Лариса Капелле - Священный Грааль отступников
Как только Клаас узнал Доменико, он вспомнил и имя византийца: Фома Стобей, и подробности первой встречи с ним. Встретил он его в Бонне, куда последний прибыл с особым поручением константинопольского патриарха. И тогда еще Эккерт предупредил Клааса, что Фома на самом деле один их самых опытных шпионов византийского императора. Итак, под видом богатого купца скрывалось доверенное лицо византийского патриарха, а под видом безобидного продавца перчаток – человек Марко Висконти или самого императора Людвига Баварского. Клаас задумался. Ярмарка была, конечно, известной. Но ни Фуа, ни близлежащее Памье к стратегическим пунктам относиться никак не могли, а Тулуза была далековато. Что могло привлечь двух опытных шпионов в столь отдаленное от их обычных интересов место? И тут же поправил себя: не двух, а трех. Он забыл про себя. А что, если их целью тоже являлся Гийом Белибаст? Только не много ли чести пусть для особенного, но все-таки еретика? У Гийома не было ни армии, ни сферы влияния, ни территорий, ни стоящего за его спиной ордена, ничего…
Ярмарка всегда была местом встреч самых разных людей, но эта привлекла слишком уж много странного народа. Что-то затевалось, только что? Не умом, а чутьем опытного шпиона Клаас понял, что что-то тут не так. Всю ли правду ему открыли папские слуги? Он вспомнил ускользающий взгляд Трэве и хищную улыбку Фурнье. Оставалось одно: быть настороже и не доверять никому…
– Сколько лет, сколько зим, мессир Эльке, если я не ошибаюсь, – тем временем раздалось над ухом Клааса приветствие.
Трубадур Анри де Флоренсак стоял рядом и широко улыбался. По своей привычке одет он был роскошно и по самой последней моде: богато расшитый золотом пурпурный бархатный камзол, из-под которого выглядывала голубая шелковая туника, ноги обтягивали изящные шелковые чулки лилового цвета и заканчивалось это все великолепие золотистыми остроносыми туфлями с высоко загнутыми носами.
– Мессир Флоренсак, мое почтение, – не отстал от трубадура в любезности Клаас.
– Каким ветром занесло в наши края доверенное лицо его преосвященства епископа Эккерта? Или нет, скорее всего, я ошибаюсь, и ваши услуги понадобились кому-то повыше нашего милейшего Мартинуса.
– В ваши края?! – изобразил полное непонимание Эльке и многозначительно добавил: – Насколько мне помнится, Наварра пока не вошла во владения Аквитании, и вы тут такой же гость, мой уважаемый друг, как и я…
Анри де Флоренсак был действительно одним из самых известных трубадуров. Но слагание виршей и нежное пение было не единственным талантом трубадура. Под маской светского красавца и покорителя женских сердец скрывался расчетливый и дальновидный придворный, незаурядный интриган и законченный авантюрист. Флоренсак, благодаря своему острому уму и незаурядным организаторским способностям, стоял во главе немалого количества заговоров, изрядно потревоживших коронованных особ Европы и стоивших жизни нескольким конкурентам поэта.
– Вы всегда были тонкой штучкой, Клаас, но я думаю, как старые друзья мы можем поговорить и, как знать, быть полезными друг другу, – тем временем продолжал Анри.
Клаас кивнул с еще более широкой улыбкой. Их последняя «дружеская встреча» закончилась поединком и взаимной отправкой наемных убийц. Впрочем, все это были мелочи, самые заурядные происшествия в их карьерах.
– Всегда к вашим услугам, мессир Флоренсак!
– Ну, раз вы к моим услугам, любезный, не отойти ли нам в сторону, подальше от любопытных ушей и не менее любопытных глаз.
Когда они отошли на приличное расстояние от бурлящей толпы, Анри развернулся и совершенно другим тоном спросил:
– Вы тоже ищете Белибаста?
– Из чего я могу сделать вывод, что я не один его ищу.
– Нет, не один, я думаю, вы узнали не менее двух наших общих знакомых?
Вопрос был скорее риторическим, поэтому Клаас только кивнул головой в ответ.
– Зачем вам нужен Белибаст?
Было видно, что Анри решил играть в открытую.
– По всей видимости, чтобы отправить его на костер, – пожал плечами Клаас.
– Кто ваш заказчик? Святая Инквизиция?
Клаас предпочел кивнуть головой. То, что Флоренсак не стал метить выше, его вполне устраивало, и он не собирался его разочаровывать.
– Что вы скажете, если мой покровитель заплатит вам вдвое, нет, втрое больше за катара?
– Я дорожу своей репутацией. Да и потом, Анри, вы сами знаете, что в нашей игре тот, кто играет в двойную игру, рискует гораздо быстрее потерять собственную голову, – доброжелательно произнес Клаас, – и мне как-то не хочется быть в свою очередь поджаренным.
– Жаль, очень жаль… Мне казалось, что мы можем поговорить, – с некоторой меланхолией в голосе протянул трубадур.
– Мы и так говорим, Анри, – многозначительно сказал Клаас.
– Тогда хотя бы обменяться информацией! – с надеждой проговорил трубадур.
Клаас задумался. Это было дельным предложением. В конце концов, он ничем не рисковал, рассказав трубадуру то немногое, что знал. Зато Флоренсак наверняка знал гораздо больше, и получалось, что этот обмен был выгоднее для Клааса, нежели для его соперника по поиску.
– Хорошо, – произнес Клаас, – по моим сведениям, еретик должен прибыть в город не позднее сегодняшнего вечера. Я знаю, что он среднего роста, шатен, бороду бреет, глаза – светло-серые, нос – прямой. Особые приметы: отсутствующая мочка левого уха, но он умело это скрывает. Может быть одет крестьянином, странствующим торговцем, ткачом, поденщиком или, почему бы и нет, монахом. В этом есть особая прелесть, не правда ли? Теперь ваш черед, мессир. Ответьте мне на один вопрос: почему все его ищут? Почему обычный еретик представляет такой интерес в глазах стольких правителей?
– Значит, инквизиторы вам рассказали только часть правды, – протянул Анри. – Ну что ж, отплачу услугой за услугу. Гийом Белибаст – это кто угодно, но только не простой еретик. Он – последняя надежда и доверенное лицо погибших катарских патриархов, и именно он – хранитель сокровища…
– Сокровища? – вскинулся Клаас. – Какого сокровища?
– Этого, мой друг, я вам не скажу, но знайте, что сокровище стоит не одной человеческой жизни. И какое там – несколько правителей, целые народы будут готовы на все, лишь бы овладеть им…
Клаас бродил по городу до самых сумерек. Ему необходимо было все взвесить и поразмыслить над всем увиденным и услышанным. Так и не придя ни к какому выводу, он отправился в комнатку над лавкой ремесленника-ткача Франсиса Ожье, которая служила ему временным пристанищем. Это жилище он выбрал не случайно. По сведениям Фурнье, ткач был одним из сочувствующих катарам и знал, где остановился Белибаст. Но пока войти в доверие к ткачу Эльке не удалось.
Глава 5
Раем не прельщай, адом не стращай
Выйдя от Шумилина, Кася первым делом набрала номер Игоря.
– Ну что, побывала у следователя? – с места в карьер спросил тот.
– Побывала, – ответила слегка удивившаяся осведомленности художника Кася, – а ты откуда знаешь?
– Везде свои люди имеются, – многозначительно произнес тот, – секретов не выдаю.
– Может, и о содержании нашего разговора тебе известно?
– На это я не претендую, но могу догадаться, что Шумилин вынужден был выслушивать местный фольклор, – не без ехидства заметил Игорь.
– В десятку…
– Телепатия, что поделаешь! Дурная наследственность! – притворно засокрушался Игорь. – Ну ладно, а если серьезно, то к Олесе когда съездим?
– Ближе к вечеру можно, я еще хочу с одним человеком встретиться.
– С мужчиной?
– Игорь! Тебя что, за мной следить приставили?!
– За друга переживаю, – веселым голосом ответил тот.
– Ты за себя переживай!
– Шучу, не обижайся. Как будешь готова, отправь эсэмэску, ОК?
– Договорились…
Затем Кася позвонила Крису.
– Привет, ты не уехала? – удивился он.
– Нет, я не могу оставить Олесю в такой ситуации. Тебе известно, что ее дед подозревается в убийстве Переверзева и заодно Волынского?
– Да, известно.
– Что ты об этом думаешь?
– Ничего, – спокойно ответил он и добавил, – я не следователь.
– То есть ты веришь в эту версию?
Крис вздохнул:
– Слушай, давай встретимся и поговорим обо всем. Мне кажется, это не телефонный разговор. Я все равно еду в город.
Обещание он свое сдержал и действительно друг напротив друга за столиком кафе говорить оказалось легче.
– Я, как и ты, считаю, что Стрельцов невиновен, во всяком случае, в смерти Волынского, – произнес он, внимательно наблюдая за реакцией своей собеседницы.
– Хоть один на моей стороне, – с облегчением улыбнулась Кася. – Борис не мог убить, я в это не верю!
– Я не говорил, что Борис не может быть убийцей, – поправил ее Крис, и от взгляда этих холодных голубых глаз ей в который раз стало не по себе, – просто я уверен, что он не мог убить обоих.
