Марина Серова - Веселые поминки
Толстую дубовую дверь кабинета украшало расписание консультаций. Чуть ниже располагалась набранная крупным шрифтом категорическая просьба не заходить в кабинет без приглашения.
Но не успела я занять одно из удобных кресел напротив кабинета, как меня пригласили войти.
Доктора Смысловского я узнала с первого взгляда, поскольку это был тот самый человек, с которым Харчеев несколько дней назад встретился на поминках и в его сопровождении вошел в институт. Этот момент был зафиксирован на пленке моего фотоаппарата, и при случае я могла подтвердить это документально.
С первой минуты нашего общения я убедилась, что мои сомнения относительно повода для визита и показаний к операции были совершенно напрасными. Автор справочника писал его в те далекие времена, когда целесообразность той или иной операции определялась с точки зрения здравого смысла. Теперь же все определялось толщиной вашего кошелька, и за определенную плату косметологи готовы были перекроить вашу физиономию на любой манер. Поэтому отсутствие дефектов на моем лице не только не удивило Смысловского, но, как мне показалось, не интересовало его в принципе. Первые же его слова свидетельствовали об иной направленности его интересов.
– Я должен вас предупредить, что у нас довольно дорогое заведение, – сказал он с мягкой улыбкой, после которой не слишком обеспеченной пациентке полагалось, видимо, извинившись, покинуть его кабинет навсегда.
Но меня не так легко было испугать. И следующей фразой я расставила все точки над «i» в наших с ним отношениях.
– Мои материальные возможности неограниченны, и эта сторона вопроса не должна вас волновать.
Его улыбка приобрела заискивающий оттенок. Передо мной теперь сидел послушный раб, по первому требованию готовый исполнить любой мой каприз. Я поняла, что теперь моему носу ничто не угрожает даже теоретически.
– Я слушаю вас, – потирая маленькие ручки, сказал Смысловский.
– Мне бы хотелось узнать о ваших возможностях, – заявила я тоном, не допускающим возражений. Мне надо было разговорить доктора, и он попался на мою удочку.
– Мы располагаем последними достижениями мировой косметологии и используем самые современные технологии, – в своем стремлении угодить он походил на рекламного агента. – Ассортимент наших услуг расширяется каждый месяц. Уже в настоящее время мы располагаем технологиями, позволяющими скорректировать любой орган пациента вплоть до полной трансформации. При желании пациента мы готовы придать его лицу портретное сходство с любой звездой мирового экрана и даже сменить пол пациента. Разумеется, это обойдется ему в копеечку, – не удержавшись, добавил он, хихикая.
– Могу ли я рассчитывать на конфиденциальность? – спросила я в лоб. – Надеюсь, вы не заставите меня заполнять анкету и предъявлять паспорт, – сказала я, улыбнувшись впервые с начала беседы.
– Разумеется, – поспешил заверить меня Смысловский с понимающим видом. – По желанию клиента мы проводим лечение анонимно, вы можете зарегистрироваться под любой фамилией.
Я отметила про себя, что на этот раз вместо слова «пациент» Смысловский употребил более подходящее для его заведения слово. Как бы намекая на то, что в его институте клиент всегда прав.
Писклявый зуммер радиотелефона отвлек от разговора внимание Смысловского и не позволил мне задать очередной вопрос.
Насколько я сумела понять по выражению его лица, Смысловский получил какое-то радостное известие, на время даже заставившее его забыть о моем присутствии. Я тут же воспользовалась этим и закрепила «жучок» под самым его носом, на нижней стороне стола.
– Ну, слава богу, – закончил он разговор и, нажав кнопку отбоя, облегченно вздохнул.
Ему понадобилось несколько секунд, чтобы переключиться на разговор со мной.
– О чем бишь я? – спросил он рассеянно, но тут же спохватился. – Ах да! Разумеется, вы не обязаны сообщать нам свое настоящее имя, хотя… – он заполнил небольшую паузу очередной улыбкой, – это, как бы получше выразиться, не совсем законно. Я надеюсь, что у вас нет проблем с правосудием? – Он опять улыбнулся, но я понимала, что это далеко не праздный для него вопрос, и поспешила его успокоить:
– Нет, что вы, я здесь по чисто личной причине.
– Вот и чудненько, – с искренним облегчением сказал он.
Видимо, при всей своей жадности Смысловский избегал по возможности риска или повышал в таком случае таксу до астрономических размеров.
– Но тем не менее я не хотела бы, чтобы кому-нибудь стало известно о моем здесь пребывании, – напомнила я.
– Можете не сомневаться, – уже без улыбки сказал он, – так что же привело вас в мой институт?
– Мне рекомендовал обратиться к вам за помощью очень серьезный человек, – начала я свою импровизацию, – он сказал, что я могу абсолютно положиться на вас в любом отношении.
Смысловский закивал головой, как бы в подтверждение справедливости моих слов.
– Мне не хотелось бы называть его имя, поскольку я не уверена, что вам известна его настоящая фамилия. Некоторое время назад вы сделали ему пластическую операцию, и, судя по ее результатам, вы – настоящий волшебник.
Смысловский с удовольствием проглотил мою откровенную лесть, даже не заметив, что я использовала против него его же собственное оружие. Тайна, которой он окружил свой институт, в данном случае работала против него. И, таким образом, поймав его в его собственную ловушку, я могла действовать уже совершенно бесстрашно.
– Но я не предполагала, что за столь короткое время вы так далеко продвинетесь. Поэтому, с вашего позволения, я бы хотела еще несколько дней подумать, прежде чем сформулировать свое желание. Пока же могу вам только сказать, что до сегодняшнего дня, а точнее, до разговора с вами, я мечтала лишь об одном – слегка изменить свою внешность. Но то, что предлагаете вы – буквально ошеломило меня. Я и не знала, что такое возможно в нашей стране!
– В любом случае, – успокоил меня Смысловский, – вам необходимо пройти общее обследование, сдать анализы. А для этого понадобится несколько дней. Так что я рекомендую вам, не откладывая, лечь сегодня же к нам, а в конце недели мы с вами без суеты определимся с операцией.
Он даже не мог себе представить, насколько это устраивало меня!
– Через пару дней мы проведем, так сказать, виртуальную операцию, – он кивнул в сторону компьютера, – и вы сможете выбрать для себя самую симпатичную мордочку.
В знак того, что наша беседа подходит к концу, он поднялся со своего кресла. Я последовала его примеру.
Провожая меня до двери, он сообщил, что на втором этаже я найду дежурного врача, который поможет выбрать мне палату и сделает все необходимое. Пообещав навестить меня в течение дня, он попрощался со мной.
Внешне никак не проявляя чувств, внутренне я торжествовала. Я добилась всего, о чем только могла мечтать, причем без всякого риска быть подвергнутой операции. У меня в запасе уже было несколько дней, а при необходимости я могла растянуть свою нерешительность до бесконечности.
Но я не думала, что мне понадобится пробыть здесь больше недели, особенно после того, что услышала в кабинете Смысловского. Расхваливая свой институт, он почти признался в тех преступлениях, в которых я подозревала его.
Поднявшись на второй этаж института, я с помощью молодого, но очень уверенного в себе дежурного врача выбрала себе светлую одноместную палату, в которой и расположилась с максимальным комфортом. К моим услугам в палате были холодильник, телевизор, широкая удобная деревянная кровать. В палате был свой туалет и небольшая сидячая ванна, что было совсем не лишним при моем отвращении к так называемым местам общего пользования.
Дежурный врач познакомил меня с графиком процедур, которые мне необходимо было пройти в ближайшие дни. Он был совсем не обременителен, и большая часть дня у меня оставалась свободной.
С самым безобидным выражением лица я поинтересовалась у врача, насколько свободна я в своих перемещениях внутри института, ожидая всевозможных запретов и ограничений. Но, к моему удивлению, молодой нахал сообщил мне, что я, будучи совершеннолетней, вправе распоряжаться своей душой и телом, как мне только заблагорассудится, и предложил себя в качестве гида по самым укромным уголкам института.
Ледяные интонации в моем ответном слове охладили его пыл, и он довольно прозрачно намекнул, что в таком случае мне совершенно нечего делать целыми днями в палате, и рекомендовал мне по примеру остальных прыщавых девочек свободное от процедур время проводить вне стен института.
Таким образом я поняла, а в скором времени убедилась окончательно в том, что большинство пациенток, экономя деньги, вообще предпочитают амбулаторное лечение и переселяются в институт только в день операции. И даже приехавшие издалека женщины стараются с максимальным удовольствием использовать свободное время и возвращаются в палаты иной раз под утро.
