Анна Князева - Подвеска Кончиты
– …Евгеньевичу, – вклинился Иван Данилович.
– К Виктору Евгеньевичу, – послушно повторила Дайнека. – Мы были там почти до одиннадцати часов, а потом пошли спать.
– Кто покидал купе в промежутке между девятью и одиннадцатью?
– Не помню…
– Напрягитесь.
– Он, – Дайнека кивнула в сторону Казачкова.
– Надолго?
– Нет.
– А точнее?
– Не помню, может быть, минут на пять или десять…
– Я выходил по малой нужде, – пояснил Иван Данилович.
– Пока находились у Шепетова, ничего не слышали?
– Ничего.
– А потом, когда спали, в соседнем, пятом купе что-то происходило?
– Все было тихо.
– Ясно… – Дмитрий Ломашкевич рассеянно уставился на чистый лист бумаги.
Дайнека активизировалась:
– Я хотела бы рассказать…
– Да-да, – подбодрил ее следователь.
– В этом вагоне едут два подозрительных типа.
– Где именно?
– В девятом купе! – Дайнека имела в виду двоих, похожих на уголовников. – Я их встретила ночью во время того происшествия. – Она добавила многозначительным шепотом: – Они были пьяные.
– Эти двое – начальник краевого управления внутренних дел Лев Осипыч Жуков и его заместитель Мединцев Николай Сергеевич… – предупредительно склонившись к следователю, пояснил Казачков.
Ирина Закаблук закатилась смехом. Дайнека стала пунцовой:
– Простите…
– Бывает. Что еще? О каком таком происшествии вы упомянули?
– Когда? – удивилась Дайнека.
– Только что.
Она в замешательстве покосилась на Казачкова:
– Я видела, как плакала проводница. Она сказала, что Иван Данилыч…
– Я уже информировал следователя об этом недоразумении, – снова вмешался он в разговор.
– Тогда – все! – Дайнека с неприязнью отвернулась от Казачкова.
– Спасибо, – Ломашкевич застегнул папку. – Ирина Ивановна, очень попрошу воздержаться от телефонных звонков. Впрочем, вы все равно меня не послушаетесь.
Мужчины вышли. Ирина выскочила вслед за ними.
– Вернитесь на свое место, – донесся из коридора мужской голос.
– А кто сказал, что я вас послушаю? – возмутилась она.
– Я! – ответ прозвучал более чем уверенно.
– И не подумаю… Что вы делаете?!
– Вернитесь в купе.
– Я пи-и-исать хочу… – захныкала Ирина.
Мужчина замолчал, не зная, как реагировать на столь откровенное заявление.
– Пойдемте, я провожу, – наконец выдавил он из себя.
– Да вы что, в самом деле! Не стану я писать в вашем присутствии!
– Идемте или возвращайтесь в купе.
В этот момент Дайнека услышала голос Шепетова:
– Не нужно, Валентин! Ступайте, Ирина, куда вам надо.
– Виктор Евгеньевич… – укоризненно пробурчал охранник.
– Что здесь случилось? – Ирина пыталась использовать подвернувшийся случай.
– Ничего не могу сказать. Сам не знаю.
– Такого не может быть!
– Честно.
Ирина вернулась в купе и села на свое место.
– Слушай, а ты ведь была права.
– В смысле? – не поняла Дайнека.
– Когда сказала, что вся твоя жизнь – детектив. Теперь верю!
Дайнеку одолевало любопытство:
– Я, пожалуй, выйду.
– Иди-иди, тебе Шепетов точно все скажет!
– Не факт, – возразила она, но в коридор все же вышла. – Здравствуйте, Виктор.
– Здравствуйте, – сухо ответил он.
– Виктор Евгеньевич, зайдите, пожалуйста, – незнакомый мужчина высунулся из пятого купе и, заметив Дайнеку, потянул на себя дверь.
В это время по коридору мимо нее двинулся полицейский чин с огромным, как у беременной женщины, животом. Она посторонилась, но разойтись не получилось, и ей пришлось вернуться в свое купе.
На столе ворохом лежала целая куча фантиков от шоколадных конфет. Перехватив удивленный взгляд, Ирина смущенно пояснила:
– Не могу сдержаться, когда нервничаю, – после чего развернула конфету и сунула в рот. – Понимаю, что нельзя – и все равно ем.
Опомнившись, она посмотрела на Дайнеку и сокрушенно призналась:
– Прости, тебе не осталось.
– Я не люблю сладкое.
– Слушай, – неожиданно голос Ирины осип, и она закашлялась. – О чем ты хотела рассказать следователю? О каком инциденте?
Дайнеке показалось, что этот вопрос не давал Ирине покоя с момента допроса.
– Это Иван Данилыч считает, что произошел инцидент. Я так не думаю.
– Ну? – Ирина всем телом навалилась на столик.
– Прошлой ночью он ударил проводницу Верочку по лицу.
– За что? – Ирина будто окаменела.
– Она попросила закрыть окно.
– И он ее за это ударил?
– Да.
– Ты откуда знаешь?
– Услышала, как она плакала, и пошла посмотреть. Ты в это время спала.
– Ясно, – Ирина уставилась в окно. – Господи! Как я хочу мороженого!
– Разрешите…
В купе заглянул следователь:
– Нам необходимо осмотреть ваши вещи.
– Не стесняйтесь! Прошу! – с воодушевлением воскликнула журналистка. – Могу вывернуть сумочку.
– Спасибо, – невозмутимо ответил Ломашкевич.
Он посторонился, и в купе вошли двое в штатском.
– Позвольте…
Далее последовала весьма неприятная процедура обыска. Когда все закончилось и мужчины вышли, поезд начал сбавлять ход и вскоре остановился на маленькой станции. Дайнека придвинулась к стеклу:
– Смотри!
Мимо окон проследовали двое из девятого купе. За ними пробежал Кринберг, он задержался возле какой-то старухи, отсчитал деньги и помчался обратно с двумя бутылками пива.
– Двери открыли! – завопила Ирина и кинулась к выходу.
Вслед за ней, схватив на ходу курточку, устремилась Дайнека. Спрыгнув с подножки, побежала за Ириной через рельсы к голубому киоску «Мороженое».
В кроссовках на босу ногу было не слишком уютно. «Хорошо хоть куртку надела!»
Вопреки многообещающему названию, мороженого в киоске не оказалось. Но, похоже, неудача только раззадорила Ирину, ее поисковый кураж стремился к самореализации.
– Жди меня здесь! Я быстро! – она побежала к ветхому домику с вывеской «Продукты».
Не раздумывая, Дайнека ринулась следом, но когда подбежала, Ирина уже шла навстречу с шестью стаканчиками мороженого. Счастливое выражение ее лица на глазах сменилось отчаянием. Обернувшись, Дайнека увидела хвост уходящего поезда.
И это был их поезд.
Порыв холодного ветра закружил обрывки газет и с шумом потащил по перрону. Солнце спряталось, стал накрапывать дождь.
– Ешь мороженое.
Дайнека уставилась на вафельный стаканчик:
– Что?
– Ешь, растает.
– Да выбрось ты его! – прорвало вдруг Дайнеку.
– Ты чего? – Ирина невозмутимо откусила мороженое.
– Не понимаешь, в каком дерьме мы оказались?!
– Ну, отстали от поезда, не умирать же теперь. Посидим, придумаем что-нибудь, – Ирина опустилась на лавочку и надкусила второй стаканчик. – У тебя деньги есть?
– Нет. Я не успела взять кошелек.
– А у меня… – она запустила руку в карман, – сто рублей…
Дайнека тоже села и развернула мороженое. Из-за угла одноэтажного здания с грубо намалеванной буквой «М» вышли двое парней. Один из них повернул голову и толкнул приятеля локтем. Оба остановились.
– Вы ж не съедите!
– Налетай! – скомандовала Ирина и кивнула на раскатившиеся по деревянной доске стаканчики.
Дайнека подняла глаза. Парни изучающе рассматривали незадачливых пассажирок. Один из них, долговязый, одетый в кожаную куртку и кепку, спросил:
– С поезда, что ли?
– Так и есть… – коротко подтвердила Ирина.
– А где же поезд?
– Да вот он.
Второй, тот, что пониже, толстенький, одетый в клетчатое пальто, осмотрелся и расплылся в глупой улыбке, отчего его круглая физиономия стала «поперек себя шире».
– Нету здесь поезда.
– А-а-а-а, – равнодушно зевнула Ирина. – Ну, значит, ушел.
– Я не понял, вы что, прикалываетесь? – снова заговорил долговязый в кожаной куртке.
– Да нет, серьезно.
– Отстали, что ли? – радостно заулыбался «клетчатый».
– Отстали.
– И сидите себе, мороженое лопаете? – удивился длинный.
– Слушай, вали-ка отсюда! – попросила Ирина и добавила: – Вальсом… вдоль забора…
– Во дает телка! – восхитился толстяк.
А долговязый предложил:
– Я к тому, что мы на машине, может, договоримся?
– Так чего ж ты молчал! – Ирина сердито кинулась на Дайнеку. – Выбрось наконец это мороженое! Поехали!
– Куда? – спросила та.
– Догонять свое счастье! – идиотским голосом прокричала Ирина и побежала к стоянке, где находилась одна-единственная машина – потрепанная праворульная «японка».
Дайнека тоже вскочила, но мороженое не выбросила, а побежала вслед за подругой, на ходу дожевывая размякший вафельный стаканчик.
Ирина обернулась:
– Давайте быстрей!
Усевшись на заднее сиденье рядом с Дайнекой, она скомандовала:
– Трогай! Следующая остановка поезда в Омске, гони!
– В Омске?! – обернувшись, долговязый убрал руки с руля. Лицо под кожаной кепкой вытянулось и сделалось похожим на лошадиную морду. – До Омска четыре часа ходу! Не-е-е-ет, туда мы точно не поедем!
