Михаил Палев - Древняя книга Агриппы
– Да, весьма, – согласился Троф.
– Так вы не ответили на мой вопрос, Николай Иванович. Ссорились ли в Адлере Ольга и Андрей?
– Никогда не видел, – отрицательно покачал головой Троф. – Андрей был на редкость сдержанный парень.
– Да? А что за конфликт вышел у него с Андроновским? – быстро спросил Тавров.
– Вы и об этом знаете… Да ерунда! Петя что-то ляпнул, Андрею это не понравилось, но он даже не вспылил, а просто вышел. А когда он вернулся, то Петя извинился, и инцидент был исчерпан. А что, вы думаете…
– Я полагаю, что Андрей уже давно мертв, – веско произнес Тавров, – поэтому так подробно опрашиваю всех, кто с ним общался последнее время. Давайте вернемся к вам. Когда вы в последний раз видели Андрея Семенова?
– Сейчас, минуту, – задумался Троф, – это было двадцать шестого октября. Последний сеанс. Я с ним расплатился и больше его не видел.
– Получается, что вы видели его последним, – заметил Тавров, – так что нам придется еще раз встретиться, чтобы побеседовать поподробнее в спокойной обстановке. Когда?
– Ну, скажем… завтра в двенадцать у меня в студии.
– Хорошо, давайте адрес.
Подошел Андроновский и, улыбаясь, спросил:
– О чем секретничаете?
– Да вот… Валерий Иванович, оказывается, из милиции, – кисло ответил Троф, – расследует исчезновение Андрея.
– Бог мой! Он исчез?! – воскликнул Андроновский. – Как, каким образом?
– Кто вам сказал, что я из милиции? – поднял брови Тавров. – Я частный детектив и веду расследование по просьбе родственников Андрея. Когда исчезновением Андрея займется милиция, – а после вашей блистательной выставки это случится очень скоро, – вам придется отвечать на множество очень неприятных вопросов в кабинете следователя. А я гарантирую полную конфиденциальность. Поэтому в ваших интересах помочь мне, не так ли?
– Да, конечно, – поспешно согласился Троф.
– Тогда позвольте откланяться. До завтра, Николай Иванович! Всего хорошего, Петр Андреевич!
И Тавров направился к выходу, провожаемый двумя парами озабоченных глаз.
Глава 11
Придя к себе в офис, Тавров достал из кармана копию списка приглашенных и вручил ее Кате.
– Катюша, пробей этих граждан по базам данных: я хочу знать, где они живут. А я пока пойду пообедаю.
Когда через час Тавров снова пришел в офис, Катя протянула ему распечатку.
– Вот, Валерий Иванович. Двоих из списка в наших базах нет: то ли базы устарели, то ли они иногородние и живут без регистрации. Проверить их через паспортный стол?
Помимо регулярно приобретаемых на Царицынском рынке «пиратских» дисков с базами данных МГТС и ГУВД, Тавров имел еще несколько источников информации: это были сотрудники паспортного стола, компаний сотовой связи, риелторских фирм и тому подобное. За умеренную плату они охотно выполняли щекотливые просьбы частного детектива. Они не видели в этом ничего зазорного – в конце концов, не Родину же продают!
На этот раз Тавров не стал повышать благосостояние чиновника из паспортного стола – он уже увидел в списке то, что хотел. Поэтому сказал:
– Не надо, Катюша. Лучше свари мне кофейку, а потом найди координаты почтальона, обслуживающего дома по улице Шверника. Конкретно… Вот я тебе пишу номер дома: он с дробью, да еще корпус, – немудрено перепутать… А как выяснишь, – на сегодня можешь быть свободна!
Разумеется, в почтовом отделении никто так просто не даст адрес почтальона, однако для Катюши это не затруднение.
Тавров прошел к себе. Завыла кофемолка, и через пять минут Тавров уже отхлебывал обжигающий ароматный напиток. Через двадцать минут Катя положила на стол листок с адресом почтальона.
– Так я пошла, Валерий Иванович?
– Да-да, Катюша, до свидания!
Тавров выпил еще чашку кофе, взял листок и отправился на Академическую.
* * *Почтальон жил на улице Гримау. Точнее, должен был жить согласно прописке. И вообще его могло не оказаться дома. Но Таврову повезло. Молодой парень лет двадцати действительно жил по месту прописки и оказался на месте.
– Да, я обслуживаю этот дом, – испуганно сказал он, взглянув на листок с адресом, – а что случилось?
– Да ничего, – ответил Тавров, – просто я хотел узнать, не случалось ли вам неделю назад доставлять в квартиру номер тридцать два вот такой конверт?
И он показал конверт с приглашением для Ольги. Почтальон взял конверт в руки, повертел и вернул его Таврову.
– Да, неделю назад. Только не по этому адресу, а в соседний дом, в двадцать первую квартиру.
– Сухомлинову? – уточнил Тавров.
– Не знаю, – пожал плечами почтальон, – фамилию не запомнил. А вот конверт – да. Обычно они простые, стандартные, а этот очень красивый, с золотым вензелем. Если бы еще один такой был, я бы тоже помнил. Нет, точно только один был. А что, исчезло письмо? Но я тут ни при чем!
– Разумеется! – успокоил его Тавров. – Я полагаю, что письмо просто забыли отправить. Спасибо, извините за беспокойство!
– Да нет, ничего, – облегченно вздохнул почтальон, – но второго такого точно не было!
– Еще раз спасибо, – поблагодарил Тавров и попросил: – Можно от вас позвонить?
– Да, конечно!
Тавров позвонил в типографию, изготовившую конверт, – благо номер телефона был указан тут же.
– Вас беспокоит секретарь скульптора Трофа. Мы делали у вас в прошлом месяце заказ… Как нет? Договор заключался на фамилию Трофимчук. Да, я подожду… Ага, нашли? У нас тут некоторая неразбериха с приглашениями получилась, так я хотел уточнить, сколько точно конвертов вы для нас изготовили? Сто штук? Нет, все нормально, большое спасибо!
Тавров повесил трубку и улыбнулся почтальону.
– Разобрались? – поинтересовался тот.
– Разобрался, – кивнул Тавров. На самом деле он еще не разобрался ни в чем. Но крепло ощущение, что он на верном пути.
* * *Троф жил недалеко от станции метро «Аэропорт» в кирпичном доме, когда-то населенном видными представителями советской «творческой интеллигенции». Однако время не любит постоянства. Потомки кумиров шестидесятых и семидесятых годов мало-помалу распродали престижные квартиры тем, кто мог заплатить. Дом потихоньку заселялся не только удачливыми дельцами нового «коммерческого» искусства, но и простыми «королями апельсино-чебуреков». Тесный двор запружен иномарками, детские качели с песочницей выглядели нелепо в окружении сомкнутых рядов автомобильных панцирей и гофрированных плоскостей «ракушек».
Бдительный вахтер на входе в подъезд долго изучал документы Таврова. Как назло, телефон в квартире скульптора не отвечал, и лицо вахтера принимало все более неприступный вид. Наконец Троф поднял трубку.
– Николай Иванович, это вахта вас беспокоит! – прокричал вахтер. – Тут к вам господин Тавров… что значит «кто такой»? Вам, значит, не известна его личность? Так-так…
– Скажите, что я насчет Андрея Семенова, – подсказал Тавров, – мы с ним вчера на двенадцать договаривались.
– Он говорит, что с вами договаривался, насчет Андрея Семенова. Да… Пропустить? Понял!
Вахтер опустил трубку и с довольным видом объявил:
– Все в порядке, ждут вас! Пятый этаж, от лифта налево.
Дверь была не заперта. Тавров вошел в квартиру. Троф сидел на кухне в тренировочных штанах и пил пиво из чайной чашки. Он явно посвятил большую часть ночи бдению за бутылками, и даже его изуродованное ожогами лицо выглядело помятым. Тавров обратил внимание на то, что и торс, и руки Трофа также были покрыты следами ожогов: видно, он чудом вылез в свое время с того света.
– Пива хотите? – хрипло вопросил скульптор. Тавров отказался, памятуя народную мудрость: пиво с утра – и день свободен! Троф трясущейся рукой налил себе еще и, причмокивая, высосал всю чашку. Потом повторил операцию. Вытер рот ладонью, откашлялся и просипел: – Слушаю вас.
– Да ладно уж, – проворчал Тавров, – заканчивайте лечение, а там и поговорим.
– И то верно!
Троф допил бутылку, достал сигарету из пачки: руки уже не тряслись. Закурил и спросил:
– Так что вы хотели услышать про Андрея?
– Сколько раз вы виделись с ним по приезде в Москву? – спросил Тавров.
– Раза три, – ответил Троф, – впрочем, у меня сохранились видеозаписи. Идемте в комнату, я покажу.
Он провел Таврова в гостиную, усадил перед телевизором. Долго шарил в шкафу, перебирая коробки с видеокассетами. Наконец нашел то, что нужно, вставил кассету в видеомагнитофон. На экране пошло изображение: Андрей в одних плавках готовился к метанию копья.
– Вот дата, двадцать пятое сентября, – сказал Троф, показывая на экран, – наш первый сеанс. Я изучаю работу мышц в движении и по такой пленке делаю фрагменты будущей скульптуры. Сначала я хотел изобразить Андрея в виде копьеносца, но потом увидел, что его прекрасная мускулатура более рельефна именно в позе дискобола. Смотрите!
На следующей кассете Андрей действительно оперировал небольшим диском от штанги. В углу экрана светилась дата: восьмое октября.
