Дмитрий Нечевин - Гений российского сыска И. Д. Путилин. Мертвая петля

— Вяжи всех! — крикнул я им и бросился за Сашкой.

Он быстро обогнул дом и побежал к берегу Лиговки. Я бежал за ним, крепко сжимая в руке свой кастет.

— Держи его! — крикнул я на ходу оставшимся трем на страже.

Они тотчас побежали ему наперерез, но он мелькнул мимо них, бросился в речку и переплыл на другую сторону.

— Попадись только мне! — раздалась с того берега его угроза, и он исчез.

Я взял с собой оставшихся трех стражников и вместе с Келчевским и Прудниковым побежал к дому. Но там было уже все кончено: Калина, Степанов и Васильев со Славинским были связаны, и подле каждого стоял дюжий городовой. Стефания и Анна сидели в углу на лавке и ревели во весь голос.

— Идем к Сверчинскому! — сказал Келчевский, и мы направились туда.

Навстречу нам бежал, тяжело дыша, какой-то мужчина и, увидев нас, рванулся в сторону, но наши молодцы тотчас нагнали его и арестовали. Им оказался сам Сверчинский. Остальные, бывшие в его сторожке, — Иван Григорьев и Егор Чудаков — были переловлены ловким Ицкою.

— С добрым уловом! — радостно поздравил нас Прудников, у которого уже прошел весь страх.

— И домой! — добавил Келчевский.

Мы отправили всех со связанными за спиной руками под строгим конвоем в тюрьму, а сами, весело разговаривая, дошли до заставы и поехали по домам.

На другой день Шувалов, выслушав доклад о поимке почти всей шайки «душителей», назначил Келчевскому и Прудникову произвести по всем их преступлениям строжайшее расследование, определив им в помощники приставов Прача и Сергеева. И началось распутывание целого ряда страшнейших преступлений. Но моя роль еще не окончилась. Впереди оказалось еще много дел, сопряженных с немалым риском и немалыми хлопотами.

Расследование началось на другой же день. Друг за другом вводили в комнату разбойников, временно закованных, снимали с них первое дознание. Я присутствовал на всех допросах.

У нас оказались арестованными: в самом начале мною — Александр Петров и Григорий Иванов; затем арестованные в Царском Селе — братья Дубовицкие и Константин Тасин; потом арестованные на облаве: Сверчинский и Славинский, Калина Еремеев, Иван Григорьев, Сергей Степанов, Егор Чудаков, Василий Васильев, Федор Андреев, и, наконец, уже по их указаниям мы арестовали: извозчиков Михаила Федорова и Адама Иванова, дворника Архипа Эртелева, портьерщика Федора Антонова и женщин — Марью Михайлову, Ульяну Кусову и Стефанию Славинскую. Всего 20 человек. Вся шайка с убийцами, притонодержателями и укрывателями была в наших руках, и только два самих страшных разбойника еще гуляли на свободе. Эти были Михаил Ноянен — тот Мишка с детскими глазами, с которым я провел ночь, и Александр Перфильев — тот, что удрал от нас, переплыв Лиговку.

Я взял на себя обязательство поймать их обоих и твердо решил выполнить эту задачу. Позже они и были пойманы мной. Как? Расскажу об этом после, а теперь передам вкратце результат наших расследований и краткие характеристики этих страшных разбойников, для которых убийство являлось более легким делом, чем выкурить папиросу.

Действительно, это были не люди, а какие-то выродки человечества. Во главе всех стоял какой-то Федор Иванов. Мы не могли сразу сообразить, на какого Иванова указывают все убийцы как на своего соучастника, пока не произвели очных ставок. И что же? Этим Федором Ивановым оказался ранее всех арестованный мною Александр Петров! Я невольно засмеялся.

— Ах, дурак, дурак! — сказал я ему. — Что же это ты по паспорту Петров, а для приятелей Иванов. Говорил бы уж всем одно, а то на! Кто же ты: Петров или Иванов?

— Александр Петров, — отвечал он. — А назывался у них Ивановым Федькой для спокоя.

— Кто же ты?

— Крестьянин!

— Покажи спину! — вдруг сказал Келчевский. — Разденьте его!

С него сняли рубашку, и мы увидели спину, всю покрытую шрамами от старых ударов.

— По зеленой улице ходил, — сказал Келчевский. — Ну, брат, не упирайся. Ты беглый солдат, и звать тебя Федором Ивановым.

Но он уперся. Два месяца прошло, пока мы собрали о нем все справки и восстановили его личность. Тогда он сознался и перечислил все свои преступления.

Действительно, он оказался Федором Ивановым, бывшим рядовым Ковенского гарнизона. Там он проворовался и сбежал; его поймали и наказали шпицрутенами через 500 человек. После этого он вновь проворовался и бежал вторично, и вторично был наказан через 500 человек. Его сослали в арестантские роты в Динабург, и он оттуда бежал в 1854 году. Зверь на свободе!

Он объявился в Петербурге, занимался кражами, а в следующем году познакомился в сторожке Славинского с Михаилом Пояненом и начал свои страшные разбои. Он один убил крестьянина Кокко и матроса Кулькова, вместе с Калиною — чухонца на Ропшинской дороге, потом опять с Пояненом удушил Корванена. После этого сошелся с Калиною Еремеевым, Иваном Григорьевым и остальными и, приняв над ними командование, стал производить страшные грабежи и убийства, участвуя почти во всех лично.

Он смеялся, рассказывая про свои подвиги, а все, показывавшие против него, трепетали при одном его имени. И действительно, я не видал более типичного разбойника, разве что Михаил Поянен с детскими глазами.

Следом за ним выступает Калина Еремеев, 22 лет. Бывший пехотный солдат, а теперь крестьянин. Он производил впечатление добродушного парня, а между тем все удушения в Петербурге совершены были им с Ивановым, да еще в Кронштадте он убил крестьянина Ковена и жену квартирмейстера Аксинью Капитонову.

— Пустое дело, — добродушно объяснял он процесс убийства. — Накинешь сзади петлю и потянешь. Коленом в спину упрешься. Он захрипит, руками разведет, и все тут!

Этот Калина вместе с Федором Ивановым были ужасны. Между прочим, Калина рассказал про убийство под Ролшею неизвестного человека, которого они там же и похоронили.

Мы выехали с ним на место убийства. Пустынная дорога, перелесок, и тут, под сосною, Калина указал рыть. И мы вырыли труп с проломленным черепом. Другой труп он указал в Кронштадте, труп матроса Кулькова, которого он убил ударом долота в грудь. Эти двое были, по сравнению с прочими, настоящими разбойниками. Остальные все участвовали понемножку. Так, Василий Васильев вместе с Калиною задушил только (!) двух человек; Григорий Иванов и Федор Андреев занимались только кражами и в крови рук не пачкали; извозчик Адам Иванов знал в лицо «душителей», но не доносил на них из боязни. Затем женщины, являясь любовницами убийц, укрывали часто и их, и вещи, а Стефания, как выяснилось, была в некотором роде вдохновительницей убийц.

Шайка была организована образцово. После убийства «душители» ехали прямо в дом Дероберти, и там дворник дома, Архип Эргелев, прятал и лошадь, и экипаж в сарае. Иногда у него стояло по три лошади. Сторожа Сверчинский и Славинский давали «душителям» приют, и у них в домиках совершались и дуван, и попойка, и составлялись планы. Изредка они покупали и вещи, но этим делом больше занимался содержатель портерной Федор Антонов.

Картины, одна страшнее другой, проходили перед нами на этом следствии, и на фоне всех ужасов на первом плане рисовались люди-звери, настоящие разбойники: Федор Иванов, Калина Еремеев, Михаил Поянен и Александр Перфильев.

Первые два были у нас и уже во всем повинились, а двое других все еще гуляли на свободе. Я искал их без устали вместе с Ицкою Погилевичем, и наконец мои старания были вознаграждены успехом. Я поймал их обоих.

Первым попался Поянен. Для поимки Михаила Поянена нужно было только время. Он был все-таки человеком, любил красивую Стефанию и должен же был интересоваться ее участью.

Я решил, что рано или поздно, но он наведается к Анне Славинской, которая жила теперь одна в осиротевшей сторожке, и организовал непрерывное дежурство за этим домом. И расчет мой оправдался, но только через полтора месяца. Поставленный мною агент донес, что на рассвете в будку заходил мужчина, по описанию схожий с Пояненым, пробыл минут десять и ушел.

Я только кивнул головой. Так и должно было быть.

— Следи, — сказал я агенту. — И когда он станет оставаться на ночь или на день, по второму разу скажи мне!

Прошло еще дней десять. Наконец агент пришел и сказал:

— Надо полагать, с девкой сошелся. Каждую ночь теперь ночует. Придет так часов в одиннадцать и уходит в пять либо в шесть!

— Хорошо, — ответил я. — Сегодня его поймаем! Иди и следи. К двум часам я приду к тебе сам!

Я попросил к себе на помощь двух богатырей (Смирнова с Петрушевым) и в два часа ночи был против будки № 9. Она имела еще более зловещий вид, потому что из ее окон не светилось огня. Кругом было темно. Ночь была мрачная, безлунная…

Я едва нашел своего агента.

— Здесь. Пришел, — прошептал он.

Я взял в темноте за руки Смирнова и Петрушева и сказал им: