Евгений Габуния - По обе стороны Днестра
Мальчик тринадцати лет. Спрашиваю, чему учили в школе. - Больше насчет родителей спрашивали. Они вроде ничего, никаких правов на детей не имеют. Одного родителя, который бил детей, сослали в Сибирь.
В больнице лежат раненные предательскими большевистскими пулями, бежавшие из красного советского рабства. Они считают, что недорого заплатили за свою свободу. Это - счастливые раненые. Один из них светится радостной улыбкой:
- В ногу ранен. Ничего, слава богу, обошлось благополучно.
Радостная улыбка озаряет женщину в бинтах, на руках у нее ребенок, он тоже ранен. Не отправить ли их на заседание Лиги наций в Женеву? Не пора ли высокому ареопагу народов поднять свой голос протеста против массовых расстрелов на всей границе СССР? Не скажут ли в Женеве господину Литвинову: чем предлагать нам проект всеобщего разоружения, лучше прекратите бойню на границах вашего государства. Вместо того, чтобы ломать комедию в Женеве, прекратите трагедию на Днестре..."
"Эх, Бенони, Бенони, однако, далеко тебя занесло. Кажется, превзошел самого себя", - покачал головой Соколовский.
Ему стало даже немного не по себе от яростной, слепой злобы, которая водила пером автора. Однако, как ни странно, Соколовский ненависти к автору не испытывал. Им владело другое чувство - брезгливость, которую он ощутил почти физически, прикасаясь к газетной полосе.
"Но о каком все-таки переселении народов говорит автор?" Соколовский понимал, что опытный газетчик Бенони вспомнил о событиях далекой истории неспроста, а потому внимательно просматривал номера того же "Бессарабского слова", "Бессарабской почты", "Молвы", "Радиоэкспресс", то и дело задерживаясь на разных сообщениях. "Герман Пынтя назначен примарем Кишинева... В секции военного суда под председательством полковника Маниу слушается дело восьми советских шпионов, арестованных в селе Пуркары Аккерманского уезда... Их главарь - вольноопределяющийся русский Рачков, мать которого живет в Одессе... Гинденбург или Гитлер?.. В трактире "Под колоннами" водопроводчик Кулик убил своего собутыльника Осипова за то, что тот говорил, будто Кулик - агент сигуранцы... Советских террористов будут судить в Констанце... Снова появились воры-усыпители... Маца из перемолотых бубликов и сухарей: факты гнусного, чтобы не сказать более, издевательства над верующими... Кошмарное убийство или несчастный аборт? Арест известных взломщиков. ...Сын профессора Кузы венчается с Розой Коган... У пограничного пункта Делакеу задержан неизвестный, который подавал световые сигналы на советский берег... Сбит советский голубь с алюминиевым кольцом на лапке. Предполагают, что в кольце была спрятана шифровка для советского резидента..."
У Соколовского зарябило в глазах от городских сплетен и сенсаций, уголовных происшествий. Газеты писали буквально обо всем, кроме главного: как и чем живут обыкновенные люди - крестьяне, рабочие, ремесленники, что их волнует, о чем думают. Кривое газетное зеркало не отражало подлинной жизни. Дорого бы он дал, чтобы своими глазами взглянуть на Кишинев, подышать воздухом родных мест. Увы, это было невозможно, по крайней мере в настоящее время, и Соколовский снова принялся листать газеты, пока не наткнулся в одном из номеров "Бессарабского слова" на заметку, набранную крупным шрифтом. "По сведениям генеральной сигуранцы, украинский Совнарком издаст в ближайшие дни декрет о запрещении проживания в пятидесятиверстной полосе от берега Днестра подданных молдавской национальности". В другом номере, вышедшем позже, эта тема получила дальнейшее развитие: "Советская пресса утверждает, что Румыния, Польша и Япония готовятся к концентрическому нападению на Советский Союз и поэтому необходимо принять меры. Вместо молдаван посылаются из центра проверенные коммунисты, к которым советское правительство питает безграничное доверие. ГПУ рекомендовало другой, менее дорогостоящий способ избавиться от ненадежных, вечно будирующих молдаван, но в Москве нашли, что ликвидация их по рецепту ГПУ вызовет слишком много протестов за границей. Исходя из этого сообщают, что решено перебросить всех молдаван в сибирскую тайгу, откуда меньше доходит вестей за границу, и упразднить самую Молдавскую республику. Постановление об уничтожении Молдавской республики принято вследствие крушения политических планов, ради которых она была создана и, наконец, по причине постоянных восстаний румынского населения, которые в этом году достигли кульминационного пункта в массовом исходе в Румынию.
Мертворожденная республика просуществовала восемь лет и приказала долго жить. Вместо цитадели коммунизма, которая должна служить примером и поощрением для Бессарабии, Молдавская республика стала юдолью плача и страданий. Молдаване толпами бросились убегать из большевистского рая, и вдогонку им посылали пули советские пограничники и агенты ГПУ. Теперь у них отнимают последний луч надежды - возможность бежать в Бессарабию".
В подтверждение этого сообщения газета перепечатала телеграмму из парижской "Матэн": "Из села Ташлык (Советская Молдавия) в Бухарест через Лондон нам сообщают, что жители этого села в провинции Днестра восстали против советских агентов, которые хотели овладеть церковью. Большевики открыли огонь по толпе, убив 50 человек. Подобные инциденты происходили и в других населенных пунктах области. По всей Молдавской республике население вооружилось. Части Красной Армии, расположенные в Тирасполе, посланные на усмирение, перешли на сторону восставших..."
"Так вот на какое переселение народов намекал Бентони. Дело принимает серьезный оборот. Далеко замахнулись бояре".
"Панихида по жертвам на Днестре. В воскресенье в кафедральном соборе совершена панихида по павшим на Днестре от большевицких пуль молдаван, бежавших из советского рая в Бессарабию. Собор был переполнен. Митрополит Гурий произнес глубоко прочувствованную речь на тему о зверствах, учиненных советскими пограничниками. После митрополита произнесли прекрасные речи профессор Булат, профессор Бога и другие". - "Так... подключили и церковь. Гурий такого случая не упустит".
Соколовский сложил просмотренные газеты в папку и вышел, чтобы через несколько минут оказаться в другом кабинете, просто, даже по-спартански обставленном, но гораздо просторнее. Широкий в плечах мужчина в военной гимнастерке с орденом Красного Знамени на груди и тремя ромбами в петлицах оторвал при его появлении взгляд от бумаг. Короткие седые волосы странным образом удачно сочетались с молодым энергичным лицом, придавая ему обаяние и значительность. За эту раннюю седину, "заработанную" на царской каторге, его уважительно называли Стариком. В его взгляде Соколовский прочитал нетерпение, что за всегда сдержанным Стариком наблюдалось редко.
- Чувствую, есть новости, Анатолий Сергеевич?
- Да, наконец-то, - Соколовский раскрыл папку с газетами. Долгожданные... если можно так сказать.
- Вот именно, - Старик чуть улыбнулся. - Так о чем пишет пресса?
- Много чего... И раньше нас не забывали, а теперь, похоже, антисоветская тема становится ведущей.
- Этого следовало ожидать. Продолжайте, я вас слушаю.
Соколовский передал Старику несколько газет со своими пометками.
- Вот, товарищ комкор.
Старик быстро и внимательно прочитал репортаж Бенони и другие материалы о "Днестровской трагедии".
- Так, так, понятно. А эта фотография откуда? - Он ткнул пальцем в фото. - Погранохрана нам доложила, что убитые остались на нашей стороне. Как румыны могли их сфотографировать? И, самое главное, экспертиза показала: пули выпущены из пистолета системы браунинг, а это оружие на вооружении погранвойск не состоит.
- Да сами же сигурантщики и прикончили, товарищ комкор, а потом выдали за невинные жертвы чекистов. Ну, а фото, это же раз плюнуть. Переодел солдата в тулуп, скомандовал - ложись, и снимай. Или дал безработному бедолаге двадцать лей, так он не то что на лед ляжет, а и в воду полезет. Топорная работа.
- Это еще надо доказывать, товарищ Соколовский, - жестко произнес Старик. - Мне уже звонили из правительства. Там весьма обеспокоены днестровскими событиями.
Он вышел из-за стола, подошел к стоящему в углу сейфу, достал из кармана гимнастерки ключ. Толстая тяжелая дверца медленно, нехотя отворилась. Он вернулся с серой папкой. Полистав ее, нашел листок бумаги, положил его перед собой.
- Да, похоже, что информация Ионела подтверждается, и мы имеем дело с тщательно продуманной и спланированной провокацией. За это говорит многое. На той стороне беженцев явно ждали. Эти прожектора, ракеты. И не только ждали, но и подталкивали. Будем говорить прямо: проморгали мы.
- Информация Ионела была весьма скудная, товарищ комкор. Примет агентов он не сообщил, их "крышу" тоже. Где искать этого Марчела и других? Ни одного ориентира. Я так думаю, у них на нашей стороне были родственники, не иначе. Вот если бы...
