Дело о демоническом коте - Лариса Куницына
— Вы откровенны, — заметил Марк.
Она снова пожала плечами.
— Об этом знают все. По крайней мере, я теперь баронесса, я стараюсь творить добро, проявлять заботу о наших подданных и смягчаю гнев сына, когда тот показывает свой крутой нрав. За это меня любят горожане, и считают дамой благочестивой и полной достоинств. Я не вмешиваюсь в дела сына, но меня немного беспокоит, что он тоже не желает ими заниматься. Ему нравится носиться по лесам со своей сворой в любую погоду, он устраивает пиры и турниры, а делами занимается мой отец. Он уже немолод и никогда не управлял большими владениями, потому я слышала, что дела понемногу приходят в упадок. Надеюсь, со временем Себастьян поумнеет, но ему уже девятнадцать, а он всё так же беспечен. Впрочем, — она виновато улыбнулась, — мне не стоит жаловаться вам на него. Как продвигается ваше расследование, если это не секрет?
— Конечно, нет, — покачал головой он.
Вкратце он рассказал ей всё, что ему удалось выяснить. Баронесса слушала внимательно, и Марк ожидал, что она тоже начнёт задавать ему вопросы о смертельном проклятии и загадочной ведьме, но она вдруг как-то тревожно задумалась, глядя в окно и поигрывая серебряной ложечкой.
— Это странно, господин граф, — наконец, произнесла она, — но я вдруг вспомнила ещё один подобный случай. Раньше мне даже не приходило в голову, что в этом есть что-то зловещее, но теперь…
— О чём вы, ваша светлость? — насторожился он.
Баронесса взглянула на него своими синими глазами, и он понял, что она взволнована.
— Год назад умерла моя камеристка. Её звали Моник Перро. Это была милая, очень добрая девушка. Она так же скончалась внезапно ночью, и я была очень опечалена тогда. Теперь я припоминаю, что перед этим она вела себя немного странно. Дело в том, что у меня есть кошка Пуффи. Это маленькая, белая, пушистая девочка с золотистыми глазами. Моник её очень любила. Она баловала её и каждый день расчёсывала её шерсть. Незадолго до смерти Моник стала странно себя вести. Внезапно прислушавшись, она с беспокойством говорила: «Что это так кричит Пуффи? Может, что-то случилось?» И она бежала искать её. Или вдруг оторвавшись от шитья, она спрашивала меня: «Мы сегодня кормили Пуффи? Почему она так гневно мяукает?» Но я ничего не слышала. К тому же Пуффи очень кроткая кошечка и никогда не кричит, она лишь тихо мяукает нежным голоском. А когда Моник нашли мёртвой в её комнате, старшая горничная сказала, что наверно Пуффи её поцарапала, потому что у неё на руках были царапины. Меня это очень удивило и расстроило, ведь Пуффи никогда никого не царапает.
— А её ногти? — спросил Марк. — В них не было ничего странного?
— Я не знаю, ваше сиятельство. Мне было не до того. Как раз перед этим мой супруг на охоте упал с коня, и лежал в постели. Он был очень плох, и, по правде говоря, мне было не до несчастной Моник. Я приказала отвезти её тело в дом родителей и передала им кошелёк с серебром.
— А где живут её родители?
— Её отец торгует вином, его лавка на улице барона Фернанда, ближе к западной окраине. Вы не ошибётесь, если спросите таверну «Белый сокол», она тоже принадлежит ему.
— Я поговорю с ним позже, а пока… Если представить, что ваша камеристка тоже стала жертвой смертельного проклятия, то кто мог быть тому виной? Может, она с кем-то ссорилась, ей угрожали?
— Нет. Она была очень доброй и спокойной девушкой и со всеми находилась в хороших отношениях. Хотя…
Марк заметил, что баронесса вдруг нахмурилась, и на её личике снова появилось тревожное, а потом даже испуганное выражение.
— О чём вы подумали? — спросил он, но она как-то принуждённо улыбнулась и покачала головой.
— Нет, это пустяки. Давайте лучше поговорим о чём-нибудь другом. Все эти ужасные смерти, колдовство — это не лучшая тема для застольной беседы. Расскажите мне о баронессе де Флери! До нас доходят лишь туманные слухи, один страннее другого. Вы знакомы с ней? Она действительно так необыкновенно хороша?
Марк понял, что это лишь неловкая попытка увести разговор от тревожащей её темы, но настаивать не стал. Очаровательно улыбнувшись, он ответил:
— Она действительно хороша, и действительно необыкновенно! Я бы даже сказал, необычно!
Выйдя из покоев баронессы, он не спеша двинулся по анфиладе красиво убранных комнат. Его взгляд скользил по резным карнизам, картинам и гобеленам на стенах, дорогой изящной мебели из ценных пород дерева. Неожиданно он вздрогнул, услышав кошачье мяуканье, и поспешно осмотрелся по сторонам. Никакого кота поблизости не было, и по его спине пробежал неприятный холодок. Однако в следующий момент из галереи показалась маленькая, пушистая кошка, которая прижавшись боком к стене, нерешительно смотрела на него красивыми жёлтыми глазами. На её шее виднелась алая шёлковая ленточка, на которой висел золотой бубенчик.
— Значит, ты и есть Пуффи? — спросил он, присев на корточки.
Кошечка доверчиво смотрела на него, а потом подошла и позволила взять себя на руки. Присев в кресло из вишнёвого дерева, Марк задумался, поглаживая мягкую шелковистую шерсть и прислушиваясь к тихому, мелодичному мурлыканью.
Он совершенно неожиданно узнал о том, что в этом деле была ещё одна жертва. Конечно, это могло оказаться лишь случайностью, и следовало сначала поговорить с семьёй Моник Перро, однако было слишком много совпадений с уже известными ему случаями, и он был почти уверен, что и несчастная камеристка стала жертвой того же убийцы. Но почему? Баронесса наверняка вспомнила что-то важное, что-то, что могло навести на след убийцы, но предпочла оставить это в секрете. Почему? Тут замешан её сын? Он ведь бывал и у Анриет Сове, но встречался ли он с горничной госпожи Дюссо? И зачем ему прибегать к столь странному способу убийства, если он здесь хозяин? Для такого пылкого и поверхностного молодого человека — это довольно странно. Но кого, кроме Себастьяна, могла покрывать баронесса?
Он вздохнул. Ему слишком мало известно о бароне и его придворных, он не знает ничего о местной аристократии, об интригах и секретах. И вряд ли его допустят
