Ирина Мельникова - От ненависти до любви
Борис открыл вторую папку.
– Вот лишь несколько примеров. Осенью того же девяносто третьего года обнаружен труп сторожа лесопилки. Обнаженный. Одежда рядом, скинута ворохом. Пуговицы от рубашки отлетели в стороны, будто человек сбрасывал ее второпях, до конца не расстегнув. Эксперты причину смерти не установили – объяснили тем, что у него сердце пошаливало…
– Вполне могло сердце подкачать, – перебила я Бориса, – если человек сильно испугался…
– Испугался? – с недоумением посмотрел на меня Борис. – Что можно встретить в наших лесах и напугаться до смерти? Ты что-то знаешь? Слышала?
– Ничего я не слышала, кроме того, что люди на болотах и вправду пропадают. У нас в Марьясове, да и в окрестных деревнях, подобного не случалось. Лет пять назад мужик в тайге заплутал, но через два дня сам вышел. От стыда чуть не помер, бедняга. Позор ведь – в тайге жить и в ней заблудиться.
Борис смерил меня взглядом, но ничего не ответил, лишь вновь уставился в бумаги.
– На следующий год сразу два ЧП в течение месяца. Два местных мужика ходили за ягодами и не вернулись. И вновь вскрытия показали, что следов насильственной смерти нет, содержание алкоголя минимальное. Девяносто четвертый год. Два жителя деревни Крюковка отправились осенью в район Поганкиной Мари за клюквой. Разошлись. Один не вернулся. Через два дня нашли тело. Ягоды рассыпаны. Одежда сложена в корзинку. В том же году в конце сентября нашли труп грибника из города. Сидел на пеньке босиком, опята из корзинки вывалил. Сапоги с носками аккуратно поставил рядом. – Борис перевернул несколько страниц. – Все истории рассказывать не буду. Они большей частью схожи, отличия лишь в несущественных деталях.
– Может, напрасно ты туман нагоняешь? – осторожно поинтересовалась я. – Прежде чем выдавать на-гора версии, нужно внимательно просмотреть все документы, сведения о погибших. Нужно поговорить со специалистами: врачами, химиками, наконец… Обобщить все сведения, показания свидетелей, заключения ученых и только потом попытаться их проанализировать. Я уверена, объяснение лежит на поверхности. Ну, не чертовщина же в наших лесах завелась?
– Тебе все шуточки, – смерил меня сердитым взглядом Борис, – а у меня того гляди звезды с погон посыплются. Я ведь в академию МВД собрался поступать. Только, кажется, в ближайшем будущем мне не светит.
Он с тоской огляделся по сторонам и неожиданно спросил:
– Выпить у тебя найдется?
Я молча развела руками.
– Ну и слава богу, – скривился Борис, – хоть пить не научилась!
– А тебе-то что за дело? Пью – не пью, курю – не курю! Тебя не касается! Есть свой объект заботы, вот о нем и заботься! А я уж как-нибудь сама!
– Вижу, как ты сама! – Борис скептически усмехнулся. – Квартиру в бомжатник превратила!
– В бомжатник? – взвилась я от злости. – Что ты знаешь… – Я махнула рукой. Усталость вдруг накатила со страшной силой, я поняла, что сейчас запросто свалюсь на пол и засну, и ничто меня не остановит, даже присутствие Бориса, который с ошеломленным видом взирал на меня. Мне уже ни о чем не хотелось думать, мечтала я лишь об одном – чтобы Борис Садовников, мой бывший жених и нынешний начальник, убрался восвояси. И по возможности быстрее, чтобы я не успела выйти из себя. Даже сейчас мне не хотелось показывать ему, насколько изменился мой характер.
– Ты на себя посмотри, – буркнул Борис и медленно, словно задался целью разозлить меня окончательно, принялся собирать бумаги. – На кого похожа? Вон и губа разбита. И одежда будто с чужого плеча…
– Послушай, – сказала я тихо, – я прекрасно знаю, на кого я похожа. И это тоже не твоего ума дела. Забирай свои бумаги и уматывай. Нужна буду, вызовешь в отдел. Прикажешь, стану работать, а так, по старой дружбе… Ищи дураков в другом месте. Случится что, ты меня первым сдашь, потому что за звезды свои трясешься!
– А ты еще и поглупела! – Борис защелкнул замок портфеля и с явным презрением посмотрел на меня: – Выходит, я не ошибся, когда выбрал Веру. Она, по крайней мере, не орет, как базарная баба.
– Ах ты! – я задохнулась от возмущения, замахнулась, но Борис перехватил мою руку.
Я попыталась вырваться, но его пальцы больно сдавили запястья. Он перевел мои руки за спину, отчего я оказалась прижатой к его телу. Тут у меня и вовсе помутилось в голове: вдруг вспомнилось, как он прижимал меня к себе совсем с другими намерениями. Борис тоже вспомнил. Неожиданно он ослабил хватку, я вывернулась. но он притянул меня за плечи и, чего я никак не ожидала, поцеловал в губы. Причем так, что у меня отпало всякое желание сопротивляться. Некоторое время мы исступленно целовались. Его руки проникли под куртку и принялись бродить по моему телу, затем одна замерла на груди, а вторая спустилась ниже, к бедрам. Он еще теснее прижал меня к себе, я почувствовала его напряжение. Человек, который только что оскорблял меня, сравнивал с другой женщиной, на самом деле страстно хотел уложить меня в постель. Уж в этом-то я никак не могла ошибиться! Впрочем, в такие моменты до постели редко добираются. Вот и Борис подхватил меня под ягодицы, усадил на кухонный стол, потянув с меня куртку, а за ней и спортивные брюки Замятина. И если бы он не запутался в замках и завязках, я бы, наверно, вовсе рассталась с рассудком. Но он промедлил, и это привело меня в чувство.
– Нет! – что было сил я толкнула его в грудь. – Проваливай!
И когда он, отшатнувшись, с каким-то жалобным недоумением уставился на меня, я уже без истерики, твердо сказала:
– Нет, Борис! Ничего не получится! Езжай домой, тебя жена заждалась!
– Ну и дура ты! – с досадой произнес Борис.
Он смерил меня презрительным взглядом, взъерошенную, растрепанную, в расстегнутой чуть ли не до пупа рубахе.
– Я с тобой по-хорошему хотел, – он постучал в грудь кулаком и совсем неожиданно с тоской произнес: – Не умерло здесь! Понимаешь, не умерло! А ты… – он махнул рукой и направился к выходу из кухни.
Я продолжала сидеть на столе, схватившись за столешницу с такой силой, что у меня заломило пальцы. На пороге Борис оглянулся. Его взгляд почему-то напомнил мне взгляд соседской собаки, которая попала под колеса мотоцикла и потом долго и мучительно болела. Сосед, в конце концов, пристрелил ее из жалости. Но разве я могла проделать то же самое с Борисом? Даже из милосердия, из сострадания?
Я отвела взгляд и спрыгнула со стола. За моей спиной хлопнула дверь. И я снова осталась одна. Быстрые шаги простучали по ступенькам, но я намеренно сдержала себя и не подошла к окну, чтобы посмотреть вслед своей любви. Нет, ничего не затерлось в памяти! Слезы набежали на глаза. Я всхлипнула, но взяла себя в руки и набросила куртку на плечи – отчасти, чтобы сохранить тепло ладоней Бориса на своем теле и след его поцелуев на шее и груди. Меня слегка потряхивало от возбуждения, губы продолжали гореть и слегка побаливали от слишком жадного поцелуя, а щеки полыхали, как в огне. Господи, зачем он здесь появился? Чего добивался? Как расценить его поступок? Мгновенное помутнение рассудка, похоть, вожделение?
Я решительно тряхнула головой, а затем взяла кружку с водой и вылила себе на затылок. Ледяная влага мгновенно привела мои мысли и чувства в исходное состояние. «Ты абсолютно права, Маша! – сказала я себе. – Борис испытывает к тебе все, что угодно, но только не любовь! И пора уже к этому привыкнуть и не травить душу напрасными надеждами!»
Взглянув на часы, я всплеснула руками от неожиданности. Боже, уже вечер! Десятый час! Даже не заметила, как пролетело время. Горестно вздохнув, я снова принялась за уборку.
Глава 10
Все валилось у меня из рук то ли от усталости, то ли от расстройства чувств. Визит Бориса не просто испортил мне настроение. Он всколыхнул прошлые обиды. Я злилась, и злилась ужасно, что расслабилась и позволила поцеловать себя, выдала волнение, что организм среагировал на его прикосновения вопреки моей воле. Но вопреки ли? Сомнения совершенно выбили меня из колеи.
Я почти не сомневалась, что Садовников лукавит, но с какой стати? Неужели ему так важна моя помощь? Я – простой участковый, а у Бориса целый штат сотрудников, опытных и сильных мужиков. К тому же это не мой участок. На нем заправляет майор Высотный, которого вся округа еще с лейтенантских погон называет Петровичем. А это несомненный знак уважения и признания. В наших таежных местах участковый и царь, и бог! Конечно, если поступает с сельчанами по-божески, не слишком прессуя, но и не распуская. Авторитет Петровича непререкаем. Любые попытки влезть в его дела Высотный расценит однозначно: как желание его подсидеть. Не секрет, что он метит на место начальника службы участковых. Для этого у него есть все предпосылки: и стаж, и опыт… Правда, показатели у него в последнее время подкачали, да еще один за другим непонятные трупы… Тот, кто раскроет тайну, наверняка получит повышение. И все же, почему Борис решил сделать ставку на меня, а не на соседа?
