Марина Ефремова - В омут с головой
Доктор улыбнулся, пыхнул трубочкой.
— А вам еще никто не пересказал этой старой сплетни? Нет? Так слушайте. Десять лет назад умерла Татьяна Татурина, супруга Сергея и мать Ильи. И старый пескосып — Сергей Татурин, надо заметить, был уже в довольно преклонном возрасте, он старше меня, хотя и я уже не мальчик. — Алешка заметил, что доктор говорит с едва заметным местечковым акцентом. — Так вот, этот пескосып надумал жениться, присмотрел у меня в больнице молоденькую докторшу и стал ее склонять к сожительству. Просто-таки преследовал ее всячески, приглашал на пикники, дарил дорогие подарки, сердился, когда она отказывалась. Потом просто приказал ей выйти за него замуж, иначе, пригрозил, — ей здесь не жить. Бедная девочка прибежала ко мне вся в слезах, попросила помочь, спасти ее. А что я мог, старый доктор, холостой и бездетный? Пойти против этого монстра открыто было невозможно, он не остановился бы ни перед чем, просто уничтожил бы меня. Ну и пришлось нам с Лидусей пойти на хитрость, мы с ней тайно обвенчались и уже поставили его перед фактом. Сказали, что роман у нас давно, но мы его не афишировали. С Сергеем мы по-мужски объяснились, но с тех пор нашей дружбе пришел конец. Этот дом был когда-то собственностью Татуриных. Сергей выстроил себе вон тот дворец. — Доктор показал рукой налево, хотя дома из беседки было и не видно. — А меня вселил сюда, чтобы я всегда был под рукой. Семейный доктор, знаете ли… Много скелетов я видел в шкафах у Татурина. Но это тайны не мои, и я не смею их раскрывать. По крайней мере, пока живы участники тех событий.
— Значит, вы мне так и не расскажете, что за тайна связывает Орловых и Татуриных?
Доктор задумался на минуту, потом пыхнул трубкой.
— Нет, потому что здесь задета честь женщины.
— Какой женщины? Ольги Степановны?
— Я вам этого не говорил.
— Хорошо. Давайте так: я буду спрашивать, а вы мне говорите «да» или «нет».
— Нет, Алеша. Не могу! Честное слово. Не хочу в память о Татьяне. Она была хорошим человеком и при жизни натерпелась. Незачем сейчас вытаскивать на свет это грязное белье.
— Значит, тайна каким-то образом связывает Татьяну, Сергея и Ольгу?
— Знаете, молодой человек, вам, наверное, надо подумать о карьере следователя или психотерапевта. А Сергей Татурин в свое время очень много хорошего сделал для людей и области, много лет руководил хозяйством области, был практически единоличным властелином, а я при нем лекарем. Он очень многим помогал. Кстати, карьера вашего батюшки — тоже дело рук Татурина-старшего. Так что огульно хулить его не стоит. Хотя мы с ним и в ссоре, я его уважаю. Знаю, что и он меня тоже. Наша дружба проверена десятилетиями.
— А как же вы стали придворным лекарем?
— Случайно. Я тогда возглавлял здравпункт «Химстроя», у меня лечились и наблюдались все рабочие и сотрудники строительства. Были у нас небольшая амбулатория и скромный стационар на тридцать коек. Особенно тяжелых мы отправляли в город, а с текучкой справлялись сами. Был у нас и гинекологический кабинет. И вот, уходит у меня гинеколог. Увольняется. Заменить некем. Я один был универсал — я же бывший сельский врач. Короче, встаю я на подмену… — Он помолчал немного. — На приеме мы с Татьяной и познакомились. Я стал ее наблюдать. Она была очень больна, сердце, почки, куча гинекологических противопоказаний. А ребенка иметь хотелось. Ну, довел я ее до родов, потом уже и гинеколог у нас появился, но Сергей Ильич попросил меня лично наблюдать его жену. Он тогда был главным инженером строительства. Я его и с Орловыми познакомил и посоветовал взять Ольгу в дом как кормилицу.
— А дальше? Что было дальше?
— А ничего. Илюшка вырос. Избаловали его мамки да няньки, бабушки. И курить и говорить он начал одновременно. Он лет до двадцати пяти болтался, как… — доктор осекся.
— Цветок в проруби, — подсказал Алеша, вспомнив, как его почти так же отчитывала Лина.
— Вот, вот! Если не сказать похлеще. Думали, остепенится, а он запоями пить стал. Я его сам не раз из запоя выводил. Орловы переехали на Дальнюю дачу. Павел тогда прямо на крыльях летал, счастлив был. А потом пожар случился. Но об этом я уже ничего не знаю. Знаю только, что погибла в огне медсестра, а кто она, что — не знаю. Тогда внимания не обратил, а потом и вовсе забыл. Я в тот притон не ездил.
— Почему «притон»? — для Алешки такая характеристика показалась необычной.
— А потому что притон: то сами областные бонзы катались туда водки попить да с девочками развлечься, то их непутевые отпрыски. А я таких развлечений никогда не любил, я, знаете ли, человек верующий и богобоязненный. Так что и здесь я вам не подмога.
Алешка понял, что разговор окончен. Он поблагодарил доктора, встал, откланялся и вышел из беседки. Проходя мимо изгороди, отделявшей дом Татурина от домика доктора, он постарался разглядеть особняк получше. Это действительно был особняк! Три этажа, черепичная крыша, башенки, колонны… Мини-дворец. И двор доктора, и двор татуринского особняка утопали в цветах. Алешке пришла в голову мысль, хорошо бы прийти на свидание к Лине с букетом цветов.
Без труда он отыскал небольшой цветочный магазинчик. Все его полки были заставлены голландскими розами, хризантемами и еще какими-то диковинными цветами. От них пахло плесенью и искусственным парфюмом. Нет, такие цветы Лина не примет, а еще пуще того — может и высмеять его. Он вышел из магазина, огляделся, в двух шагах располагался минирынок. Обошел его немногочисленные ряды. Чего тут только не было — вычурные пионы, каллы, розы местные, лилии. Алешка задержался у лилий. Лилии для Лины!.. Рифмуется. Он придирчиво осмотрел несколько веточек с белыми и розовыми соцветиями, но решил, что это крайний вариант. В конце торгового ряда он увидел вдруг девочку лет десяти, она продавала маленькие букетики фиалок. Вот! Это то, что надо! Алешка купил сразу три букетика, соединил их в один и отправился на свидание.
Лина на свидание тоже явилась с сюрпризом. Им оказался коренастый бородач лет тридцати. Он сидел рядом с Линой на скамейке и разговаривал, оживленно жестикулируя обеими руками. В одной он держал свернутую в трубочку газету.
Алешка невольно свел брови на переносице, изобразив на лице негодование, и двинулся к Лине. Подошел решительным шагом и, не переводя дыхания, проговорил:
— Обещала, придешь с газетой, а пришла с мужчиной. Вы непоследовательны, Лина Витальевна.
Лина поднялась, встал и ее собеседник. Лина удивленно посмотрела на Алешу, ее забавляла эта попытка ревновать.
— Познакомься, Алеша, это Андрей Какошин, корреспондент газеты «Время местное». А вот и газета! — Она взяла газету из рук Андрея и, развернув, подала ее Алеше. — Так что я тебя не обманула. А это мне? — Она заметила в руках у Алеши букетик фиалок и протянула к нему руку. — Какая прелесть, спасибо!
Но Алешка отдернул руку.
— Нет, это газете! — Он протянул цветы Андрею и добавил: — От признательного читателя.
— Спасибо, сэр. Я, как представитель любимой вами газеты, не имею права, дабы не упасть в ваших глазах, не подарить сей изумительный букет даме, единственной среди нас. — С этими словами он протянул цветы Лине.
Лина все это время с удовольствием наблюдала за словесной дуэлью. Ей это нравилось, еще никогда мужчины не дрались из-за нее. Ее жалели, с ней заигрывали, с ней хотели дружить, но еще никогда не любили по-настоящему.
— Спасибо, сэр, — сказала она, забирая букетик, — и хватит выделываться. Пойдемте, лучше присядем где-нибудь. — Потом повернулась к Алеше. — Андрей по делу. В рабочее время. Так что давайте поторопимся.
— Ну если так, то давайте, — миролюбиво согласился Алеша.
Они прошли несколько шагов и заняли столик уличного кафе без названия, но с агрессивной рекламой фирмы «Coca-cola». Мужчины заказали себе по кружке пива, Лина — стакан минералки.
— Алеша, Андрей собирается написать о гибели Татуриных, расскажи ему, пожалуйста, все, что знаешь.
— Все, что я знаю, записано в вашем протоколе.
— То, что в протоколе, я уже знаю, — перехватил инициативу Андрей.
— А что же вы еще хотите от меня? Мои личные ощущения? К сожалению, они настолько лишены героичности, что мне не хотелось бы ими делиться.
Андрей прикусил губу и поглядел на Лину, мысленно взывая о помощи. Разговор явно не клеился, контакт не получался.
— Алеша, ну расскажи о своих предчувствиях, помнишь наш разговор?
— Помню, только предчувствия к делу не пришьешь, к протоколу не подклеишь.
— Не злитесь. Сейчас от вас требуются именно чувства. А выводы пускай делает милиция, — поддержал Лину корреспондент.
— Про чувства в двух словах не расскажешь. Двумя кружками пива не обойдешься, — продолжал упрямиться Алексей.
— Скажите, а вы сами не пробовали писать? — спросил Андрей.
