Марина Серова - Кто кого
— Ты о чем?
— Да так, знаешь, подумал, что все гавно мы стоим тут без дела, а что мешает нам стоять в ста или ста пятидесяти метгах отсюда и выслеживать задольских, котогые забанщили Савичева?
— А кто нас толкнет? — спросил Суворов, икая и в промежутках между икотой заливая в глотку энную бутылку пива.
— Ам-мы…
— Ну д-давай! — сказал Суворов, невольно заражаясь энтузиазмом и решимостью собутыльника и попутно усваивая некоторые особенности дикции последнего. — П-попробуем!..
И, доконав пиво, они покатили машину почему-то задом, то бишь тем, что у нормальных автомобилей зовется багажником. Вероятно, они простились с надеждой завести двигатель и решили доставить опростоволосившуюся груду металлолома до места возможных ярких событий собственными силами.
Благо, катить было не очень далеко.
Савичев спустился уже до третьего этажа, когда услышал наверху громкие, гневные, а главное, знакомые голоса.
— Ах вы, суки! — орал мощным баритоном Воронин, и ему вторил не менее громкогласный Олег Башков:
— Упустили, каззлы! Как щенков наколол, дятел хренов!
В ответ послышалось сдавленное бормотание. Эдик очнулся, гнида.
— Только что? За ним, Олег! — рявкнул Воронин, и Савичев молниеносно скатился по ступенькам, слыша за собой наверху приближающийся топот ног.
— Вон он! — рявкнул голос, и в пролете показалась голова Олега, глядящая вниз на него, Алексея Савичева.
Хоккеист ускорил бег…
— Валера, ты слышишь? — встревоженно спросила я, выскакивая из «мерса». — Слышишь, как орут?
— Да это… — начал было Климов, но в этот момент из подъезда выбежал человек и бросился прямо на нас.
— О господи! — воскликнула я. — Валера, да это же…
Человек повернул голову на звук моего голоса, не умеряя, впрочем, своего стремительного бега. Я не могла не узнать его, равно как не мог не узнать его Климов.
— Леха! — крикнул он человеку. — Леха, это же я, Климов!
— Вы не с ними? — задыхаясь, спросил Савичев, налетая прямо на капот климовского «мерса» и опираясь на него обеими руками.
— С кем? — спросил Валера.
— В машину, в машину, — замахала я руками.
В этот момент из подъезда выскочили двое мужчин и, завидев нас, бросились бежать в нашем направлении, вынимая на ходу пистолеты.
Климов газанул с места так, что ошметки весенней грязи полетели из-под колес. Увидев это, парочка бросилась к джипу и уселась было в салон, но я, просунув в окно «мерса» дуло пистолета, метким выстрелом разнесла переднюю шину джипа и по ругани Башкова удостоверилась, что его авто приобрело временную нетранспортабельность.
— Что же делать, Круглый? — спросил второй бандит у Олега, растерянно озираясь по сторонам.
— Ага, — воскликнул тот, увидев, как на них из-за угла выкатывается неопределенного цвета транспортное средство, на фоне которого более-менее исправный «Запорожец» показался бы болидом «Феррари» серии «Формула-1», пилотируемым двукратным чемпионом мира Михаэлем Шумахером.
За этой автотележкой плелся человек, деловито пинающий ее то одной, то другой ногой.
По всей видимости, энергия, выделяемая вследствие такого рода усилий, была единственным движителем, а ноги господина — соответственно единственным двигателем этого чудо-автомобиля.
— Дай погонять тачку! — рявкнул Олег. — Скоро вернем. Сидор, толкай!
Рослый Сидор легко разогнал «чудо» до очень приличной скорости. Суворов хотел крикнуть: так, мол, и беги, все равно быстрее не поедет, как вдруг мотор зафырчал, затрещал, Сидор на ходу впрыгнул в колымагу, и, газанув так, что вся конструкция «чуда» содрогнулась до основания, парочка бандитов улетучилась по следам климовского «Мерседеса».
— Пидоры!!! — вдруг заорал вдогонку Суворов. — Я там на заднем сиденье Мякшева забыл!..
Надо сказать, усталый журналист по мере продвижения суворовской «копейки» к заданному объекту изрядно притомился и решил немного отдохнуть, прикорнув на заднем сиденье, в то время как машина плавно катилась по легкой наклонной, понукаемая периодическими тычками и пинками хозяина.
— Хотя, — продолжал глубокомысленно размышлять Сергей, — он очень хотел сделать горячий репортаж, или как там это у них называется… Ну вот, тогда он, это самое… в самую точку попал… горячую. Вот пусть и делает свой репортаж, ек-ковалек!
И, ухмыльнувшись от сознания собственной мудрости, Сергей Александрович присел на лавочку возле дома и открыл заключительную на сегодня бутылку.
Тем временем, как это ни удивительно и ни парадоксально, «копейка» повисла на хвосте у климовского «мерса».
— Во дают ребята, — буркнула я, — на суворовской раздолбайке нас не отпускают!
Конечно, на прямой у бандитов не осталось бы ни малейших шансов на то, чтобы не просто догнать, но даже сохранить расстояние между собой и преследуемым «мерсом», но в том-то все и дело, что ехали мы не по прямой. Сначала пришлось петлять узенькими улочками, пугая снопами грязи из-под колес мирно жующих бессмысленные сплетенки старушек по дворам, потом мы выехали на улицу Горького, до отказа забитую автомобилями, троллейбусами, калымными автобусами и прочими средствами передвижения, максимально усложняющими и отодвигающими перспективу отрыва от преследователей.
Бортанув троллейбус, отчего у него слетели дуги, мы выскочили на встречную полосу движения и, зацепив по пути пару автомобилей, преодолели участок пробки и очутились на центральном проспекте города, бывшем исключительно пешеходным и не предназначенным для передвижения по нему на автомобиле.
Однако размышлять было некогда, и Климов, ожесточенно сигналя, полетел по проспекту, сбив по пути лоток с видеокассетами и еще один — с книгами. Пешеходы поспешно расступались, но тем и облегчали передвижение Башкову, который болтался уже в тридцати метрах от нас. Впрочем, какая-то зазевавшаяся старушка с авоськой застряла прямо перед носом у Олега, он резко затормозил…
Хорошо, что сработали тормоза, иначе не жить бы больше старушке. Однако хорошо это оказалось лишь для почтенной дамы, потому что при торможении резко взмыл вверх чудо-капот и так и застыл в строгом перпендикуляре к земной поверхности.
Злобно матерясь, Башков выскочил из машины и ударил кулаком по несносной железяке так, что капот охнул и, с грохотом ударившись о корпус «копейки», снова подскочил и снова опустился — уже окончательно.
В этот момент постовые милиционеры стоящей неподалеку машины ППС, вяло пушащие какого-то подвыпившего гражданина крайне непрезентабельного вида, обратили внимание на шум, грохот и гам на подотчетной территории. Оставив в покое несчастного синемора, они подскочили к Олегу.
— В чем дело, а? — рявкнул бравый пэпээсник.
Башков развернулся и собрался было сесть в машину, но назойливый страж правопорядка вцепился ему в плечо.
— Ах ты, сука мусорская! — прорычал ущемленный в правах и оскорбленный в лучших чувствах бандит и так пнул милиционера, что тот взвыл и свалился на чугунную решетку водостока.
«Копейка» заскрежетала и сорвалась с места.
— За ним! — прохрипел пострадавший от бандитского произвола, с трудом доходя до машины. — Всем постам!.. Слушай…
Тем временем «мере» со мной, Климовым и Савичевым вылетел на крупнейшую в городе площадь — Театральную, тоже не предназначенную для авторалли, и переехал ее наискосок.
— В офис Суворова! — бросил Климов. — Авось еще не закрыт.
— Лучше ко мне домой, — предложила я, — здесь буквально в двух шагах.
— Ну, или так, — кивнул Савичев, — ах ты, черрт!
— Что такое?
— Да за нами уже не только Башков на суворовском коптильнике херачит, а и менты с мигалками! Слышишь сирены?
— А ты что хотел? — усмехнулась я. — Мы тут правил понарушали на полбюджета вашего клуба.
— А Башков — на оставшиеся полбюджета, что ли? — насмешливо спросил Климов.
— По-моему, больше. Ничего, зато мы от него оторвались.
Убедившись, что климовский «Мерседес» безнадежно потерян, Олег и Сидор сосредоточили свои усилия на том, чтобы уйти от машин ППС и ГАИ, настойчиво их преследующих.
— Вот ета я понимаю… гонки по вегтикали, — вдруг забормотал сонный голос с заднего сиденья.
Сидор так и подпрыгнул на месте от неожиданности и, обернувшись, воскликнул:
— Слушай, Круглый, а тут какой-то лох валяется на заднем сиденье!
— Пофиму это л-лох? — бестолково забормотал Мякшев. — Это вофси-и-и не лох… кхкх… ы-ымм… п-поввольте взять у вас интегвью… гм…
— Кудахтает что-то, — резюмировал Сидор, — слушай. Круглый, а может, шлепнем его?
— Тебе че, «мокруху» давно не шили, а, Сидор? Пусть себе лежит, я отсюда чую, что он набрался в стельку. Это, верно, кореш того дятла, у которого мы этот бутор на колесах отжали, — презрительно проговорил Башков.
