Джеймс Чейз - С/С том 26. В этом нет сомнения. Шантаж и флакон духов. Скупщик краденого.
— Дюранту повезло, — воскликнул я, лихорадочно соображая.
— Да…
Она внимательно посмотрела на меня.
— Ты — потрясающий любовник, Джерри!
— Ты — тоже, — сказал я, пораженный таким резким переходом.
— Я наблюдала за тобой. Ты замечательно вошел в роль миллионера. Я уверена, что временами ты чувствовал, что ты на самом деле являешься Джоном Мерриллом Фергюсоном…
Я ей подмигнул.
— У нас, актеров, это называется «вживаться в роль».
Она изучала меня.
— Маска замечательная, голос — тоже… Ты мог бы быть Джоном…
— Но я не Джон.
— Я сказала: МОГ БЫ БЫТЬ.
Я смотрел на нее. Наступило долгое молчание. Внезапно я почувствовал страшное возбуждение.
— Да, возможно и мог бы…
Мы снова посмотрели друг на друга. Потом я продолжал:
— Я должен знать еще кое-что. Где твой муж?
— В левом крыле. У него там свои собственные апартаменты. За ним смотрит медсестра. Ей хорошо платят. На нее можно положиться.
Я подумал о Ларри Эдвардсе и Чарльзе Дювайне. Интересно знать, когда подойдет время и начнут распространяться слухи о болезни Фергюсона, не произойдет ли и с этой медсестрой фатальный несчастный случай?»
Эта прекрасная, чувственная женщина, сидевшая против меня и раскрывавшая мне семейные тайны, не внушала мне доверия. Я инстинктивно чувствовал, что когда я выполню все то, чего они от меня ждут, я тоже буду ликвидирован…
Она посмотрела на часы над камином.
— Я должна идти. Сегодня утром ты с Дюрантом поедешь в офис.
Она поднялась, улыбнулась и подошла вплотную ко мне. Я обвил ее обеими руками.
— Мне сегодня прийти к тебе вечером?
Ее поцелуй был мягким и манящим.
— Конечно! Маззо знает, что происходит?
— Не беспокойся о нем…
Она оторвалась от меня.
— Помни, Джерри, ты мог бы быть Джоном…
И она ушла от меня.
Я глубоко вздохнул. Что она имела в виду, говоря, что я мог бы быть Джоном? Она что-то задумала, это безусловно. Но что? У меня было время… Мне нужна была информация, которую я сумею вытянуть из нее. Но я прекрасно понимал, что хожу по смертельно опасному, натянутому канату. Теперь мне было известно, что Фергюсон находится в левом крыле этого колоссального дома на попечении сестры и что он быстро превращается в безмозглое существо. Я также узнал, что его обширное царство построено на одолженные деньги, так что если только просочится известие о его болезни, все это царство рухнет, как карточный домик.
В этот момент явился Маззо.
— Сегодня офис, мистер Фергюсон, — сказал он. — надевайте маску.
Двадцатью минутами позже облаченный в черный деловой костюм, темные очки и шляпу я спустился вниз по лестнице следом за Маззо к ожидающему внизу «роллсу».
В машине сидел Дюрант, просматривая документы. Я сел рядом с ним.
Маззо устроился рядом с шофером-японцем.
Спрятав бумаги в свой портфель, Дюрант сказал:
— Возле здания всегда дежурят репортеры. Когда вы выйдете из машины, проходите вместе с Маззо. Ваши телохранители не подпустят газетчиков. Вам надо будет подписать бумаги. Ваша новая секретарша — Соня Мелколм. Она не видела мистера Фергюсона. Никаких проблем не возникнет. Никого из других сотрудников вы не встретите.
— Все, что скажете, Джо…
Он повернулся ко мне.
— Я велел называть меня мистером Дюрантом, когда мы одни!
Чувствуя полную уверенность за маской, я улыбнулся ему.
— Не говорите со мной в таком тоне, Джо. Я босс… не забывайте!
У него был такой вид, как будто его сейчас хватит удар. Он произнес придушенным голосом:
— Послушай меня, проклятый актеришка…
Я прервал его:
— Закройте рот! — рявкнул я голосом Фергюсона. — Послушайте меня. Пресса ждет… Все, что от меня требуется, это сдернуть маску! И в хорошенькое положение вы угодите, верно? Так что перестаньте давить на меня, иначе я надавлю на вас. И кто из нас больше потеряет?
Он смотрел на меня точно так, как, вероятно, Франкенштейн смотрел на созданное им чудовище. Он открыл и закрыл рот, но не произнес ни слова. Мы «поели» друг друга глазами, потом Дюрант отвернулся и стал смотреть в окно.
Господи, до чего же я был доволен собой!
ПОМНИ, ДЖЕРРИ, ТЫ МОГ БЫ БЫТЬ ДЖОНОМ.
Ну, что же, я уже попытался.
Утро оказалось насыщенным. Я выступал в роли миллиардера, и мне это нравилось.
Во-первых, у входа в здание «Фергюсоновской Электроники и Нефтяной Корпорации» ожидали четыре фотокорреспондента, но пятеро здоровенных телохранителей оттеснили их прочь, когда я вошел в огромный вестибюль. Дюрант, выглядевший настоящим демоном, я и Маззо вошли в скоростной лифт. Нас в одно мгновение подняли на двадцать четвертый этаж.
Офис Джона Меррилла Фергюсона представлял собой нечто такое, что все видели в кинофильмах: огромное, роскошное помещение с окнами-витражами, выходящими на гавань и пляжи, колоссальный письменный с гол и так далее.
Лифт доставил нас прямо в это помещение. Дюрант подошел к столу.
— Садитесь. Вам придется подписать множество бумаг.
Теперь он держал себя в руках.
— Лучше вам сначала поупражняться в подписи. Эти бумаги очень важные.
Я отдал Маззо шляпу, потом подошел к изящному креслу и уселся в него. Стол был таким большим, что на нем можно было играть в бильярд.
Дюрант посмотрел на меня так, как смотрит директор фильма, когда устанавливает угол камеры.
— Опусти шторы, — приказал он Маззо.
Когда в комнате воцарился полусвет, он удовлетворенно кивнул и вышел.
Довольно долго я покрывал своей подписью длинный листок бумаги. Затем, убедившись, что делаю это совершенно автоматически, порвал его на мелкие клочки и выбросил в корзину для мусора, после этого достал сигарету из толстого портсигара.
— Босс не курит, — сказал Маззо.
— Новая секретарша этого не знает. Дай отдохнуть своему языку, Маззо, — сказал я.
Послышался стук в дверь, и в комнату вошла девушка с целой стопкой папок.
— Доброе утро, мистер Фергюсон, — сказала она, подходя к столу. — Вот это все вам надо подписать, пожалуйста…
Я откинулся в кресле и посмотрел на нее.
Она была настоящей женщиной: высокая, хорошо сложенная, с огненно-рыжими волосами, закрученными большим узлом на затылке с привлекательными чертами лица, хотя и не красавица, с большими зелеными глазами. На ней было голубое платье с белым воротничком и манжетами.
— Вы — мисс Мелколм? — спросил я.
— Да, мистер Фергюсон.
Она спокойно смотрела на меня.
— Надеюсь, вам здесь понравится, мисс Мелколм.
— Благодарю вас.
Она сложила папки на стол.
Вошел Дюрант.
— О’кей, мисс Мелколм, — вежливо заговорил он. — Напечатайте срочно этот договор.
— Да, сэр.
Я наблюдал, как она пересекла комнату. Мне понравилась ее грациозная походка, тонкая талия и прямая спина.
Когда она ушла, Дюрант потребовал:
— Покажите вашу подпись.
Я расписался за Фергюсона и толкнул листок ему через стол. Он придирчиво рассматривал ее несколько минут, потом кивнул.
— Подпишите все эти документы и письма, — сказал он, указывая на папки.
Затем, повернувшись к Маззо, добавил:
— Сиди возле него! Он не должен читать того, что подписывает. Понятно?
— Конечно, мистер Дюрант, — сказал Маззо и придвинул стул, чтобы быть совсем рядом со мной.
— Подписывайте бумаги внимательней, — Дюрант снова обращался ко мне. — Не спешите, чтобы не получилось ляпсусов.
— О’кей, Джо, — сказал я и потянулся к первой папке.
Дюрант с минуту понаблюдал за мной, потом вышел.
Эта нудная работа продолжалась целых два часа. Правда, я делал длинные перерывы, чтобы выкурить сигарету и дать отдых руке. Полагаю, что я подписал не менее сотни писем и штук пятьдесят юридических документов.
Когда с этим делом было покончено, Маззо нажал на кнопку селектора и сказал:
— Заберите папки, пожалуйста.
Вошла мисс Мелколм и забрала все папки.
— Не хотите ли кофе, мистер Фергюсон? — спросила она, задерживаясь у выхода, чтобы слегка улыбнуться.
— Это было бы неплохо, спасибо, — ответил я.
Когда она ушла, Маззо неодобрительно сказал:
— Босс не пьет кофе…
— Ох, помолчи! Она такой же новичок, как и я.
Маззо пожал плечами и отодвинулся от письменного стола, потирая бритую голову. Вид у него был скучающий.
Я изучил все приспособления на столе и панель с кнопками. Я не имел понятия, для чего они служили, но они меня заинтриговали.
Вошла мисс Мелколм с кофе.
— Сливки или черный, мистер Фергюсон?
— Черный, пожалуйста, и без сахара.
Я наблюдал, как она наливает кофе. Чем больше я смотрел на эту женщину, тем больше она мне нравилась. Я пытался догадаться, сколько ей лет. Тридцать, тридцать пять, пожалуй… Я перевел глаза на ее руку. Обручального кольца не было.
