Поединок - Крутов Игорь Владимирович

Так делали в старину перед боем. От каждого войска выступали богатыри. Кто побеждал — получал психологическое преимущество. Современные бандиты усовершенствовали этот старинный метод. Иногда судьба целых территорий зависела от исхода такого боя.

Случалось такое чрезвычайно редко. Каждый завоевывал свой кусок кровью. Но в особых случаях, типа этого, кровь была бессмысленной, потому что победитель бы вряд ли определился. Проигрывать в карты — не для этой братвы. Бой — совсем другое дело.

Старик тем временем объяснял Ивану:

— От тебя зависит, быть мне хозяином у себя дома или нет. Эти шавки поставили меня в безвыходное положение. Ты должен драться с их людьми, — и Старик показал на Зяму и Быка.

Те спокойно смотрели на Ивана. Зяма даже улыбался. Иван встретился взглядом с Быком и содрогнулся.

Он ответил, не сводя глаз со своих будущих противников:

— Готов я или нет, это значения не имеет, Андрей Егорович. Если нужно драться, я буду драться.

— Отлично! — воскликнул Воронин. — Итак, объява такая: кто побеждает — за тем и правда. Сначала с этим Ваней мочится Бык. Если победа за ним, то Алтуфьево мое. Если Ваня Быка мочит, очередь за Зямой. И тут уж за кем последняя победа, тому и карты в руки.

Крянев возмутился:

— А почему это Бык первый? Почему не Зяма? Не раскатывай губу, Серега!

— А вы жребий бросьте, — посоветовал им Старик.

Иван смотрел на него и молча восхищался. Так он и поверил, что Андрей Егорович, этот старый лис, ничего не знал о предстоящем поединке! Знал, конечно. Наверное, в тот же день знал, как эти двое сговорились между собой. У него есть источники информации, у этого Старика. Такое впечатление, что у него везде есть свои информаторы, вплоть до ФАПСИ, а то и чего покруче. Хотя покруче ФАПСИ мало что есть, это-то уж Ваня знает точно.

А уж как он эти дни возился с Иваном! Шмелеву многое теперь стало понятно из его поведения, когда он, Иван, жил в доме Старика. Тот его заставлял тренироваться до изнеможения, объясняя это тем, что так скорее избавишься от тяги к алкоголю.

Молодец Старик.

Он понимал, что, несмотря на то, что организация его мощная, таких бойцов, как Зяма и Бык, у него нет. А тут Шмелев с его биографией. Конечно, он вцепился в него. Молодец…

По жребию первым в соперники Ивану достался Бык.

— Условия такие, — предупредил всех Воронин. — Бой проходит только на сцене для оркестра. Кто слетит — тот проиграл. Падать на пол можно, если потом встал — все в порядке.

— Убивать можно? — спросил Бык, в упор разглядывая Ивана.

Это были его первые слова. И произнес он их в расчете, что противник наложит в штаны, понял Иван. Ладно, там посмотрим.

— Это как получится, — хохотнул Воронин.

— Удачи, Ваня, — коротко бросил Старик.

— Начали! — нетерпеливо крикнул Крянев. — На сцену, господа музыканты!

Иван и Бык смерили друг друга взглядом и направились к эстраде. Как только они шагнули на нее, бой начался — без предупреждения.

И почти тут же кончился. Никто даже не успел во вкус войти.

Как только Иван шагнул на эстраду, Бык обеими ногами полетел на него. Иван сделал короткий шаг влево, взлетел параллельно полу и, сделав «ножницы», изо всех сил ударил ногой между летящих на него ног Быка, который, издав подобающий своей кличке рев, рухнул на пол, перевернулся и скатился с эстрады. Продолжая рычать от боли, он корчился и метался по полу.

Иван улыбнулся зрителям.

— Жить будет, — сообщил он и добавил: — Следующий!

Воронин рванулся к Быку:

— Вставай!

— Нет-нет, — остановил его Иван. — Объява была: с эстрады скатился — до свидания! Базар такой был, если что…

— Он прав, — неожиданно поддержал его Крянев. — Зяма, тебе повезло.

Зяма осклабился и вразвалочку пошел к эстраде.

— Пиши завещание, — на ходу посоветовал он Ивану.

Иван подумал, что теперь уже и он имеет право поговорить.

— Где-то я тебя видел, — улыбаясь, сказал он Зяме. — Ты случайно не у метро «Профсоюзная» работаешь? У старушек по сотне сбиваешь?

— Ты!!! — заорал на него Зяма и ринулся вперед.

Он собирался взять его напором, весом, массой, хотя прекрасно владел секретами рукопашного боя. Когда Иван отклонился, легко уходя от возможной угрозы, Зяма понял, что с этим малым ему придется туго. Наверное, придется применить все свое мастерство. Он еще успел подумать, что давно не тренировался, что мог потерять легкость в движениях, что этот Ваня не такой простой, как казалось… как вдруг в голове его сверкнула вспышка — и Зяма упал, потеряв сознание.

Трое зрителей даже не успели заметить, что, собственно, произошло. Только что Зяма стоял на ногах, метался из стороны в сторону, и вот вам, пожалуйста, — лежит, отдыхает.

Старик торжествующе встал с места.

— Спасибо, Ваня, — сказал он. — Хорошая работа. Можем ехать.

Он кивнул Кряневу с Ворониным. Те старались не встречаться с ним взглядом. Старик пошел к выходу, не сомневаясь, что Иван следует за ним.

Так и было.

Никто их не остановил.

В машине Иван спросил:

— А если бы я проиграл, Андрей Егорович?

Старик долго ему не отвечал, глядя в одну точку прямо перед собой. Наконец он ответил:

— Это было бы обидно, Ваня, потому что тогда ты был бы мертв.

— Вы убили бы меня?

— Не я. Или Бык, или Зяма. Но я успел бы за тебя отомстить.

— Это как же?

— Очень просто, — ответил Старик. — Если бы ты проиграл, то я остался бы там, в кафе. А они, Сергей и Фима, вышли бы первыми. И сели бы в свои машины. И взлетели бы в воздух. Так что ты не только меня спас. Ты и их спас. Но благодарности от них не жди.

Иван молчал. Старик понял его молчание по-своему. Он потрепал Ивана по щеке и сообщил:

— Наши люди были там везде, Ваня. Машины были заминированы. Но первыми вышли мы. Это был знак — и мои люди отменили взрыв.

— А они успели? — недоверчиво спросил Иван.

Тот широко ему улыбнулся.

— Не сомневайся, — сказал он. — Мои люди всегда успевают. С этой минуты ты тоже — мой человек.

— Спасибо, Андрей Егорович.

Тот кивнул:

— Можешь называть меня Стариком.

Иван понял, что стал действительно приближенным Андрея Егоровича.

Глава 4

ПОЯВЛЕНИЕ ДЕРВИША

1

Мир был юный. Еще не тронутый человеком…

Между толстыми стволами пурпурных буков, покрытых темным мхом и наростами серебристых древесных грибов, стояли вечные сумерки, но по игре солнечных пятен на листьях уже угадывалось заходящее за горизонт багровое солнце.

Великий лес затих, прислушиваясь к переменам, происходящим в природе.

Дневные птицы и звери попрятались по своим гнездам и норам, а час ночных еще не наступил…

Было тихо. Очень тихо.

Овальные карии склонялись до самой воды под тяжестью оплетавших их лиан, в прозрачной воде реликтового ручья отражались их карминовые кроны. Тихо журчала вода, подмывая корни рододендронов, высокие стебли камыша замерли, напоминая стрелы.

Древний мир готовился ко сну…

Но вот что-то тихо прошелестело в листве, с ветвей дуба на широкий, плоский камень соскользнула рыжевато-серая, с черными полосками на шкуре пардовая рысь. Она словно соткалась из воздуха, замерла. Как статуя.

По-прежнему было тихо.

Гигантская кошка долго и подозрительно принюхивалась, прежде чем опустить голову. Затем все-таки решилась — стала бесшумно лакать воду…

Вдруг зверь насторожился, кисточки на ушах нервно дернулись. Рысь фыркнула и, одним прыжком преодолевая несколько метров, растворилась в густой зелени древнего леса.