Начало большой игры - Р. П. Пешков
– То есть, к услугам проституток. Не надо стесняться этого слова. Девушки этой профессии весьма популярны. Да, это парадоксально, что Боря, который так ратовал за институт семьи, гулял на стороне за деньги.
– Мне тоже это показалось абсурдом, но да ладно. Мы не нашли его тела, только имплантат. Вы знали, что у него был искусственный глаз?
– Конечно, знал. Мне же пришлось лишить его оригинала, чтобы он не совал свой нос, куда не следует. Сам Борька не смог себе приобрести новый глаз, а я ему помог.
– Ясно. По номеру имплантата мне удалось узнать, кому он принадлежал.
– Интересно, а кому понадобилось вырывать глаз из бедняги?
– Его никто не вырывал, его тело смыли в канализацию.
– Не понимаю, как такое возможно.
– Дело в гидроксиде калия, золедроновой кислоте, сульфоновых кислотах…
– Я понял, не надо мне тут урок химии устраивать.
– Зачем тогда было спрашивать?
– Значит, от тела ничего не оставалось, и его сливали в канализацию?
– Да.
– И никаких следов насильственной смерти, верно?
– Не совсем. У нас есть один свидетель. Он говорит, что видел, как жертву душили. Видимо, после этого и решили избавиться от тела столь необычным способом.
– Я боюсь представить, кому же Борис перешел дорогу и что именно искал убийца для своего заказчика.
– Почему вы уверены, что есть заказчик?
– Потому что такие люди, как этот убийца, – настоящие профессионалы. Они фрилансеры и работают с теми, кто готов платить. Им не важно, кто их жертва и что она сделала. Их практически невозможно поймать, если точно не знать, кто именно вам необходим. Боюсь, что дело приобретает крутой поворот.
Зашел Лаврентьев и сказал, что не смог решить вопрос об освобождении или побеге Кретинина, но его точно перевезут в тюрьму более щадящего режима.
– Отличные новости! Раз мой дорогой друг переедет в новую тюрьму, то мы можем отпраздновать.
– Боюсь, что рано праздновать. Надо сначала решить нашу проблему.
– Я знаю, кто убил Бориса.
Настя и Алексей произнесли хором:
– Кто?
– Благодаря вам, Анастасия Романовна, мне удалось понять, как именно был убит мой ручной депутат. Этот почерк мне хорошо знаком, убийцу зовут Химик.
Алексей встрял в речь Караськова:
– Мне бы хотелось не кличку, а реальное имя, чтобы мы понимали, кого искать и как именно он выглядит.
– Боюсь, что тут я вам не смогу помочь. Дело в том, что Химик – это, как я уже сказал вашей коллеге, фрилансер. Он профессионал и знает, как заметать следы. У него нет имени. Насколько мне известно, он однажды подстроил свою смерть, чтобы оказаться вне системы. Теперь он постоянно меняет свои имена перед делом. Химик отслеживает, кто недавно умер при различных обстоятельствах и покупает у патологоанатомов их имена.
– Как это?
– Очень просто. Пока не оформлено свидетельство о смерти, человек не считается умершим. А начать оформлять документы можно только получения соответствующего заключения патологоанатома. Врач специально затягивает процесс, заказывая ненужные анализы, чтобы дать покупателю время на совершение убийства.
Настя вмешалась:
– То есть, у этого Химика есть всего несколько дней, чтобы все спланировать и убить человека. А где же он так быстро смог найти необходимые ему химикаты?
– Он давно работает и у него всегда есть запасы. Он покупает их, насколько я знаю, разными способами, но обычно действует через фирмы однодневки. Не удивлюсь, если у него есть небольшой запас на черный день, когда заказ срочный. Вот только проблема в том, что никто не знает, как он выглядит и где живет. Это гражданин мира.
– А как же с ни можно связаться?
– Только через проверенных людей. К счастью для вас, у меня есть такие. Но готов начать помогать вам исключительно после того, как мы подпишем соглашение о переводе Кретинина или о его УДО. Пусть ваши ребята отправят документы вам на телефон, а мы их здесь распечатаем.
– Мне нужно позвонить.
– You are welcome. Не смею задерживать.
Лаврентьев вернулся через пару минут, заверив, что через несколько минут документы будут ему отправлены.
– Отлично. Мне, определенно, нравится с вами работать. Никогда бы не подумал, что буду сотрудничать с ФСБ!
– Аналогично, но факт остается фактом. Что еще можете сказать про Химика?
– На данный момент ничего, нам нужно ехать.
Дождавшись документов, подтверждающих, что Павел Кретинин будет направлен в течение 48 часов в другую тюрьму для отбывания наказания, Караськов решил, что пора собираться.
Кто такой Химик?
Миллер, Лаврентьев и Караськов направились в неизвестном первым двум направлении.
– Куда мы едем? – спросила Анастасия.
– За информацией.
– Вы знаете, как найти Химика?
– Я знаю того, кто знает, как его найти.
Они ехали молча около 30 минут, остановившись около небольшого ресторанчика.
– Мы приехал, идем.
Все трое вышли и пошли в ресторан. За Караськовым следовало два охранника. В машине они сидели на переднем сиденье: один был на пассажирском, а второй – водитель. Ресторанчик выглядел второсортной забегаловкой. Настя отметила, что точно не стала бы здесь есть, так как все казалось не просто из СССР, но из СССР после застолья. На некоторых столах стояла грязная посуда, но официанты не особо торопились ее убирать. Мебель была старой и пошарпаной, а занавески грязными.
Караськов следовал прямиком на кухню. Видимо, его здесь знали, поэтому не стали ему перечить. Никто и слова не сказал, что так делать запрещено. Настя и Алексей, а также вооруженная охрана, следовали за Юрием. На кухне работало несколько выходцев из Средней Азии. Миллер успела подумать: «Интересно, есть ли у них разрешение на работу?».
Они прошли через кухню в кабинет менеджера.
– Мне нужно увидеть твоего шефа.
– Вы с ним договаривались?
– Это срочно.
– Простите, но шеф не любит, когда…
Караськов достал пистолет и приставил его к носу бедолаги.
– Или ты сейчас меня провожаешь к нему, или вашим официантам придется соскребать мозг со стены!
– Понял, сейчас провожу.
Менеджер встал и подошел к картине Наполеона во весь рост, которая смотрелась совсем не к месту. Он сделал какие-то манипуляции, которые ни Настя, ни Алексей не смогли рассмотреть, а потом картина распахнулась. Это был тайный проход, как в каких-то фильмах! Миллер была поражена такому.
Необходимо было спуститься по металлической лестнице вниз. Слышны были смех и приглушенная музыка. Судя по всему, этот проход был весьма часто задействован при условии, что нет другого прохода.
– Вам сюда. Шеф сам вас найдет.
– Спасибо. Я рад, что мы сработались.
Все спустились вниз, а менеджер захлопнул за ними
