Галина Романова - Зеленые глаза викинга
– Точно! Говорю же, ты умница! – Он принялся скрести вилкой по второй опустевшей миске из-под салата.
– Еще салатика? – усмехнулась Даша.
– Не-ет, довольно. И так тебя по карману ударил. Ты продолжай, продолжай.
– Жильцы соседнего подъезда в один голос утверждают, что ни к кому этот странный гражданин не заходил. А если он не заходил, то где же пробыл столько времени? Около десяти минут до моего приезда и десять после того, как я вошла в подъезд, он где-то пробыл. Где? А был он, по нашим с вами выводам, в вашем подъезде. Поскольку чердачный лаз оказался незапертым. Как лаз вашего подъезда, так и лаз соседнего. Но это ладно, хулиганят часто, он мог и в масть попасть. Или, скажем, чердаки вообще не запираются.
– Молодец!
– Это что значит? Это значит...
– Значит, это он и ударил тебя, когда ты обнаружила Михаила мертвым.
Со Станиславом Сергеевичем ей пришлось поделиться всеми своими соображениями, или почти всеми. Иначе диалога не состоялось бы.
– Больше некому! – закрепил свои слова ударом кулака по столу пенсионер. – Мишу убили за час до тебя. Он тебя ударить никак не мог.
– Не мог.
– Значит, это тот самый малый.
– Возможно, но остается открытым вопрос...
– Это который? – Станислав Сергеевич начал выбираться из-за стола и указал крупным пальцем Даше на выход.
– Кто же все-таки убил Мишу?!
Глава 7
Номер машины ей пробили без проблем. Знакомых за пятнадцать лет в органах накопилось великое множество. Кому-то когда-то она помогала, кто-то ей. Пускай и не дружба, но взаимовыручка меж ними была, и даже не на деньгах выстроенная, а на понимании суровой действительности; как бы ни хаял народ доблестные органы, людей хороших служило там все же больше, чем плохих.
– Машинка известная, – проговорила Вика из районного ГИБДД, с которой как-то они до утра просидели в ресторане, ругая на весь белый свет неверных мужчин. – Принадлежит некоему Молюкову Александру Игоревичу, сорока двух лет от роду, проживающему на улице Суворова, пятнадцать.
– Там же особняки одни! – удивилась Даша, поднимая голову от блокнота, в который писала под диктовку Виктории.
– В одном из них и обосновался наш Молюков Александр, по прозвищу Саша Косой.
– В самом деле косой?
– Не знаю, – рассмеялась Вика, закрывая базу и торопливо направляясь к чайнику. – Кофейку выпьем?
Даша согласно покивала.
Кофе пили с Викиными плюшками, которые она через день таскала на работу.
– Все надеюсь охмурить кого-нибудь своим кулинарным искусством, – невесело рассмеялась она, отвечая на похвалу. – Замуж охота!
– Ты же зарекалась! – изумленно воскликнула Даша с набитым ртом, плюшки с маком и корицей были необыкновенными.
– Тут знаешь как... Бабы зарекаются, а девки собираются... Может, это ко мне и не подходит, но... Каждый следующий кажется лучше предыдущего. Во всяком случае, на это надеешься, – улыбнулась Вика.
– Это тот, который лучше предыдущего, опорожнил половину твоей сухарницы?
– Он самый. Он мне и про Сашу Косого историю рассказывал. Кстати, совсем недавно.
– Что такое тот натворил?
– Да ничего вроде бы. Просто... Лучше я уточню.
И, решив воспользоваться случаем, Вика принялась названивать тому, на кого возлагала надежды и ради кого стряпала сдобу через день. Помурлыкав в самом дальнем углу кабинета, Вика подошла к столу, за которым они пили кофе, пожала плечами и говорит:
– Знаешь, я, наверное, «дезу» тебе слила.
– Что так?
– Да ничего он не натворил, Саша этот. Просто бросил машину там, где ее нельзя было оставлять. Ее и отбуксировали на штрафстоянку.
– И что он?
– А ничего, не является за ней и даже не звонит.
– А в каком месте он ее бросил?
– Ой, а я и не спросила. Щ-шас, погоди...
И Виктория снова начала звонить милому из дальнего угла кабинета. Вернулась с пунцовым довольным лицом. Даже помаду принялась поправлять, будто воздушные поцелуи могли ее попортить.
– Даш, машину он бросил возле клуба «Анна». Знаешь такой?
Еще бы не знать! Этот клуб принадлежал, кому бы вы думали? Конечно, господину Баскакову, конечно, ему! И он еще...
– Бросил, преграждая проезд. Как объяснили очевидцы нашим ребятам, что подъехали, Саша Косой выскочил из машины как угорелый, влетел в клуб и...
– И?
– И все! Либо потом уехал на другой тачке, либо не выходил.
– А когда же это случилось?
– Да пару недель назад, плюс-минус дня два-три. Мой точно не помнит, говорит, надо по документам уточнять. Он и эвакуатор вызывал. Позвонить?
Отправлять снова Викторию в дальний угол кабинета Даша сочла лишним. Быстро дожевала плюшку, выпила кофе и, сердечно поблагодарив, ушла.
Постояла у машины, попробовала снова дозвониться до Марины, телефон был отключен.
Ах, как несвоевременно! Как неправильно она себя ведет! Вместе бы они что-то да сделали. Хотя бы попытались составить картину преступления.
Так, стоп! А чего это она так воодушевилась? С чего вдруг снова поверила, что Маринка не знает эту самую картину? Она, может, сама ее и выписывала, своими собственными руками!
Даша села за руль и поехала по городу, пока еще бездумно колеся. Ехать на улицу Суворова и нужно, и боязно. Если верить рассуждениям Станислава Сергеевича и ее собственным, к которым пенсионер ее как за ручку подвел, то Саша Косой как раз и был тем человеком, что ударил ее по голове. Один раз ударил, что помешает ему сделать это вторично? И был Саша, судя по оставленной им поперек проезжей части машине, человеком Баскакова. Действовал, стало быть, по его указке. И примчался к нему с отчетом, возможно, сразу же, как уложил Дашу с пистолетом в руке возле трупа.
Лихая подстава! Интересно, как долго они ее пасли, чтобы сотворить такое? И кто знает, может, и Мишаню они же. Убили и часа через два прислали туда Дашу.
А как? Ей же точно звонила подруга, а не кто-нибудь. Они заставили Маринку ей позвонить? Каким образом? Шантажом? Пообещали что-нибудь?
Глупо! Стала бы она идти у них на поводу и подставлять под расстрел собственного мужа, пускай и мерзавца, но любимого же. Если только сама не была заинтересована в его смерти.
А что ей от того? Что??? Она больше всего на свете боялась его потерять. Согласна была на все, даже на заднем сиденье ездила в машине его любовницы. Тьфу, гадость какая!
Ух, Станислав Сергеевич! Ух, хитрец! Так и не выдал тайны спутницы Михаила. Сколько Даша ни старалась подвести его к разговору о ней. Сколько ни ловила на оброненных будто бы вскользь вопросах, тот словно кремень. Грозил ей лишь пальцем с плутоватой ухмылкой и отшучивался.
– Красных машин много, Дашка-чебурашка.
Узнав о ее увольнении, он совершенно отставил на задний план все представления о субординации и обращался с ней, как с дочерью или с ее подругой.
– Пожарная машина тоже красная! И с номерами может быть морока всякая! И я не всегда дома, милая...
На этом туманном утверждении они и простились. Даше ничего не оставалось делать теперь, как ждать. Попросила Викторию еще об одном одолжении, но та просто руками развела.
– Дашуня, милая, ты представляешь, что это за список может получиться, а?!
– Может быть большим, а может и не очень. Известно что? Красный автомобиль, возможно, спортивный.
– Возможно! – фыркнула Вика. – А если нет?! А номера? Вдруг машина не нашего региона, что тогда? Ладно, я попытаюсь что-нибудь для тебя сделать, поговорю со своим. Машина в самом деле приметная, может, он что знает. Ну и список тебе приготовлю, о сроках ни слова, а ты действуй...
Действовать сегодня вдруг расхотелось, стоило вспомнить, что за всем ее кошмаром все же стоит господин Баскаков. Как ни пыталась она его обелить, как ни старалась видеть в нем лишь оскорбленного, он был и остается преступником.
Подпортив себе и без того нерадужное настроение, Даша поехала домой...
Захотелось вдруг сырников со сметаной, хоть к соседям иди и клянчи творогу.
– Стыд-то какой, – шепнула себе в зеркало Даша и подмигнула.
Не была бы уверена в обратном, подумала бы, что токсикозом мается. Но этого нет и быть не может. А сырников хотелось, и как!
Посидела на балконе на табуретке, рассматривая гуляющих по ночному городу людей, и решила все же сходить в супермаркет. Кто ее обидит в половине двенадцатого ночи? Кому она нужна?
Господин Баскаков все, что хотел, уже сделал. Пускай добился результата прямо противоположного, но он же не знал, что все так случится и что кто-то пришлет компрометирующие его фотографии в отдел.
Витька отстал, и номер его был недоступен. Она честно-честно ему звонила, когда домой вернулась. Сначала, правда, не хотела.
Прибралась в квартире, вымыла полы холодной водой, какая-то да прохлада. Приготовила и выпила из пузатой огромной чашки куриного бульона. Вспомнила, что не вытерла пыль в прихожей с картин, панно, широких листьев фикуса и тумбочки под зеркалом. Прошлась по ним тряпкой, загляделась на панно, подаренное бывшим мужем к годовщине свадьбы, и тут только вспомнила и о нем, и о его просьбе помочь ему советом.
