Рита Тальвердиева - Близнец для президента. Роман с музыкой

Особенно досталось январю и февралю 2009 года: энергетический брык, авиа– и автокатастрофы, электроэнергетика застыла в шоке. Дореформировались…

– Чем там хуже, – дернул вверх палец партиец, – тем лучше здесь , – губы растянулись как резиновые, овечья шкурка сползла, обнажив суть вепря. Глаза сверкнули мрачным огнем.

«Маньяк!» – с отвращением подумал Отто, но улыбку поспешил вернуть. И тут же замер, скривился: слух резанули рулады «Персидского марша», исполненные в верхнем регистре: будто строй лилипутов развернулся на марше.

– Достаточно! – хлопнул в ладони партиец, учуяв в лилипутах намек на их карликовую партию.

«Мнительность – тоже диагноз», – подумал Меломан, но руки с клавиатуры снял.

– Наш аттракцион, – привлек к себе внимание Отто, – дает прогноз лишь на текущий год. Следующая встреча пройдет осенью – уже в Москве: увидим, что нас ждет в последующий период. Так что готовьтесь, господа, – зима, как нам нарисовал оракул, – будет лютой. Тут главное – соломки подстелить. Подсуетиться. И будет все о’кей.

– Теперь и мой черед, – выдвинул челюсть Макс. – Ты, парень, не плошай. Чуть так – озолочу, чуть эдак – уничтожу. Сыграй мою судьбу. На совесть. Без свиста и волны. И не зуди аккордами, зануда. А сбацай-ка «Березоньку…»

Меломан взглянул на Отто. Тот сделал страшные глаза и часто закивал: «давай, играй, играй».

Едва он прикоснулся к клавишам, как мелодия из далекого детства уже зашелестела листьями. Меж тем левая рука легко изобразила бескрайнее море колосьев. Их любовно расчесывал ветер.

– Во по-ле бе-ре-за сто-я-ла, – запел вполголоса довольный Отто. Таким аттракционом можно заработать не только политический капитал. Если дело развернуть как надо.

А слушатели невольно разулыбались – чем не старая песня о главном?..

– Вот ее, эту песню, и надо сделать гимном России, – услужливо встрял молодой человек с прозрачными голубыми глазами – подающий надежды партиец из стана «Сынов Отечества». Влад, кажется…

Его реплику разметали вдруг пульсирующие аккорды; задышал тяжело вдруг колокол; расплескали тревогу бубенцы; жесткой медью вломились ударные. Ритм известного напева неузнаваемо изменился. Запахло скороспелым мажором. Пулеметная очередь из глиссандо разметала и нежную грусть.

Зловещие синкопы вывернули известную мелодию наизнанку – и уже не березонька, а глумливый иноземный марш форсирует мажор, вытаптывая душу…

У Макса задергалось веко:

– Стоп! Не верю, паскуда, не верю!

Меломан сорвал было заключительный аккорд, но руки вновь отдались волшебной стихии. На этот раз мирно застучали кастаньеты.

«Болеро»! – ошалел Юрий Отто. – К чему бы это?..

Но додумать не успел. Все, кто здесь находились, погрузились в странный гипнотический морок. А Меломан все играл…

… На середину комнаты вдруг выскочил старик, лицом похожий на Кощея из сказки.

– Я не Кощей! – рассерженно сверкнул он очами. – Ведун я, Ве-дун – и все про все я знаю, хе-хе. Макс обречен – не тот он выбрал путь…

Он смех рассыпал как битое стекло. Вдруг съежился, похотливо потер ручонки, заверещал:

Макс зажал руками уши, лицо исказила гримаса, он завыл:

– Не-е-е-т!

В последний момент Макс оглянулся – в ноги ему метнулся пес с горящими от бешенства глазами. А может, то была крыса ростом с пса – он так и не понял. Она метнулась вдруг в сторону, запуталась в каких-то шторах…

Его крик разорвал вязкий морок в клочья.

Все очнулись.

Меломан развернулся на крутящемся стуле и беспристрастно уставился в окно: в последних квакающих аккордах он углядел и знак своей судьбы – его приговорили. Свидетелем чего он стал – неясно, но жить ему недолго. Так Макс решил…

Но вслух никто не проронил ни слова. И даже Макс поднялся и козырнул роскошным зуборядом. Бриллианты вспыхнули, но взгляд остался стылым. А на губе, прокушенной в запале, вспухла капля крови, отчаянно сверкнув рубином…

Некто в сером – коренастый и мордатый, излучал напряжение. Улыбки высоких гостей походили на оскал. И освещение здесь было ни при чем…

Глава III

Озарение

Пятигорск, июль 2008 г.

Магистра астрологии Мармарова узнал я сразу. Но не потому, что другого солидного мэтра в гостиной у Арсения не наблюдалось. Его «выдавало» живое участие во взгляде и спокойная благожелательность.

Столичный гость прилетел по делам в Пятигорск прямо с Каннского инвестиционного форума, где «проставлялось» и родное Ставрополье. Мармаров был приглашен «той» стороной – независимым экспертом. Возможно, и его лепта помогла развернуть стоящего инвестора лицом к ОЭЗ «Кавказские Минеральные Воды».

…Он расположился в высоком кресле. За столом. Здесь же, как птички на жердочке, примостились на краешке дивана двое.

– Жека и Верка, – кивнул Арсений в их сторону. – Супруги. Простите, – хлопнул он себя по лбу, – «бывшие». Но, не безнадежно. Как говорится, в стадии ремиссии. Ага?..

Жека показал кулак, его жена поджала губки. Но Сеню нашего не прошибешь.

– Мой друг, – представил он теперь меня, – кликуха Меломан. Подробнее не буду – он в бегах. А на хвосте – гориллы олигарха. Но, чу… – он палец приложил к губам. – Молчу, молчу. О том, что здесь он – никому! – вернул кулак он Жеке.

– Арсений! – сокрушенно вздохнул Мармаров. – Не время же для фарса.

И мне кивнул:

– Наслышан я о славе Меломана, наслышан… Позвольте, я продолжу…

Я присел к столу. Включиться в разговор сумею позже.

– Итак… Тот, кто рожден в один час с Алексеем и жертвами из списка приговоренных, – Мармаров кивнул на лист с распечаткой, – и есть… «заказчик».

Фраза заморозила тишину до хрустального звона.

– Так просто! – прошептал, наконец, Арсений, глаза зажглись азартом.

Действительно, и губернатора из Южной области, и мэра из Забаровска, и ученого из Новосимбирска, и двух депутатов из двух разных партий и, наконец, местного журналиста из Семигорска связывает лишь… дата рождения – с разницей в несколько минут. Дата рождения, которая была оглашена в популярной российской телепередаче – в самый прайм-тайм.

– …Одно непонятно, – вновь вздохнул Михаил Данилович, – кто надоумил этого ирода поднять руку… на самого себя?

Мы непонимающе уставились.

– Неизвестный – пока еще, – поднял палец Мармаров, – «заказчик» – срубил сук, на котором и сидел. Энергетически! это приравнено самоубийству, – строго изрек он. – Рано или поздно (но не позднее года) заказчик уйдет следом. Добро бы понял – за что? как? почему? Но! Сейчас я не об этом. Все связаны мы крепко энергопуповиной с теми, кто рожден в одно и то же время с нами. Как близнецы: один поранит палец – у другого, даже если он за сотни километров, тот палец заболит. Ему б беречь своих астральных братьев пуще глаза, а он… – развел руки Мармаров, но, заметив нашу оторопь, продолжил:

– Итак, случился повод у «заказчика» – оставить след в истории. Возможно, пройти на будущих выборах в президенты. И вывод сделал скверный – убрать с дороги тех, кто вместе с ним заряжен звездами на славу и успех. Интерпретация моего телепрогноза – им вывернута наизнанку… Но мне урок – и тема власти, и политика для практикующего астролога должны стать табу. По крайней мере – в СМИ. Ведь главное, – сокрушенно качнул головой Мармаров, – главное в любом прогнозе – его интерпретация…

– А что с ней? – оборвал себя Мармаров, указывая на Веру.

Вера запрокинула голову на подголовник дивана. Если б не пугающая бледность, можно было подумать, что она заснула.

– Нашатырь! Быстро! – поднялся Мармаров и осторожно приподнял ей веко.

…Вера судорожно вздохнула и распахнула глаза. В них тотчас собрались слезы.

– Я сейчас корвалольчику накапаю, – бросился снова к аптечке Жека.

– Ну-ну, – попытался приободрить ее Арсений и взял ее руку в свою. – Леха – ее брат, – повернулся к Мармарову Арсений. – Один из того списка.

– Родной? – сочувственно вздохнул Мармаров.

– Близнец. – Слово выпорхнуло, но рот остался открытым.

– Близнец?.. – переспросил Мармаров и прищурился.

– Я не убива-а-ла! – вдруг выкрикнула Вера и слезы залили лицо. – Это – не я-а-а-а…

– ?!.

– Не я за-а-казчик, – уже не сдерживаясь, разрыдалась Вера.

Еще одна подвешенная пауза нас не удивила. То был день такой, сотканный из говорящих пауз, тихих признаний и гениальных озарений.