Анна Данилова - Дом на берегу ночи
— Ну и гад! И как же ты все это терпела? Почему Оксане не рассказала?
— Почему? Да потому что знала, что она расскажет все мужу, тот поговорит с Павлом, а Павел все перевернет и меня же виноватой, воровкой сделает! Говорю же, у него было влияние на Власова. Они были с ним друзья — неразлейвода!
— И чем все закончилось?
— Чем? — Люба растерянно заморгала и вдруг почувствовала, как ее бросает в жар. В такие минуты она всегда думала о том, что как все-таки хорошо, что люди не могут читать мысли друг друга. — Да ничем!
— Уволился? Сейчас-то у Власова Егор.
— Да понимаешь… Потом, после выборов, когда Власов пролетел, как фанера над Парижем, все как-то изменилось, вся жизнь. Думаю, у них там с Павлом какие-то делишки были, подкупали, кого надо, землю воровали, недвижимость хапали… Однако ничего не помогло, Власова не выбрали, и он сразу же к сыну, в Лондон уехал, раны, так сказать, зализывать. Оксана продолжала жить в городе, а он оттуда, из Лондона, давал ей указания насчет дома. В принципе, дом к тому времени уже был готов, оставалась разная мелочь, погреб вырыть, дровяной склад доделать, перила лестницы привезли, какой-то мастер делал, надо было прикрепить…
— Да уж, перила, правда, знатные! Деревянные, полированные, с какими-то металлическими украшениями, нигде таких не видела! Так что Павел-то?
— Ой, Валя, ну что пристала с этим Павлом?! Уволился он, да и все! Кому служить-то, если хозяина нет? Пес…
— И больше вы с ним не виделись?
— Нет. Вернее, недавно вот увидела, и сразу как-то нехорошо стало, прямо затошнило… Вот что такое нервы!
— И где он сейчас работает, кому эти самые нервы треплет? «Шишку» какую-нибудь возит?
— Да откуда я знаю?
Она закрыла глаза и мысленно перенеслась в ту тревожную, незабываемую ночь, когда она проснулась от криков… Внизу ругались. Она встала, приоткрыла дверь и могла слышать каждое произнесенное слово. А потом раздался крик. Так кричит смертельно раненное животное…
Когда она поняла, что случилось, когда увидела все своими глазами, бог ее спас, подсказав, как ей, растерявшейся, обезумевшей от страха действовать. Как была в ночной рубашке, так и забралась под кровать, предварительно ее перед этим застелив, пригладив покрывало и взбив подушку, словно и нет ее, Любы, в комнате. И свет выключила. Да только никто к ней, к счастью, не поднялся, не знал, что она дома. Думали, что она уехала в город, а у нее температура поднялась и горло заложило. Вот так и осталась в доме. А ночью, когда все стихло, она незаметно вышла из дома и спряталась в гараже, чтобы потом как ни в чем не бывало прийти, как бы приехав с утренним автобусом, и сказать всем:
— Доброе утро!
— Люба? С тобой все в порядке?
Она очнулась и поняла, что на какое-то мгновение выпала из реальной жизни. Прямо перед ней маячило перепуганное, бледное, в темных веснушках лицо Валюши.
— Фу, слава богу, а я уж думала, у тебя припадок нервный… Смотришь в одну точку, онемела, окаменела… Задумалась? Вспомнила что-то?
— Да так… Ничего, — начала оттаивать от воспоминаний Люба. — Все в прошлом. И обиды тоже. Только как-то тревожно мне на душе…
— А ты не тревожься! Делай себе потихоньку свою работу. У тебя сегодня много дел?
— Да не особенно. Оксана попросила перцев нафаршировать, пирожки с капустой испечь да отвезти все это в Сосновку, Власову. Мне уж неудобно ей говорить, что не надо бы ей это делать. Ну, представь себе, приезжаю я туда, а он там, кобель проклятый, не один! И куда я с этими сумками? Да и ему неловко будет перед любовницей…
— Да уж… Не знаю, что и сказать. Так знает она о его похождениях или нет?
— Думаю, что догадывается или же ей кто-то по великой дружбе докладывает. Ее подружки, сучки, жены его друзей, близких друзей, а они все из одного теста сделаны. Начальство, бизнесмены, мать их! Думают, что раз у них денег много, так им все и позволено. Вот соберутся подружки, выпьют хорошенько, а потом сопли друг другу вытирают… У нас сколько раз были, Оксана их позовет, я приготовлю чего-нибудь к ужину, потом меня отправляют наверх, а сами развлекаются, выпивают, смеются, а заканчивается все всегда одним и тем же — слезами! Потому как все они — обманутые бабы!
— Говорю же — лучше жить одной! — бодренько, заученной интонацией храбрящейся и очень одинокой женщины изрекла Валюша.
— А я так считаю, что лучше жить с мужем, но хорошим, верным, чтобы душа в душу, вот так, — вздохнула Люба. — Да только где взять такого? Ладно, Валечка, мне пора приниматься за работу, тесто ставить… Хорошо, что ты пришла. И за таблетки отдельное спасибо.
— Дождь, кажется, перестал… Пойду я, спасибо за все! В следующий раз будем у меня кофе пить.
Валечка ушла, Люба, проводив ее до калитки, вернулась, села за стол, допила остывший кофе. Как-то нехорошо было на душе, и настроение резко ухудшилось. Почему?
Она достала перцы, красные, большие, мясистые, вымыла их и разложила на столе. Какие же они красные… на белом столе.
Как кровь на белом мраморе.
9. Маша. 2014 г
— А я смотрю на этого парня, на его голубые глаза. И спрашиваю себя: кто это такой? Зачем пришел в ресторан? Что, в кабинете не могли встретиться с Андреем?
…Римма вернулась вечером домой возбужденная, глаза блестят, щеки румяные, словно у нее температура. И, судя по ее виду, она узнала что-то важное. К тому же радовалась, и это немного успокоило Машу.
— Тетя Римма, успокойся! Вымой руки и садись за стол, и все по порядку мне расскажешь.
Она сказала это, переживая, что сейчас, когда Римма так возбуждена, может что-то пропустить.
— Итак. Ты вышла из дома и куда направилась?
Но вместо ответа, Римма подошла и обняла племянницу, поцеловала ее в макушку.
— Все в порядке!!! Твоего Федора оговорили!!! Хорошо, начну все по порядку!
Она рассказывала в подробностях о своей встрече с Андреем, и когда Маша поняла, что тетка все выболтала этому следователю, настроение ее совсем испортилось. Однако она ни слова не сказала, что крайне недовольна этим обстоятельством, что ей важно было оставить все в тайне, не упоминать имя Федора. Но что сделано — то сделано. Если уж она так боялась, нужно было действовать самостоятельно.
— И что этот парень с голубыми глазами? — Ей не удалось скрыть иронию. — Такой уж красивый?
— Маша! Это — Коля Решетов!
— Что-о-о? Коля Решетов?! Не может быть! Однофамилец?
— Нет. Именно он проходил по сводкам как пропавший без вести как раз в июне 2009 года. И он действительно пропал, исчез. Но только никто его не убивал. Просто они с другом встретили девчонок на пляже и отправились с ними… в Волгоград! На машине. У них была машина, у девчонок! Там, в Волгограде, жили на квартире, потом чуть не влипли в одну историю, связанную с кражей водки в ларьке. Были пьяные, веселые. Ну и ограбили ларек. Одна из девчонок сказала, что там работает ее родная тетка, что они утром вернут ей деньги…
— Значит, это и был Коля Решетов… Господи, какое счастье! Значит, он жив, его не убивали… Но… постой… Но чей же труп тогда Федор выносил из дома Арнаутовых?
— Да не было никакого трупа! Придумала все твоя Галка.
— А что, если не придумала? Ой, тетя Римма, как же мне не хочется с ней встречаться!
— А ты и не встречайся. Тебе лучше увидеться с ее мужем, другом твоего Федора. А еще лучше — поговорить с самим Федором.
— Мы уже говорили с тобой об этом. Ты только представь себе, что все это — неправда. И как я потом посмотрю ему в глаза, если он поймет, что я ездила сюда, в Калину, исключительно ради того, чтобы выяснить, кого он убил! Он же не дурак, все сопоставит… Значит, я в принципе допустила, что он — убийца. Он не простит меня, и эта история не забудется… Я должна сама, сама все выяснить. И если окажется, что это правда, вот тогда-то я с ним и поговорю откровенно. Попытаюсь понять, зачем он это сделал… А поговорить с Никитой? Вдруг он вообще ничего не знает? Или, того хуже, замешан в этом преступлении?
— Тогда звони Галке. Другого выхода нет. Объяснишь ей, что собралась замуж за Федора, что переживаешь о том, что она тебе о нем рассказала. Что хочешь знать правду. Вот тогда-то Галка, если она, конечно, человек, тебе все и выложит: кто и при каких обстоятельствах рассказал об этом ей. А дальше будем уже действовать по обстоятельствам. Ты права, не надо преждевременно тревожить Федора. Вон, Галка сказала про убитого Колю Решетова и что отец Федора — прокурор, а в действительности Коля жив-здоров, да и отец Федора — просто участковый. Стой… А может, пойти к нему и поговорить? Господи, как же мне это раньше в голову не пришло?
— Точно!
— Это я во всем виновата! Сбила тебя с толку, вместо того, чтобы обратиться за помощью к твоему будущему свекру, поехала к Андрею. Но ты не переживай, все равно Андрей — он замечательный, он умеет хранить чужие тайны. К тому же он мой хороший друг.
