Алексей Самойлов - Аксиома подлости
Хакер справился на троечку, оправдавшись тем, что очень боится Интерпола, ФБР и ЦРУ, вместе взятых. Среди предоставленных Илье семи адресов четыре отпали сразу – Илья уже посетил эти якобы секретные объекты. Пятый адрес он оставил про запас, не очень-то надеясь на Францию, и вновь отправился в Штаты – в Оклахому…
Итак, двести тысяч долларов. Вернувшись от Циммермана в Россию, Илья и Ольга капитально озадачились. Большая часть чистой прибыли уходила на вояжи Ильи, оплату Борькиной няни-медика и медикаменты. Для добычи нужной суммы необходима грандиозная коммерческая афёра, причём скорая по времени, но выдающаяся по результату. И желательно – с минимальной долей риска.
* * *Семён Иванович Тунгусов появился именно тогда, когда нужно. Может быть, он тайно следил за своими подопечными и, наконец, дождался критического момента? И предложил это дело с похищением.
Стоит ли теперь ему звонить и рассказывать о смерти Ольги? Стоит ли вообще ПРОДОЛЖАТЬ? Есть ли какой-либо смысл во всём этом БЕЗ Оли? Что же делать дальше?
Илья прикрыл тело сестры простынёй и плюхнулся на кровать. Понять, что смысл всего изменился и стал другим, он смог только по прошествии нескольких часов смятения и попыток мыслить здраво.
Наступило утро субботы. Илья открыл холодильник, плеснул себе сто грамм водки и выпил. Затем взял верёвку и зашёл в комнату, где валялся Артур.
Несмотря на то, что Илья был безоружен, страх промучившегося бессонную ночь Артура моментально материализовался. Бледный и дрожащий, он прижался к стене, поднял вверх руки и завизжал:
– Не тронь меня! Не прикасайся! Не-ет!
Илья быстро привязал слабо сопротивляющегося пленника к батарее, залепил ему рот, затем вновь запер дверь и проверил надёжность замка. С кровати Оли он стащил синтепоновое одеяло, всё ещё пахнущее женским телом…
* * *Кто-то грубо затормошил её за плечо. Мэй ещё больше съёжилась и тихо застонала.
– Эй, проснись! Вставай!
Голос, хотя и звучал хрипло, всё-таки принадлежал женщине. Мэй открыла глаза и посмотрела сквозь щель между пальцами.
– Эй, у тебя денежки есть? – снова затормошили её.
Бомжиха. Запахов Мэй почему-то не ощущала и даже не поморщилась. Но в ответ замотала головой.
– Отобрали? – поинтересовалась оборванка.
Мэй снова замотала головой.
– Ты чего, проститутка что ли? А чё замели-то? А, наркоша!
От очередного прикосновения её передёрнуло, и Мэй повернулась к бомжихе лицом, спихнув грязные руки с себя.
– Батюшки святы! Ты же в крови! – бомжиха неумело перекрестилась.
– Отойдите от меня! – брякнула Мэй по-китайски.
– Ёкалэмэнэ! – бомжиха отшатнулась и села на скамью.
Мэй снова скуксилась. Она находилась в состоянии полной отключки от окружающего мира. Вернувшись в него на минуту и отшив бомжиху, Мэй вновь погрузилась в себя. Её кошмар был простым, но от этого не становился менее кошмарным, и заключался он в лице Ольги, которое стояло перед глазами Мэй, и в бесконечном грохоте, сопровождающем видение. Кошмар не исчезал, когда Мэй закрывала глаза, а реакции на раздражители из внешнего мира являлись инстинктивными, но никак не осмысленными.
Бомжиха больше не лезла, но пришли менты. Они поволокли Мэй на допрос к дежурному капитану ОВД Щукино, который оказался молодым неотёсанным умницей.
– Вот, выловили на улице! – отрапортовал сержант, – документов нет, денег нет, вообще не хрена нет. Оказала сопротивление при задержании. – И сержант пихнул Мэй на колченогий стульчик.
– Отмудохала взвод ОМОНа? – усмехнулся капитан, – свободен. Разберёмся. – Сержант ушёл, хлопнув дверью, а капитан придвинул к себе бланк протокола и взял ручку. – Ну что, гражданка правонарушительница, поехали. Фамилия, имя отчество.
Мэй уронила голову на грудь и обхватила руками коленки. Капитан повторил вопрос ещё два раза с тем же успехом. Затем подошёл, похлопал Мэй по щекам и принюхался. Обследовал её руки и почесал в затылке, вглядываясь в ссадины на лице и красные пятна на пуловере.
– Экспертиза нужна… – произнёс он вслух, вернулся за стол и начал грызть кончик ручки с отпечатками своих же зубов, – похоже, обкурилась или надышалась клея. Гражданочка, чего мы молчим-то? Фамилию свою забыли?
Мэй никак не реагировала, лишь тихо постанывала и дрожала.
– Что же мне с тобой делать, красавица? – капитан отложил бланк и подпёр рукой подбородок.
Глава 7. Убийца
Никогда не принимайте решения сами, если можно заставить решить кого-то другого. Благодаря этому принципу капитан-умница имел в жизни меньше проблем, чем все его знакомые.
– Шоковое состояние, – продолжал рассуждать он, – которое вызвано нанесением телесных повреждений. Надо доктора вызвать, пусть тебя осмотрит. Телесные повреждения на лице, пятна неизвестного происхождения на одежде…
Неожиданно Мэй встала и направилась к двери. Капитан догнал её и хотел удержать, но Мэй резко стряхнула его руку с плеча.
На улице светало. Сидящая на крыльце отделения бомжиха удивлённо воззрилась на Мэй, которая прошла мимо, кутаясь в ветровку. Капитан затормозил на пороге и пробубнил:
– Ну, иди, скатертью дорожка. На кой чёрт мне немая красавица? Возиться с тобой только.
Бомжиха догнала странную незнакомку, но трогать её не стала. Она просто шла рядом, подогреваемая любопытством, и наблюдала. Мэй не замечала её присутствия и, дойдя до автобусной остановки, села на лавочку, закрыла лицо руками и заплакала. Бомжиха взлохматила давно немытые волосы и выгребла мелочь из кармана. На бутылку самого дешёвого пива хватило, её-то она и прикупила в ближайшем круглосуточном магазине. Вернувшись, она застала прежнюю картину. Открыв пиво зубами, бомжиха сделала большой глоток, затем вытерла горлышко грязным рукавом и сунула пиво незнакомке:
– Эй, выпей, полегчает.
На этот раз Мэй отреагировала адекватно, сделала несколько глотков и вернула бутылку. Но по-прежнему не произнесла ни слова.
– У тебя дом есть? Квартира? – приступила к нужным расспросам бомжиха, – а родители у тебя есть? Тебя изнасиловали что ли?
Мэй подняла зарёванное лицо и отрицательно покачала головой.
– Ты местная? Ну, из Москвы?
Мэй кивнула и положила ногу на ногу. Бомжиха опять взлохматила волосы, допила одним махом пиво и спрятала пустую бутылку в карман. Извлекла оттуда же смятую пачку папирос и прикурила у одинокого утреннего прохожего. Интуиция подсказывала ей, что странную девку отпускать нельзя. Надо показать её Славику, он мужик толковый и лучше соображает. От девки может быть польза. Бомжиха вновь подошла к Мэй и села на корточки:
– Я Валя, а тебя как зовут?
– Маша, – произнесла Мэй первое русское слово, чем несказанно порадовала бомжиху:
– О, так ты по-русски говорить умеешь? Пошли со мной, я помогу тебе. Пошли! – и Валя взяла Мэй за локоть.
До центра добрались на троллейбусах. Валя прекрасно ориентировалась в маршрутах наземного транспорта. Мэй больше ничего не говорила, а бомжиха и не спрашивала, но внимательно следила за тем, чтобы её подопечная не сбежала.
На лавочках вокруг памятника Грибоедову отдыхали от жизни несколько человек неопределённых возраста и пола, но вполне определённого социального статуса. К одному из таковых и подошла Валя, приказав Мэй сесть немного поодаль и никуда не уходить.
– Славик! Блин, Славик, давай! – Валя затормошила субъекта, завёрнутого в серое пальтишко.
Аромат от него исходил непередаваемый. Пока Славик пытался принять вертикальное положение, Валя порылась в китайской клетчатой сумке, что стояла под лавкой, но ничего интересного или съедобного там не нарыла. Понимая, что в таком состоянии он ничего не воспримет, Валя пошукала по окрестностям и нашла рядом с урной бутылку водки с несколькими каплями на дне. Славик выпил, выкурил Валину папироску и мутным взором обвёл всё вокруг:
– Твою мать!
Бомжиха в двух словах изложила ему историю знакомства с Мэй, закончив собственными суждениями:
– Девка молодая, грудастая, мордастая. Можно чучмекам сдавать за хавку.
– Погодь, Валюха, – Славик встал, – где она, твоя шалава?
Вскоре перед Мэй предстали двое бомжей. Но она будто бы не замечала их, по-прежнему отсутствуя в этом мире. Славик мутным взором ощупал живую находку Вали и задумался.
* * *Ранним утром на окраине Волоколамского кладбища, неподалёку от основных захоронений, появился свежий земляной холмик. От посторонних глаз его скрывала только-только ожившая по весне берёзовая рощица. Ни гранитной плиты, ни даже таблички с именем пока не было, но Илья знал, что это лишь временно. За хорошие деньги ему сделают и свидетельство о смерти, и памятник. Вот только похоронить сестру в соответствии со всеми подобающими ритуалами он не смог…
