Владимир Шитов - Собор без крестов

ростом он был примерно с Константина, то по комплекции намного превосходил его. Парень был одет в

спортивный костюм. Не спеша, вразвалку, он пошел навстречу идущей к дому паре.

— Будь осторожен, — прижимаясь к Константину и дрожа всем телом, на одном дыхании попросила его

Регита. — Он такой подлый, нехороший, — затараторила она ему, теряя над собой контроль.

— Все понял! Помолчи! — строго попросил он ее, контролируя движения своего соперника.

Остановившись у них на пути, парень, обращаясь к Константину, спросил:

— Тебе, красавчик, разве Регита не говорила, что она занята и является моей невестой?

— Юргенд, зачем обманываешь парня? Я никогда не была твоей невестой и не буду.

Беспечно рассмеявшись, показав в улыбке свои крупные красивые зубы, Юргенд, став серьезным, заявил:

— Если не была моей невестой, то все равно будешь. А ты, парень, топай по холодку туда, откуда пришел, и

в наши семейные дела больше не ввязывайся, — посоветовал он Константину, с пренебрежением в голосе

обращаясь к нему.

Поведение Юргенда Константину не нравилось, особенно его тон, но, не желая драки, он решил ограничиться

с ним беседой.

— Я исполнил бы, Юргенд, твою просьбу при условии, если бы она совпадала с желанием Региты, но, как

видишь, такого единства мнений нет, — обнимая Региту за талию, поведал он противнику.

— Костя, не оставляй меня с ним наедине. Я его боюсь, — прижимаясь к нему, попросила Регита.

— Я так и делаю, — успокоил ее Константин.

— Он что, русский? — обращаясь к Регите, с удивлением спросил Юргенд.

— Да, русский! Он — мой гость, и прошу тебя, не обижай его, — с мольбой в голосе попросила Юргенда

Регита.

— Твой гость слишком наглый, и не проучить его я не могу, вон как наложил на тебя свою лапу. Я ему сейчас

быстро ее отобью...

Юргенд вызывающе ударил Константина кулаком в плечо, тем самым предлагая ему подраться.

— ...Честно говоря, мне еще не приходилось русскому набивать морду, — с нескрываемой

заинтересованностью скорейшего осуществления своего желания поведал он.

Отстранив от себя Региту, преодолевая ее сопротивление, Константин сердито бросил Юргенду:

— Кончай рисоваться перед девушкой и мотай отсюда, а то я так отмассирую твою харю, что ее лоскуты

прилипнут к твоей заднице.

Такого оскорбления Юргенд вытерпеть не мог.

— А ты к тому же еще, оказывается, хам, — попытался нанести удар кулаком в лицо Константину.

Легко уйдя от удара Юргенда, Константин, улыбнувшись, заметил:

— А ты, петух голландский, оказывается, мастак драться только с курочками.

Уйдя от другого, более коварного удара, Константин строго предупредил своего противника:

— Если ты еще раз попытаешься меня ударить, то я буду вынужден тебя побить.

— Это еще посмотрим, кто кого побьет, — вновь с азартом напал на него Юргенд.

Константин видел, что противник для него не представляет опасности, а поэтому, оттолкнув Юргенда ногой

от себя, обращаясь к Регите, сказал:

— Скажи этому хулигану, чтобы он уходил, а то я действительно вынужден буду побить.

— И правильно сделаешь, — «успокоила» его Регита, — если бы ты знал, скольких парней он беспричинно

избил!

Безусловно, Константин не стал спрашивать у Региты об их количестве, так как для этого было неподходящее

время и надо было отражать удары Юргенда. Видя, что без драки с противником не разойтись, Константин, которому, честно говоря, и не хотелось отпускать забияку домой небитым, встав в боевую стойку кокутсу-дачи, дождавшись очередного нападения, нанес противнику сокрушающий удар левой ногой в голову, от которого тот

упал спиной на асфальт. Подскочив к нему, Константин как бы автоматически ударил кулаком его в грудь, а

потом, обращаясь к поверженному противнику, сказал:

— Давай не будем драться, я согласен на ничью.

Он даже протянул Юргенду руку, чтобы тот с его помощью мог подняться на ноги, но тот, отбросив его руку в

сторону, поднялся самостоятельно. Кровавая маска на лице делала его безобразным.

— Вот этого я тебе, русская свинья, никогда не прощу, — прошипел Юргенд, сплевывая кровь.

Резко присев и отставив ногу в сторону, Константин сделал оборот в триста шестьдесят градусов, подсек ногу

Юргенда, и тот вновь завалился на асфальт.

Наклонившись над поверженным противником, Константин яростно заявил:

— Если ты, мразь, еще хотя бы раз оскорбительно заикнешься о моей нации, то, я клянусь, тебе о девушках

больше не придется думать.

В его голосе было столько угрозы и решительности, что Юргенд не посмел вступить с ним в дальнейший

спор, поняв, что имеет дело со спортсменом, и довольно скорым на расправу. Поднявшись, Юргенд, размазывая

рукой кровь по лицу, молча побрел к своей машине.

Регита происходящее смотрела, как спектакль, который ее захватил, обхватив пухлыми ладонями свое лицо.

Она вышла из оцепенения лишь тогда, когда подошедший к ней Костя напомнил, что им надо идти домой.

На лифте они поднялись на третий этаж небоскреба и зашли в квартиру девушки. Квартира показалась

Константину огромной, и когда он спросил у Региты, сколько в ней комнат, та беспечно ответила:

— Шесть комнат.

— И сколько человек у вас в ней живет?

— Родители и я.

— А не тесно ли вам в таком количестве в ней жить? — с юмором спросил он ее.

Однако Регита не поняла его шутки и вполне серьезно ответила:

— Нас она вполне устраивает.

Пока Константин мыл руки в ванной комнате, Регита переоделась в простой ситцевый халат, который облегал

ее фигуру, фиксируя на ней все рельефные «достопримечательности». Она быстро и умело приготовила два

коктейля в высоких фужерах, один из которых осторожно вручила Косте, когда он вышел из ванной комнаты, не

спрашивая его согласия, а ставя перед фактом. Коктейль оказался не только холодным, но и с приличной дозой

градусов спирта.

Если бы сейчас Регита преподнесла ему вместо коктейля фужер с ядом, о чем он знал бы, то и тогда он

безропотно выпил бы его, так она ему понравилась и так влекло его к ней, но он не тронул бы ее и не стал

домогаться близости с ней, если бы не чувствовал, что его желание, которым он уже не мог управлять, совпадает

с желанием Региты.

Искупавшись в любовной ласке, испытывая неповторимое ощущение от нее, лежа в постели с Регитой, Константин влюбленно посмотрел в лицо притихшей своей любви. В колодцах ее волшебных, ласковых глаз он

увидел боль и слезы.

— Я тебе сделал больно? — проникновенно прошептал он, поцелуями осушая «родники».

Медленный, утвердительный кивок ее головы был ответом на его вопрос.

— Ты меня прости. По твоему поведению я подумал, что ты до меня со многими мужчинами познала любовь, а оказалось, что я первый у тебя. Как я мог так глупо о тебе подумать?

— Потому что вы, мужчины, все слишком глупы и самонадеянны, — убежденно заявила она.

Понимая свою оплошность, он спорить с Регитой по поводу ее такого категорического вывода не стал, а

молча поцелуем закрыл ее губы и стал пить из нее отдаваемую ему без остатка нежность, любовь, теплоту, получать ту энергию, которая необходима для любовных ласк и продолжения жизни на Земле.

Глава 5

Юргенд, достав из багажника автомобиля пластмассовую пятилитровую канистру с водой, стал с помощью ее

приводить себя в божеский вид, затем, положив канистру на место, он, забравшись в свой «ягуар», задумался: «Я

перед Регитой опозорился в пух и прах. Мне теперь неудобно будет появляться ей на глаза, и виной всему этот

русский бандит».

От этих мыслей его бросало то в жар, то в холод. Что греха таить, он понял, что русский парень оказался

крепким для него орешком и не по зубам. Желание немедленного реванша за происшедшее унижение стало для

него неотвязчивой идеей. Получив взбучку от своего конкурента, Юргенд понимал, что одному ему с ним не

справиться. Через спутниковую связь по телефону он начал связываться со своими друзьями, сообщая вкратце о

своем конфузе и обращаясь к ним за физической поддержкой.

Его друзья отнеслись к просьбе с пониманием и в количестве девяти человек приехали к нему на двух

автомобилях помогать «восстанавливать справедливость». Как Юргенд ни был зол на русского, все же он не

посчитал возможным всей компанией ломиться в квартиру Региты и там учинить избиение русского, понимая, что

учиненный в квартире погром окончательно оттолкнет от него Региту, которую он продолжал по-прежнему

любить.

Затянувшееся ожидание появления жертвы на улице толкнуло его друзей на коллективную пьянку. Парни все