Марина Серова - Ты отдашь все!
Вбежав в арку, я с облегчением увидела, что силуэт мужчины маячит где-то впереди, и прибавила ходу. Я видела, что он устал, к тому же, наверное, боль в ноге давала о себе знать, потому что темп его бега явно замедлился. Впереди, по ходу его движения, виднелась железная решетка – она огораживала магазин, тыльная стена которого находилась перед нами. Мужчина заметался, ища проход, и вскоре он его действительно обнаружил: в ограде имелась калитка. Но время он уже потерял: собрав все силы, я рванула вперед, и, когда мужчина дернул металлическую дверцу на себя, я успела выбросить вперед ногу. Он споткнулся о нее и упал, издав жалобный стон. За моей спиной возник сержант, переводя дух, он быстро достал наручники и защелкнул их на руке Маркова. Второй «браслет» сержант надел на свою левую руку.
– Ну вот, – тяжело дыша, но все же улыбаясь, проговорил он, – теперь он никуда не денется! Эй, спринтер, вставай!
Мужчина нехотя поднялся с земли. Он смерял нас мрачным взглядом и понуро махнул свободной рукой. Мы повели Маркова прочь из двора, на улице нас поджидал милицейский «уазик».
– Молодец, Воробьев, отлично бегаешь, – добродушно хмыкнул пожилой водитель, одобрительно глядя на сержанта.
Рядом с «уазиком» я увидела и Маркова-старшего. Он был без куртки, в домашней одежде, в которой он открывал мне дверь, только наспех натянул теплые ботинки.
– Я поеду с вами, – решительно заявил он.
– Хорошего же вы сына воспитали, – не удержавшись, заметила я ему.
– Хорошего! – неожиданно твердо произнес он. – В отличие от родного!
– Что? – не поняла я.
– Василий Петрович, идите домой, – поднял на него глаза задержанный нами мужчина. – Я сам разберусь.
– Нет уж, Виталя, я с тобой, – сказал Марков.
Я удивленно посмотрела на них обоих и подумала, что мне еще несколько минут назад показалось странным, что Марков обратился к этому мужчине «Виталя», когда просил его вернуться в квартиру. В то время как младший его сын носил имя Алексей! Но тогда я была увлечена преследованием и не придала этому значения. Сейчас же я вынуждена была констатировать, что и сам мужчина обратился к Маркову по имени-отчеству, что, вообще-то, нехарактерно для родного сына.
– Вы кто? – в упор спросила я, глядя на незнакомца.
– Передреев моя фамилия, – проговорил мужчина, глядя в землю. – Виталий Андреевич.
– А отчего же ты, Виталий Андреевич, убегать-то кинулся? – недоуменно спросила я. – Я совсем не к тебе приходила!
Передреев поднял на меня глаза, в них промелькнуло что-то похожее на досаду, сменившуюся выражением обреченности.
– Все равно! – с какой-то тоскливо-облегченной интонацией сказал он. – Даже к лучшему. Не могу больше прятаться. Простите, Василий Петрович!
Марков со вздохом посмотрел на него и твердо сказал:
– Я все равно с тобой поеду. Не бойся!
Передреев пожал плечами, сержант посадил его в машину рядом с собой, туда же забралась и я. «Уазик» фыркнул, и мы поехали в управление.
* * *Подполковник Мельников внимательно выслушал нас с сержантом поочередно. Он хмурил брови, и пока что было непонятно, доволен ли он развитием событий или нет.
– Допрос я сам проведу, – хмуро бросил он мне и посадил сержанта писать протокол.
Я тоже осталась в кабинете, а вот Маркова с нами не было: он сидел в коридоре под присмотром дежурного. Передреев назвал подполковнику свои данные, включая и адрес, и Мельников распорядился, чтобы его показания проверили.
– Так что скажете? – спросил Андрей Александрович. – Что вы делали у Маркова Василия Петровича?
– Жил, – сглотнув слюну, проговорил Передреев.
– Вот как? А почему? Что, своего, что ли, дома нет? Или сдаешь? – он перешел на «ты».
– Ничего я не сдаю, – мрачно ответил Передреев. – А Василий Петрович мне как отец.
У Виталия Передреева, мужчины лет сорока, было довольно симпатичное лицо. Хотя, наверное, на деле ему было поменьше, просто лицо его было осунувшимся и уставшим, а короткая щетина на щеках добавляла ему лишних лет. Глаза у него были покрасневшими, воспаленными. Видно было, что человек пережил какое-то нервное потрясение. И, судя по тому, как охотно он начал говорить дальше, я сделала вывод, что он устал нести свой груз и ему давно хотелось от него освободиться. Виталий продолжил разговор сам, без нажима со стороны Мельникова, и подполковнику оставалось только короткими репликами направлять беседу в нужное русло.
– А откуда ты его знаешь? – спросил он, и Передреев сразу же стал рассказывать:
– Я с его сыном вместе учился, с Левкой. Василий Петрович мне в свое время помог, и очень здорово. Он в морской школе преподавал, а я туда мечтал поступить. Вот он мне и посодействовал. Мореходку я успешно закончил, потом служил во флоте, вернулся в Тарасов, а затем… Смутные времена настали. А я инвалидность получил, по ранению, списали меня на берег, а тут я никому не нужен оказался. С женой развелся, работы нет… Пришлось к новым условиям приспосабливаться. А что я умею? То, чему нас в морской школе учили, здесь никому не интересно. Везде – бизнес-процесс! Понял я, что на свою пенсию по инвалидности не проживу, да и стыдно как-то, вот и решил тоже бизнесом заняться. И, кстати, неплохо все получилось. Я даже сам удивился, что у меня, оказывается, коммерческая жилка есть, – он усмехнулся. – Дела мои постепенно наладились, я даже с женой помирился.
– А чем ты занимался-то? – вставил Мельников.
– Колбасный цех открыл, – сказал Передреев. – Ну, не сразу, правда. Поначалу много чем я занимался, потом на этом остановился. Не сказать, что горы золотые имел, но на жизнь хватало. И так бы все, наверное, и шло дальше, если бы не этот…
Передреев неожиданно замолчал и сжал кулаки. Взгляд его стал совсем понурым и даже злым.
– Так кто же тебе дорогу перешел? – терпеливо спросил Андрей.
– Да есть у меня один… приятель, – неприязненно произнес Передреев и покачал головой. – Феклистов Шурик.
– Что же он сделал?
– Да встретились мы с ним около года тому назад. Ну, обрадовались, в ресторан пошли – «за жизнь» поговорить. Он о моих делах спросил, я рассказал. Вижу, у него тоже все в порядке, костюм дорогой, машина хорошая, на порядок круче моей. И сам он прямо весь цветет! Спросил, чем он занимается. Он сказал, что фирму свою имеет, с финансами работает. И все. Больше ничего конкретного. Ну, и я расспрашивать не стал. В общем, обменялись мы телефонами и разошлись. Он мне, в сущности, близким другом-то никогда и не был – так, привет-пока. Да и помоложе он. Просто не виделись давно, вот и разговорились. Я уж и думать забыл об этой встрече, как вдруг – звонок от него. И голос такой, прямо соловьем заливается! Я еще удивился – зачем я ему понадобился? Но от встречи отказываться не стал, он сказал, что предложение у него есть, выгодное для меня, вот я, дурак, и купился! Хотел расширить свои возможности. А получился закон мышеловки.
– Это как? – поднял голову от своей писанины сержант Воробьев.
– Ну, как, как, – усмехнулся Передреев. – В том смысле, что только в мышеловке бесплатный сыр бывает. И мне он так дорого обошелся! – – Передреев глубоко вздохнул. – Ох-хо-хо, – проговорил он, качая головой, и поднял глаза на Мельникова. – Вы разрешите мне закурить?
Мельников кивнул.
– Представляете, – с наслаждением втягивая дым, сказал Передреев, – больше десяти лет не курил, как с флота вернулся. А тут, на нервной почве, снова начал… В общем, Феклистов мне рассказал, что у него фирма своя и что он расширяться собирается. И пригласил меня к себе, компаньоном. Я подумал и согласился. Дело его солиднее моего выглядело, да и жена моя зудела, что надо соглашаться, раз там денег больше. Ей вечно мало было! Теперь вот вообще голышом останется! – в его голосе прозвучала досада. – Одним словом, начали мы работать вместе, и вдруг Феклистов заявляет, что для расширения требуются деньги и просит меня оформить на себя кредит в одном из банков. Я спрашиваю – а почему ты на себя-то не оформишь? А он и говорит, что на нем и так, дескать, уже три висят, по которым он расплачивается, и ему больше не дадут. А тут – простая формальность, и все. А заплатит, дескать, он сам – потом. А деньги просто необходимы, чтобы дело дальше пошло. Это потом я узнал, что у него кредитов этих, как грязи, а тогда – поверил. Купился на мажорную обстановку в офисе, на прикид его! Я же не знал, что это все не его! В общем, оформили мы кредит, поначалу два месяца Феклистов платил исправно, а потом вдруг прекратил. Банк на меня наезжает, я к нему, он давай крутить-вертеть – мол, погоди совсем чуть-чуть, сейчас времена тяжелые настали, я же не знал, что кризис начнется… В общем, морочил он мне голову какое-то время, я начал из своего кармана платить – а куда деваться? А потом платить мне нечем стало. И я уже понял, что Феклистов со мной расплачиваться не собирается! А из банка звонят, напоминают, грозят… Достали – дальше некуда! Я уже и симку сменил, так они же все равно вычислят... А у меня нет денег, ну нет их у меня! – Он забарабанил кулаком по своей груди. – Вот и пришлось мне скрыться. Пришел к Василию Петровичу, все ему рассказал как есть. Он меня у себя и оставил. Две недели я у него жил. А тут – вы…
