Анна и Сергей Литвиновы - Красивые, дерзкие, злые
Но ее красноречие, увы, пропадало втуне: босс Вале популярно объяснял, что, во-первых, до цивилизованного бизнеса нашей стране пока как до неба, а во-вторых, у фирм, занятых обналичкой, специфика такая: «по-быстрому дурить лохов и скидывать концы в воду».
– Какая, Валюха, к черту, деловая репутация? – грохотал босс. – Если мы каждый месяц старое юрлицо бросаем, а новое регистрируем? И офисы раз в квартал меняем... А стабильная клиентура нам как раз и не нужна – постоянный клиент тебя, скорее всего, браткам сдаст. Или в налоговую настукачит.
Грустно признавать, только шеф, увы, прав. Шакалий у них бизнес. Непорядочный. Хотя...
– Согласись, Валька: кого попало я не дурю, – говорит, когда в хорошем настроении, босс. – И деньги особо не ворую, и процент за обналичку беру божеский, минимальную прибыль хапаю и не рыпаюсь. Ну а лохов, кто не въезжает, начистить – милое дело, согласись!
Валя с начальством соглашалась, а про себя думала: «Как же быть тем, кто чистить не умеет и не любит? Мне, например?» И сама себе отвечала: «Как-как... В библиотеку идти работать. Или в школу – училкой. Чтобы совсем уж с голоду подохнуть».
Вон она даже при своей должности – ведущий менеджер и боссова правая рука – и при солидном образовании («Плешка» с красным дипломом) – и то за джинсами ходит на рынок, а когда в «Стокманн» на Арбате однажды заглянула, ее от цен чуть инфаркт не хватил... И «Айриш хаус», удивительный, совсем по-западному скроенный бар с настоящим «Гиннессом», тоже позволить себе не может – не выкладывать же недельный заработок за пару кружек пива вкупе с немудреной закуской?.. И в любимый супермаркет, где папайя и нежные элитные тортики, получается заглянуть от силы пару раз в месяц – в остальное время в обычных продмагах отоваривается... А еще ведь машину содержать приходится, сигареты нормальные покупать, стричься, краситься – да даже к зубному ходить, и то теперь платно стало. В общем, страшно подумать, как бы она жила, если б где-нибудь на госпредприятии служила. Поэтому приходится «издержки профессии» терпеть. Старательно обучаться искусству «обувания лохов». И кропотливо, капля за каплей, выдавливать из себя милосердие с жалостью...
Хорошо бы, конечно, другую работу найти, лучше всего в инофирме, но только от «Протона» – а именно под таким гордым названием существовала сейчас их фирма по обналичке – ей, увы, никуда не деться. Так карта легла, что иного выбора, кроме службы под началом громогласного Григория Олеговича, у Вали не имелось. И когда редкие подруги щебетали о резюме, агентствах по элитному трудоустройству и отрадных перспективах в западных компаниях, она только вздыхала. Ей пути туда, увы, закрыты. По крайней мере, в данный момент. До тех пор, пока шефу не надоест грозить: «Ты у меня, Валька, под колпаком. Только посмей рыпнуться – растопчу!»
Вот и приходится уже третий год кряду, аж с четвертого курса, заниматься ненавистной обналичкой и терпеливо сносить выходки дурнохарактерного Григория Олеговича. И убеждать молодых-глупых (в общем, таких же, как она!) бизнесменш в том, что семь процентов комиссии – это «стандартное по Москве вознаграждение».
А девочка-коммерсантка – вот дерево! – с ней даже не спорит. По физии видно, что в диком расстройстве, – однако нет бы поторговаться, только покорно кивает: «Ну что ж, пусть будет семь, раз положено...»
«Недолго тебе бизнесменшей быть, – не без злорадства думает Валя – и в этот момент чувствует себя вовсе не на свои юные годы, а усталой и старой. – Сожрут, как ягненка, в три секунды...»
Впрочем, какие, как говорит тот же шеф, из девок коммерсантши?
– В жены годитесь, в секретарши. Ну и, – сочувственный взгляд на подчиненную, – в менеджеры, как ты. А бизнес бабам строго противопоказан.
Ей же, Вале, даже женой, наверно, не стать. И уж тем более не сделаться любимой секретаршей – коим нынче полагается иметь ноги от ушей, глаза-озера и бюст размером от третьего.
А у Вали с внешностью, прямо скажем, средненько. Даже не просто «средненько» – уродка она, и все тут. Или, как доброжелатели говорят, «красива, но специфичною красотой». Если кому-то, конечно, нравится крохотный росточек, минимальные сиськи и мелкие черты лица. Как Петька, друг детства, шутит: «Ты, Валька, мечта пенсионера! Старички, они маленьких, худеньких, как бы подросточков, любят!»
Хоть и обидно слышать, но Петька правду говорит – такие, как она, одним извращенцам и нравятся. А нормальные, не педофилы, мужики разве оценят – рост в метр пятьдесят семь? Фигурку – как у оловянного пупсика, без единой выпуклости? Ну а лицо (нос острый, губы тонкие, единственная «толстая» деталь – стекла у очков, потому что зрение минус пять) вообще ниже всякой критики. И пусть еще один друг детства, Степка, хоть обкричится, что она «девочка-дюймовочка, лютик-семицветик», Валя свою внешность все равно лютой ненавистью ненавидит. И когда удастся сбежать от Григория Олеговича с его «протонами» и найти нормальную работу, – сразу начнет деньги копить. Не на пластику, конечно, но на операцию, чтобы от очков избавиться – Валя читала, что сейчас по новой методике глаза безо всяких разрезов-наркозов, просто лазером можно вылечить... И в хороший спортклуб пойдет – она о таких в светской хронике по телику смотрела. Диво дивное, чудо чудное – целые комнаты мудреных тренажеров, да с дисплеями, под потолком кондиционеры, а при каждом посетителе – личный внимательный тренер. В таких условиях «лепить фигуру» – одно удовольствие, не то что в «качалке», куда она вместе с Петькой и Степаном ходит. А тут хоть все трое и стараются, – парни штанги тягают, а Валя – двухкилограммовые гантельки, – но толку пока чуть. Ни мужики Рэмбами не стали, ни у нее даже толики милого мужскому глазу мясца не наросло...
Одна радость – тренировки проходят в хорошей компании. И оптимист Степан подругу заверяет:
– Все, Валька, у нас впереди. И мы с Петюней качками станем, и ты – Шэрон Стоун, и разбогатеем все трое, и мир посмотрим, аж до самих Мальдивов доедем...
– Насчет Мальдивов не знаю, а уж до Колымы с Сахалином – наверняка, – тут же подливает дегтя пессимист Петр.
А Валя поглядывает то на одного, то на другого и благодарно думает: «Классно все-таки, что у меня такие друзья!»
Дружить с мальчишками она начала с самого детского сада – а что еще оставалось, когда тебя чуть не с пеленок именуют не «ангелочком», но – «маленьким чертиком»? Где «войнушка» – там всегда и Валя, где опасная экспедиция по чердакам-подвалам – тоже, и даже абсолютно мужской спорт футбол без нее не обходился. Зато подаренные куклы без употребления пылились на дальних полках шкафа.
И с годами интерес к типично мужским занятиям только креп – в лебедя-то прекрасного, как обманывали сказки, превратиться ей все равно не удалось... Так что мальчишки фанатеют от карате – и Валя тоже шьет себе кимоно и упрашивает тренера взять ее в секцию. Парни дружно двигают в подростковую автошколу, на водителей «зилков» учиться, – и она с ними... Не на шутку обеспокоенная мама даже водила ее кровь сдавать – нет ли в организме излишка мужского гормона тестостерона?
Но анализы оказались в норме, поэтому пришлось мамочке просто смириться, списать Валины пристрастия на особенности характера – и на неудачную внешность. И терпеливо ждать, пока дочка наконец влюбится в кого-нибудь из подросших участников детских игр.
Любовь, разумеется, нагрянула – как и положено по всем канонам, в старших классах школы. Вроде обычный день тогда был, и времяпрепровождение типовое – Валя вместе с закадычными друзьями Петром и Степаном готовилась к городской контрольной по геометрии. Степка сердито, то и дело кусая кончик линейки, рисовал пресловутые равнобедренные треугольники, а Петя, развлекаясь, вписывал в них карикатуры на Горбачева, Ельцина, Лигачева и прочие страшные рожи... и до какого-то момента Вале было просто хорошо с ними обоими – такими разными и уже такими родными. А потом вдруг она случайно, когда тот не ожидал, взглянула на Степку. И неожиданно рассмотрела – будто впервые его увидела. Ведь он не просто «свой парень», балагур, насмешник и частенько нахал. У него, оказывается, изумительные глаза – в бахроме длинных, будто у девчонки, ресниц. Густые и диковатые, как у древнего человека, брови. А рот с забавно изогнутой, будто прихотливое коромыслице, верхней губой. Руки – с сильными и одновременно тонкими благородными пальцами...
Конец ознакомительного фрагмента.
