Догра Магра - Кюсаку Юмэно
— Хм… автор назвал ее «Догра Магра»?
— Так точно… Воистину странный выбор!
— А что значит «Догра Магра»? Это, вообще, на японском?
— Как сказать… Я изрядно поломал голову над этим вопросом и наконец пришел к выводу, что книга — от заглавия до последнего предложения — написана с одной целью: ввести людей в заблуждение! Находясь под таинственным впечатлением от нее, я стал размышлять: уж не скрывается ли в заглавии ключ к тайнам повествования? Я полагал, что сами слова «Догра Магра» — некий шифр. Должен отметить, этот молодой человек оказался наделен выносливостью, присущей лишь сумасшедшим. Работая и день и ночь, он закончил свой труд всего за одну неделю, затем свалился от усталости и спал сутки напролет. Потому выяснить у него смысл заглавия не представлялось возможным… Этих таинственных слов нет ни в одном словаре, и, пытаясь определить их этимологию, я оказался в тупике. Но вскоре я заметил кое-что любопытное! В диалекте Кюсю осталось много старинных слов европейского происхождения: «гэрэн»[12], «хараисо»[13], «банко»[14], «донтаку»[15], «тэрэн-парэн[16] и т. п. Я предположил, что «догра магра» может быть одним из них, и обратился к специалисту по местному диалекту. Проведя соответствующие изыскания, он сообщил следующее: вероятно, слова «догра магра» принадлежат к диалекту Нагасаки, они использовались христианскими священниками во время ритуалов в период Реставрации Мэйдзи. Сейчас же слова «догра магра» практически вышли из употребления и обозначают лишь своего рода фокус или трюк. Этимология и родственные связи все еще неясны, но предположу, что в современном японском схожий смысл имеют выражения «домэгури мэкурами» — «головокружение от хождения кругами» или же «томадой мэнкураи» — «смущен и ошарашен». Полагаю, эта рукопись называется «Догра Магра» потому, что ее содержание — в высшей степени гротескное, эротичное и детективное — сплошь пронизано нонсенсом. Это ад для мозга… полный ловушек психологический лабиринт…
— Ад для мозга… Догра Магра… Не понимаю… Что же это такое?
— Полагаю, станет яснее, если я приоткрою сюжет произведения. Все вопросы, поднятые в «Догре Магре», находятся в рамках здравого смысла. Дополненные любопытными фактами, они просты и понятны. Вопросы эти базируются на принципах, которые… скажем так, более здравы, чем сам здравый смысл, и куда более научны, чем собственно наука… Таким образом, в «Догре Магре» можно найти:
пародию на буддийские сутры, которая провозглашает истину о психиатрических больницах — преисподней на земле;
запись беседы с психиатром, где доказывается, что все люди на земле без исключения — сумасшедшие;
научную работу об эмбрионе, который видит во сне кошмар эволюции жизни на планете;
речь (стенограмму) психически больного пациента, утверждающего, что «человеческий мозг лишь телефонный коммутатор»;
завещание, написанное не слишком серьезно; картину мастера эпохи Тан, изображающую стадии разложения трупа красавицы;
материалы расследования жестокостей, прелюбодеяний, немыслимых телесных повреждений и убийств, совершенных в состоянии беспамятства прекрасным молодым человеком, который влюбился в привлекательную девушку, как две капли воды похожую на эту самую мертвую красавицу…
И все это кружится, будто в калейдоскопе, рядом с другими загадочными событиями, которые, казалось бы, не имеют никакого отношения к сюжету. Но, дочитав книгу до конца, вы поймете, что каждое предложение в ней наделено смыслом и нет ни одного лишнего слова! Более того, «Догра Магра» начинается с ночного боя часов, а затем, страница за страницей, вы приближаетесь к финалу — воспоминанию героя о ночном бое часов же… Панорама адских мук закольцовывается, лишая вас шанса сбежать и обрекая на непрестанные страдания и ужас… Но все эти события — лишь мимолетный сон сумасшедшего, который услышал, как бьют часы среди ночи. И в этом кратком сне ему показалось, что прошло двадцать часов. С научной точки зрения подобное вполне возможно — в начале и в конце слышны одинаковые удары одних и тех же часов… Этот феномен объясняется принципами психиатрической науки, а вся «Догра Магра», в свою очередь, служит доказательством этих принципов… Вот почему книга так загадочна и таинственна. Но лучше прочтите сами… Попробуйте — и вы сразу все поймете! — с этими словами доктор Вакабаяси протянул мне верхнюю тетрадь.
Но я смущенно возразил:
— Пожалуй, нет! — и энергично замахал руками.
Одних объяснений доктора Вакабаяси хватило, чтобы я ощутил магию «Догры Магры», но…
Рукопись сумасшедшего наверняка является бредом! Такой же экспонат, как «Британская энциклопедия наизусть», «Милая Катюша» и «Меморандум о покорении Марса»… Мне и своей собственной «догры магры» хватало с избытком, а если возьмусь еще за чужую, точно свихнусь… Надо бы забыть об этом скорее…
Так я думал, сунув руки в карманы и отчаянно мотая головой. Затем я подошел к полке у окна и, увидев там ряд фотографий и таблиц, спросил о них доктора Вакабаяси. Тот принялся называть предметы:
— фотокарточки пациентов до и во время болезни;
— сравнительный анализ питания и испражнений тех же больных до и во время болезни;
«Какие-то чудные исследования…» — подумал я.
— рисунки по мотивам галлюцинаций;
— всевозможные фотографии истерических припадков и конвульсий;
— рассортированные по видам фотографии переодетых в разные костюмы и загримированных пациентов.
Все эти болезненные вещи, теснившиеся на полках, походили на экспонаты гротескной выставки, очень странной и запутанной. Кроме того, за стеклянными дверцами шкафчиков стояли:
— три мозга в формалине — нормальный, маленький и гигантский (гигантский был в два раза больше обычного, а маленький — в три раза меньше);
— мозги нимфоманки, серийного убийцы, паралитика, карлика и других людей — с явными опухолями, поражениями, кровоизлияниями, следами сифилиса и тому подобное;
— изображение призрака кисти Окё[17] — сокровище рода, уничтоженного психической болезнью;
— меч Мурамасы[18], полируя который глава семейства лишился рассудка;
— фрагменты китовых костей, которыми сумасшедший торговал вразнос, выдавая их за скелет русалки;
— голова черной кошки с голубым и золотистым глазами, сваренная сумасшедшим с целью отравить семью;
— пять пальцев, отрезанные с помощью выставленного тут же ножа для соломы;
— потрескавшийся череп пациента, который покончил с собой, бросившись вниз головой с кровати;
— кукла из подушки и одеяла — имитация жены для ласк;
— медная трубка, проглоченная в ходе якобы магического фокуса;
— жестяной лист, разорванный голыми руками;
— прут из железной клетки, скрученный пациенткой…
Эти жуткие вещички валялись среди искусных поделок, которые смастерили больные, — красивого вязанья, вышивок, искусственных цветов…
С содроганием я выслушивал комментарии доктора Вакабаяси, гадая, не относится ли тот или иной предмет ко мне. Я беспокойно озирался, мучительно рассуждая, что делать, если какая-то из этих чудовищных вещей окажется моей. Но — к счастью или нет — ни один из предметов не находил в моей душе
