Есть что скрывать - Элизабет Джордж

Она провела Нкату в гостиную, где в кресле сидел Чезаре Бонтемпи, одетый, как и жена, неофициально, в джинсы и джемпер. Рядом с ним стояли ходунки и трость. Нката подумал, что это компромисс, достигнутый с женой.

– Что вы хотите нам сообщить? – спросил Чезаре таким же резким тоном, как и раньше. – Есть новости о нашей Тео или нет?

– Есть, – сказал Нката. – Если Рози дома, полагаю, ей тоже захочется знать.

– Я ее позову, – сказала Соланж. – Пожалуйста. Присядете? Я на минутку.

Когда они остались одни, Чезаре повернулся к Нкате.

– Значит, всё? Нам отдадут нашу Теодору? Вы пришли лично, чтобы это сообщить, так? В противном случае вы не вернулись бы.

– Совершенно верно, – ответил Нката. – У вас тоже есть новости. Вы возвращаетесь к работе, да?

– Да. Надоело сидеть дома. Мне нужна смена обстановки, и, скажу вам откровенно, я хотел бы каждый день хоть часть времени проводить вне дома. Я люблю свою семью. Но двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю… От этого я… – Он покачал головой и театрально закатил глаза.

– Понимаю, – сказал Нката. – Думаю, почти все люди так чувствуют.

В дверях появилась Соланж.

– Рози скоро придет. Она как раз одевается – сегодня у нее первая смена. Можно начать без нее?

– Можно, конечно. Но Рози должна прояснить кое-какие детали.

– Рози? – удивилась Соланж.

– Почему? Что это за детали? – спросил Чезаре.

Нкате не пришлось отвечать на этот вопрос, потому что на лестнице раздались шаги. Судя по звуку, Рози надела туфли на шпильках и собиралась уходить. Когда она вошла в комнату, Нката встал. И еще раз убедился, что такой потрясающей женщины он в жизни не видел. На ней был модный комбинезон оранжевого цвета и зеленый кардиган. Туфли, как и раньше, представляли собой несколько полосок кожи и высокий каблук, так что вес тела приходился на пальцы ног.

– Maman сказала, что вы хотите меня видеть. Значит, есть новости?

– Мы арестовали преступника, и у нас есть его признание, – сообщил Нката. – Вашу сестру убила женщина по имени Филиппа Уэзеролл, которая должна была провести ей реконструктивную хирургию, чтобы избавить от последствий обрезания.

Его слова были встречены молчанием. Все были поражены, но в разной степени.

– Но Тео уже делали реконструкцию, – сказала Соланж. – Зачем еще одна?

– Тео просто сделали разрез, – объяснил Нката. – Но это не реконструкция. Реконструкция означает восстановление до естественного состояния – по крайней мере, насколько это возможно. Хирург осмотрела ее и дала добро. Проблема была в том, что та же хирург делала женское обрезание в другом месте, чтобы оплатить расходы на восстановительную хирургию. Тео выяснила это уже после осмотра. Она добивалась, чтобы хирург прекратила делать женское обрезание, но та не хотела. И, конечно, не хотела отправляться в тюрьму, если Тео сдаст ее полиции.

Соланж прижала пальцы к губам.

– Кто-нибудь знал? – прошептала она.

– Что именно?

– Я… – Она покачала головой. – Не знаю. Она кому-нибудь об этом рассказывала? Об операции, чтобы… что?

– Чтобы хирург сделал ее нормальной женщиной. И возможно, вернул ощущения.

– Что значит «вернул ощущения»? – спросил Чезаре. – Она что, ничего не чувствовала?

Судя по лицу Соланж, она хотела задать тот же вопрос. Рози разглядывала свои туфли, по всей видимости точно зная, что это значит.

– Получать удовольствие. – Нката попытался сформулировать свою мысль иначе. – Похоже, она не знала, что это.

– Секс. – Рози наконец посмотрела на родителей. – Думаю, он имеет в виду, что Тео не могла получать удовольствие от секса с Россом.

– Поэтому они развелись? – спросила Соланж.

– Они не развелись, Maman. Ты это знаешь. Даже не начали процесс. Если хочешь знать мое мнение, то и не развелись бы. Продолжали бы существовать в каком-то безумном чистилище, из которого ни один из них не хотел убежать.

– Но… Ты и Росс? Что это было? – спросила Соланж.

– Что значит «ты и Росс»? – удивился Чезаре. – Как это понимать?

Рози посмотрела на мать, и Нката понял, что известие о внуке, которого ему родят Рози и Росс, еще не дошло до Чезаре. Интересно, почему мать с дочерью скрывали это от него? Чтобы он не слишком волновался? Хотели уберечь от сильных эмоций, чтобы не спровоцировать еще один инсульт? Нката видел, что они боялись. И подумал, что не будет ничего объяснять – пусть разбираются сами.

– Нам нужно знать, куда доставить ее тело. Чтобы подготовить… не знаю, что вы планируете. Можете позвонить мне или в морг. – Нката записал оба номера телефона на листке блокнота и протянул Соланж. Та взяла листок и аккуратно сложила его пополам.

– Росс. Что он знает? – спросила она.

– Моя коллега информирует его точно так же, как я информирую вас.

– Я должна ему позвонить, – сказала Рози. – Он очень расстроится.

– После того, как я с вами поговорю, – остановил ее Нката.

– Со мной? Почему?

– Подумайте хорошенько, и, мне кажется, вы найдете ответ на этот вопрос, – ответил он.

Барбара Хейверс позвонила Россу Карверу накануне вечером и поэтому знала, что он уже переехал в свою прежнюю квартиру. По телефону она сообщила ему об аресте и о признании. Все остальное, сказала Барбара, она предпочитает сообщить лично. Оставив свою «Мини» перед похоронным бюро братьев Максвелл, Хейверс перешла на другую сторону улицы и нажала кнопку звонка рядом с фамилией Бонтемпи. У нее мелькнула мысль, что скоро «Бонтемпи», наверное, снова сменится на «Карвер».

– Сержант Хейверс? – спросил Росс через переговорное устройство.

– Собственной персоной, – ответила она, и Карвер впустил ее в дом.

Он уже оделся, чтобы идти на работу, и пил кофе. На предложение кофе из новенькой навороченной кофемашины она отрицательно покачала головой.

– Мне жаль, но это была хирург. Женщина, которая должна была делать ей реконструктивную хирургию.

Карвер опустил чашку, которую уже поднес ко рту, и жестом указал на стол, за которым они сидели в прошлый раз. Барбара заметила, что десятую копию «Стоящего воина» ему еще не вернули. Значит, начинать нужно с этого.

– Мы нашли «Стоящего воина». Того, что принадлежал Тео. Фигурку подарили женщине, одной из пациенток хирурга. Мы увидели ее на фотографии, проверили, и это действительно была она. Что привело нас прямо к хирургу. Теперь скульптура у криминалистов.

– Почему? – спросил он. – Какого черта она ее ударила?

– Тео выяснила, что у хирурга были две клиники, а не одна: в одной та восстанавливала изуродованных женщин, а в другой делала женское обрезание.

– Что?.. Что она делала? Готовила себе будущих пациенток для восстановления?

Барбара покачала головой.

– Вы не возражаете, если я открою… – она махнула в сторону балконной двери.

– Конечно, – сказал Карвер.

Несмотря на ранний час, проникавший в квартиру солнечный свет превратил ее в настоящую сауну. Хейверс вернулась к