За гранью тьмы - Михаил Викторович Гречанников
Старик глотнул ещё чая, поставил чашку и продолжил:
– Меня там ранили, так что конец сражения я уже не застал. Первую помощь-то быстро оказали, но по-нормальному лечить стали только в госпитале, а к тому времени…
Он закатал штанину, и я увидел протез вместо ноги.
– Ух ты, – ляпнул я и тут же исправился: – Сочувствую.
– Да что уж теперь… – Старик откашлялся. – Я всё это к чему? Когда мы одну атаку отбили, я нашёл кое-что. Кто-то из ускоглазых, когда убегал, обронил амулет. Интересный такой, старинный. Из чьей-то кости сделан. Я его тогда подобрал как трофей, ну и забыл на какое-то время. Мало ли что. Но вот позже, много лет спустя, этот амулет мне помог. Случилось это через шестнадцать лет после того боя. Я к тому времени трудился рыболовом. Вон, как сын мой сейчас. Мы были в море – точнее, возвращались уже домой с полным трюмом минтая – когда в бухте Чажма случилась авария. Там на атомной подлодке работы шли над реактором. Ну, произошёл взрыв. Несколько человек погибло, многие были радиацией отравлены. Это всё я потом уже узнал, из газет. А собственно во время аварии мы шли в гавань. Неподалёку от Чажмы. И вот тогда…
Старик Игнат склонился над столом и пристально посмотрел на меня.
– Ты вот эту свою букашку живьём увидел – и пересрался. А мы тогда увидели их тысячи.
– Где? – во рту у меня пересохло.
– В воде. Они всплывали на поверхность. Многие из них стали карабкаться по бортам. Благо, мы быстро их увидели, и стали сбрасывать их баграми назад в воду. Но рук быстро стало не хватать, они ж со всех сторон пёрли… Забирались на людей, царапали их своими мерзкими когтями. Всех, кроме меня. Меня они обходили за метр. Представь – вся палуба кишмя кишит, а ко мне ни один не подходит. Тогда-то я и вспомнил об амулете, который таскал как память. Наверняка-то не знаю, но мне так кажется, что из-за него на меня они не пёрли. А ничем другим я от остальных мужиков не отличался.
– А что стало с командой?
– Никто не умер, если ты об этом. Мужики содрали с себя этих мразей, а потом мы заперлись в рубке и ждали, пока твари не исчезнут. Они всё ползли и ползли из моря – а потом стали дохнуть. Когда мы всё же вышли на палубу, почти все они были мертвы и лежали кверху брюхом, со скрюченными лапами. Некоторые ещё шевелились, но вяло. Тогда мы взяли швабры и столкнули их назад в море. Чтоб им пусто было…
Старик замолк, глядя перед собой и не замечая меня. Я откашлялся, чтобы привлечь его внимание:
– И… это был единственный раз, когда вы видели таких… существ?
– Нет. Не единственный. Самая значительная активность была в одиннадцатом году – после Фукусимы.
– После аварии на атомной станции?
– А ты ещё про что-то на Фукусиме знаешь? – съязвил дед. – Да, после аварии. Там, в Японии-то, до сих пор над последствиями работают. Жахнуло будь здоров, самого Дьявола разбудишь. И тогда же затонуло одно наше рыболовное судно… Из команды выжил только один человек.
– Ваш сын?
– Да. Смотри-ка, а ты догадливый.
– Я так понимаю, вы отдали ему свой амулет?
– Да. Раз уже он мне помогал, то и ему поможет – так я рассудил. И не зря. Тогда, после Фукусимы, Егорка – сын-то мой – на том судне был, что затонуло. Он один на шлюпке до дома добрался. Ни ран, ни царапин – но еле живой от страха. Через несколько месяцев только мне рассказал, что там было.
– И… что там было?
– А вот этого не скажу. Потому что тогда ты точно решишь, что дед умом тронулся. Там были уже не эти букашки, а нечто… нечто куда более страшное.
Игнат замолчал, а я не решался расспрашивать дальше. Вдруг что-то коснулось моих ног, и я чуть не подскочил от неожиданности – но это просто собака положила морду мне на колени. Я нерешительно почесал его за ушами. Пёс не был против.
– Значит, в этих водах живёт что-то… неизвестное? – спросил я наконец. – Что-то малоизученное? Что-то, о чём мир до сих пор не знает?
– Мир? Часть мира, может, и знает. Если б ты тут жил, то знал бы, что суда береговой охраны в нашей акватории – совсем не редкость. Только они тут не границы стерегут. Они охраняют научные корабли. Институт Биологии Моря уже много лет изучает наши воды – или то, что под ними. После Фукусимы ещё и сильнее стали изучать. Теперь далеко от берега в наших краях без разрешения не уплывёшь. Военные вмиг развернут. И хорошо ещё, если развернут. Пару лет назад сюда приезжал один энтузиаст. Фанатик. Хотел документальное кино снять про секретные военные объекты. Взбрело ему в голову отправиться за кораблями береговой охраны на катере… Ну, и всё. Больше я его не видел.
– Убили, что ли? – удивился я.
– Может, и убили. А может, просто по заднице надавали и отправили восвояси – я-то откуда знаю? Мне вон психушкой угрожали. К каждому замку есть свой ключ. А что до тебя, парень… Мой тебе совет: не треплись о той букашке. И фотографии свои удали. Если, не дай бог, у тебя это увидят… Впрочем, тебе уже поздно бояться. Наш
