Расследования в отпуске - Елена Бриолле
Я молчал.
– Помнишь, она тебя просила отдавать нам симки умерших людей? Или хотя бы номера их телефонов?
– Да, но я ведь сказал: не могу.
– А если я тебя попрошу, сможешь? Притом добавлю: предпочтительней симки не голытьбы, а покойников богатых. Ты ведь в состоянии на глаз, по виду квартиры и вдовы, отличить состоятельного жмурика от бедняка? Я знаю, что можешь. Все могут.
– За пятнадцать тысяч? Или сколько она там предлагала – тридцать?
– Ладно, имеются у меня и другие аргументы. Вот, погляди. – Он достал из бардачка конверт. Протянул мне.
Там было несколько черно-белых фотографий. Все однотипные, на одну тему. Снимали, очевидно, со скрытой камеры, которая располагалась где-то под потолком в уютном гнездышке Антонины. На них были изображены мы с нею. Голые, в постели. Ее лицо было заблюрено, мое, напротив, хорошо узнаваемо. У любого зрителя при взгляде на изображения не могло остаться ни малейших сомнений, чем мы с ней занимаемся.
– Понравилось? – усмехнулся парень. – Да, это шантаж. Если не станешь нам с Антониной помогать – фотки эти широко разойдутся среди твоих друзей и знакомых, включая, разумеется, жену и дочку. Все соцсети и мессенджеры будут ими полны. Итак?
Я немедленно, даже чересчур поспешно проговорил:
– Да, согласен.
* * *
Спать с Антониной мне больше решительно не хотелось.
Но работать на них я стал.
На следующий день приехал оформлять очередной заказ в респектабельную шестикомнатную квартиру в дореволюционном жилом фонде в Спиридоньевском переулке – с гобеленами, дубовыми дверями и камином. Покойник, восьмидесяти девяти лет, мирно отошел к праотцам в своей постели. К моему приезду его увезли в морг, а вдова, дама лет шестидесяти, стала деловито обсуждать со мной детали похорон. Ей хотелось сделать все «дорого-бохато».
Я заметил, что оба телефона, и вдовы, и покойного, лежали вместе с пультами от техники – видимо, по старой привычке, чтобы не искать в приступе склероза, – в вазе муранского стекла. Когда женщина взяла оттуда свой аппарат, чтобы ответить на очередной звонок, и вышла с ним в другую комнату, я схватил второй и с помощью скрепки вытянул оттуда сим-карту. Потом бросил аппарат обратно в общую кучу техники.
Как договаривались с мужиком на «Гелендвагене», я позвонил Тоне и сухо сказал ей:
– У меня есть для тебя кое-что.
Мы встретились неподалеку, на Тверском бульваре у памятника Тимирязеву. Я передал ей симку, она мне – конверт, в котором оказались оговоренные тридцать сребреников.
В какой-то момент Антонина на миг прильнула ко мне и прошептала: «Имей в виду, я этого не хотела, он меня заставил. Он страшный человек».
– Бог тебе судья, – проговорил я. – Только скажи: это вы мою супругу снимали в объятиях другого мужчины? А потом мне фотки присылали?
Она сделала непонимающее лицо.
– Какие фотки? Какой супруги? С каким мужчиной?
Я только махнул рукой, нисколько ей не поверив.
– И, знаешь, – сказал я, – если честно, не хочу тебя больше видеть. Лучше буду передавать симки или сообщать номера твоему подельнику. Этому самому Нику.
Она сделала вид, что обиделась.
– Хорошо, как скажешь. Звони теперь ему.
* * *
Через два дня я набрал номер Ника. Мы встретились в метро «Китай-город», у «сапог», то есть у статуи Ногина, и я поделился с ним новой симкой.
Спустя еще день я переслал ему номер очередного покойника – карту не удалось достать из его телефона. Ник тут же честно перевел мне «пятнашку».
На четвертый раз я назначил встречу в уединенном месте – во дворе высотки на Котельнической набережной. И в тот момент, когда передавал мужчине свой улов, а он мне – тридцатник, вдруг послышался крик:
– Внимание, захват!
А через секунду и он, и я оказались лежащими навзничь на асфальте, и обоим нам заводили руки за спину опера в штатском.
* * *
– Действует устойчивая преступная группа, – втолковывал мне старый друг-опер, капитан Иван Коршунов. – Кто они конкретно, мы не знаем. Каким-то образом они узнают телефонный номер только что усопшего человека или достают его сим-карту. Если речь идет о номере – тогда один из сообщников, видимо, работающий в сотовой компании, изготавливает по нему поддельную симку. Ее вставляют в телефон – и вуаля: преступники получают доступ к мобильному банку покойного. А если удается достать симку подлинную, все происходит намного быстрее и проще. Пока родственники оплакивают покойного и заняты похоронами, злоумышленники очень быстро, за пару часов снимают и обналичивают все его сбережения.
– А при чем тут я?
– Думаю, без твоих коллег, похоронных агентов, в деле не обошлось. По всей видимости, именно они снабжают злоумышленников номерами телефонов или сим-картами.
Коршунов рассказывал мне это с месяц назад, до того как начались все вышеописанные события. А потом предложил:
– Хочешь помочь нам? Подставиться под вербовку преступного элемента?
И я согласился. Поэтому с самого начала заподозрил, что амурный интерес ко мне Антонины возник совсем не просто так.
* * *
Меня быстро выпустили из ментовки. Посадили в «расписную» (то есть полицейскую) машину на заднем дворе, прикрыли на всякий случай одеялом и отвезли домой.
А следующим вечером мы встретились с капитаном – Коршунов пригласил меня в один из тихих пивных ресторанчиков неподалеку от Петровки, тридцать восемь.
Когда мы сошлись, он крепко пожал мне руку, сказал:
– Благодарю за службу, – и добавил: – Представим тебя к нагрудному знаку «За содействие МВД». Не знаю, выгорит ли дело, но попытаемся. И сегодня не ограничивай себя ни в чем. За ужин плачу я.
Подбежал официант, мы заказали пива и раков.
– Расскажи, что удалось узнать? Дает этот Ник показания?
– Поет как миленький! Как мы и предполагали, действовала преступная группа. Ник, он же Николай Крупенин, создал ее и вовлек в противоправную деятельность свою сожительницу Антонину Сидоркину. Она добывала симки или номера телефонов только что скончавшихся людей. А сам он работал в одной из сотовых компаний и изготовлял по добытому номеру левую симку. В тех случаях, когда телефон усопшего принадлежал не этому оператору, просил за вознаграждение изготовить симку своих друзей-коллег из других сетей. Были также люди, которые за процент снимали через банкоматы наличные.
– И много им удалось похитить? В общей сложности?
– Более двадцати миллионов.
Когда мы изрядно выпили, разговор снова вернулся к расследованию. Хмель ударил мне в голову, и я спросил:
– Ник и Антонина были любовниками, но в то же время она спала со мной. А Ник все знал и, как стало ясно, не просто допускал это, но и поощрял ее. Не понимаю.
