Николай Новиков - Свидание со смертью

Минут сорок ворочался с боку на бок, а сна и в помине не было. Только злость все больше заполоняла грудь. Чужая квартира, чужой диван, лежу на нем в джинсах и футболке, подушка да легкое одеяло - вот и все мои постельные принадлежности... Почему, черт возьми?! Почему какой-то придурок сидит у моего подъезда и не пускает меня домой? Почему за мной охотятся, как за бешеной собакой, и менты и некая криминальная структура?! Жили себе и жил, никому ничего плохого не делал, с соседями здоровался, за малышом ухаживал. Налоги, правда, не платил, да кто ж их платит в этой стране? Хотел приличную работу найти, вот и встретился с Наташей. Потом, правда, пожелал жену ближнего, нехорошо это. А то, что старый, пузатый хмырь увел у меня Наташу, хорошо? Потряс перед ее носом кошельком, она, как завороженная и пошла за ним, хорошо это? Да и какой он мне "ближний"? Даже разговаривать не стал, увидел и сразу за пистолет, супермен хренов! И еще - желал ее, да, но ничего не предпринимал, даже не намекнул, сама пригласила! Мог ли я отказаться? Разумеется, мог. А зачем? В итоге старый хмырь убит сковородкой, а виноват в этом оказался я. Но я же не убивал, это и дурак может сообразить! Если б хотел - не нужна мне сковородка, я этого Рахмат-лукума двумя ударами голой руки на тот свет отправил бы! Но я не хотел этого, я даже щадил его, не бил сильно... А получается, что мы боролись там полчаса, пока Наташа добежит до телохранителя, вызовет милицию, пока приедут... Маразм! А пули, следы от них куда подевались? Ведь Рахмат-лукум дважды стрелял в меня! Все это была настолько странно, глупо, нелепо, что казалось - надо просто пойти в ментовку, рассказать им, как все было на самом деле, ткнуть носом в улики, мимо которых трудно пройти, и они поверят. Пусть, как следует, допросят Наташу, а потом телохранителя Вадима и Сяву Шатова, пусть найдут придурков, которые наблюдали за его квартирой, и тех, кто убил Влада! Вот, кого нужно искать, а не меня! Все просто! Для дилетанта. Но я-то совершенно точно знал, что как только приду, так сразу и буду посажен. И все улики, и все свидетели будут против меня. И самые дорогие адвокаты, на которых раскошелится отец, ни хрена не сделают. Уже не просто злость, а какая-то звериная ярость душила меня. Жил себе спокойно, никого не трогал, кредиты не брал, но кто-то подумал: а не поохотиться ли нам на Корнилова? И объявил сезон охоты, падла! И вот я здесь, в чужой квартире, прячусь... А дома Борька сидит в клетке и не может понять, почему я бросил его?. Он-то ко мне со всей душой, доверял, любил меня, а я где-то прячусь.., И не обо всем человечестве, а обо мне конкретно он вправе подумать: ну и скотина же ты, Корнилов! Вот этого я не мог вынести. Включил свет и стал обувать кроссовки, носки были на мне. Потом надел куртку, быстро напялил светлый парик, на него бейсболку, бороду приклеивать не стал. Менты не должны меня узнать в таком виде. И если кто-то и сейчас наблюдает за подъездом, пусть не обижается! Я должен поговорить с Борькой, объяснить малышу, почему вынужден отсутствовать. Не думайте, что это пьяный бред. Выпил-то я всего три рюмки, сто пятьдесят граммов. Чтобы понятно было - Борька самое близкое мне существо, он, действительно, любит меня, он всегда ждет моего возвращения домой, он рад мне, готов часами бегать по мне и вокруг меня, играть со мной, носить какие-то бумажки, если я занят. Он помогает мне общаться с дамами, а когда на душе хреново, этот теплый, мягкий серый малыш избавляет меня от тоски. Ну да, он самый обыкновенный крысенок, но я не променяю его на самую породистую кошку или собаку. Они не стоят моего серого малыша, уж это я точно знаю. Было около двух, когда я, сунув в карман куртки катушку скотча, вышел из дома. Но в Москве машины ездят круглые сутки, правда, не всякий водитель отважится подвезти лохматого мужика в бейсболке, но кое-кто всегда готов рискнуть, собственно, так и пополняет семейный бюджет. За двести рублей мрачный пенсионер, хозяин задрипанного "Москвича" согласился подбросить меня к станции метро "Молодежная". Тут ехать-то, днем и полтинника бы не дал, но два часа ночи - это два часа ночи.

9

У "Молодежной" я честно расплатился с пенсионером. Он с облегчением вздохнул, пересчитав деньги, и даже улыбнулся мне на прощанье. Я тоже улыбнулся и поблагодарил его. А потом быстро зашагал по Ярцевской в сторону Рублевского шоссе. Пересек Рублевку, добрался до своей улицы, она называется Крылатские Холмы, и пошел дворами к своему дому. Ну, дворами слишком громко сказано, какие там дворы, это я к тому, что не шагал по улице с гордо выпяченной грудью и твердым намерением снести любого, кто встанет на моем пути, а все же осторожничал. Хотя снести мог любого. Но никто не встал. И поблизости от моего подъезда странных личностей не наблюдалось. Правда, где-то неподалеку вовсю резвилась молодежь, звенели гитары, смех, крики, ну так это летом бывает чуть ли не у каждого дома. Возможно, менты сняли "наружку", и я могу спокойно зайти в свою квартиру. Но расслабляться не следовало. Я вошел в подъезд и сразу увидел его. Не того, с которым разговаривал днем, другого, но под кожаной курткой у щуплого мужика виднелась подплечная кобура. Он стоял рядом с почтовыми ящиками и курил. Видимо, надоело сидеть на детской площадке, а может, прохладно стало, решил зайти в подъезд, малость погреться. Посмотрел на меня, сплюнул и лениво отвернулся. А зря! Я не стал придумывать что-то необычное, а просто врезал ему от всей души. За себя, но больше - за малыша Борьку. А потом свалил на пол, предупредил об ответственности за громкие звуки, быстро завернул руки за спину и, придавив спину коленом, замотал их скотчем. Потом заклеил скотчем рот мужичка. На это у меня ушло максимум полминуты. Такая ярость меня душила, что будь он в десять раз мощнее, все было бы точно так же. Вздернув мужика на ноги, я подтащил его к лифту, он был на первом этаже, втолкнул мента в кабину и поехал на последний этаж. Понятное дело, человек был испуган, он не знал меня, не знал, чего я хочу. А когда я вытащил его "ПМ" и сунул себе за пояс, вообше побелел от страха. Синяк под глазом приобрел почти рельефные очертания. На последнем этаже я снова предупредил его об ответственности за громкие звуки, с одной стороны отклеил скотч на губах и спросил: - Сколько вас тут? - Я один... Я выполняю приказ, жду какого-то хмыря, если он появится - должен позвонить... Больше никого нет. - Точно, один? - А откуда больше? И так народу не хватает, с ног валятся, то чечены, то террористы, то хрен его знает, кто... - Смотри, обманешь - пристрелю,- сказал я. Лифт спустился на мой этаж, я подвел мента к двери, достал ключи, открыл дверь, втолкнул его в квартиру. Он заметил номер квартиры и теперь смотрел на меня с нескрываемым ужасом. Понял, что я и есть тот самый злодей-убийца, которого он обязан выследить и доложить начальству. А злодеи - они ведь убивают всех подряд! - Не будешь орать?спросил я его. Он замотал головой.- Я сниму скотч с губ, но ты, пожалуйста, не зли меня, ладно? Я капитан ФСБ Корнилов, правда, капитан запаса. Но понимаю, что человек выполняет приказ, значит, ты мне не враг. Извини, что врезал, но меня самого достали. Я снял скотч с губ мужика, втолкнул его в комнату, включил свет. Потом снял бейсболку и парик, бросил на пол. Первое, что увидел мент, был малыш, который тут же вскарабкался под потолок клетки и махал мне своей лапкой. - Крыса... - Тебя как зовут? - Валера, а что? Меня Андрей, а его - Борька. Он не крыса, а Борька, понял? Ты посиди пока на диване, а я пообщаюсь с малышом. Я подвел Валеру к дивану, слегка толкнул, и он тут же сел, а я сел на корточки перед клеткой, открыл дверцу. Малыш тотчас же выпрыгнул наружу, забрался мне на колени, потом на плечо. Встал на задние лапки, будто что-то хотел нашептать мне на ухо. Я взял его в руки, чмокнул в розовый нос. - Да знаю, мой малыш, знаю, мой хороший. Тебе тут скучно, ты один, и никто не гуляет с малышом. И вода у тебя кончилась, и есть нечего. Сейчас мы все поправим, серенький. Извини, со мной приключилась неприятность, но скоро все будет нормально. Ты понял, малыш? Я отпустил его, почесал за ушком, Борька улегся на коленях, вытянул мордашку и прикрыл глаза. Хорошо ему было со мной, и мне с ним - тоже. Какой, зараза, а!- удивленно протянул Валера.- У нас в общаге тоже есть крысы, так мы их уничтожаем. А этот - прямо, как котенок! Ну надо же, а! Он что, ручной у тебя? - Он просто мой маленький друг. Ты, Валера, сиди смирно, я минут двадцать пообщаюсь с малышом, покормлю его и уйду. "Пушку" тебе верну, лады? Дверь заперта, хозяин тут я, прибью и без пистолета, но мне не хочется этого. - А ты точно капитан ФСБ? - Спросишь потом у своего начальства. С Борькой на плече я пошел на кухню, наполнил его миски кусочками огурцов, сосисек, карбонада, яблока, насыпал и его корма, налил воды, все это поставил в клетку. Валера сидел на диване, не двигаясь. Чтобы не выпускать его из виду, я взял нарезку черствого хлеба, нарезку карбоната и, сидя на полу в комнате, сделал себе бутерброд. Борька сидел на плече, в клетку я его пускал, чтоб не стал таскать продукты за диван, они ему в клетке понадобятся. Я протянул ему кусочек карбоната, малыш стал есть его на плече у меня. - Ты смотри, жрет, как человек!- изумился Валера.- Первый раз такое вижу. Слышь, Андрей, я тебе не враг, все будет, как ты сказал. Но я... тоже хочу жрать. - Развяжу тебе руки - сделаешь какую-то глупость. Не дай Бог обидешь малыша - убью без разговоров. - Так у тебя ж моя "пушка". И на хрен мне все это нужно? Когда уйдешь, я никому не скажу, что видел тебя. обещаю. Я вообще-то доверчивый, если по-хорошему, так из меня веревки можно вязать. А если по-плохому... ну, это понятно. Я освободил руки Валеры, кивнул ему на хлеб и карбонад. Он неуверенно сполз с дивана, сделал себе скромный бутерброд. - Бери больше, не стесняйся,- подбодрил я. Валера сделал себе три бутерброда, с ними уселся на диван. Похоже, он не злился на меня, и даже был рад, что все так получилось. А то сидел бы до утра голодный. Я еще угостил Борьку карбонадом, малыш любил его. - Ну и как ты дальше?- спросил Валера.- Я, честно говоря, не возражаю, если этих черножопых деятелей будут мочить. Обнаглели они в доску, думают, самые главные в России. Но начальство злое жутко. - Вынужден тебя огорчить, Валера, но я Рахмата не убивал. Я его вообще первый раз видел. - Как это?Валера даже жевать перестал. - Приятель сказал - нужен начальник охраны в фирму, но сперва надо понравиться жене. Я понравился, в смысле, заставил землю жрать ее сытого телохранителя. Вечером позвонила, приезжай, поговорим. Приехал. Стол накрыт. Только сели - врывается ее муж, и давай палить из "ТТ". Я выбил "пушку", легонько ткнул его, а он орет, вцепился мне в волосы. Тут меня и отрубили. Очнулся - лежим рядом, у него башка разбита сковородкой. Она у меня в руке. Жена хозяина исчезла, а за окном ментовские сигналы... Пришлось бежать. А малыш один остался. - Постой, если он в тебя стрелял... Пришлось коротко объяснить Валере все странности этого дела. Похоже, он поверил мне. И даже проникся сочувствием. - Слышь, Андрей, если что надо, ты скажи, я сделаю. - Нет, Валера. Тут какие-то большие игры, я сам с ними разберусь, А ты просто молчи. Выберусь, встретимся, вмажем, я тебе должен за то, что ударил. А пока молчи. Борька немного утолил голод, хотя и был не так уж голоден, мать насыпала ему крысиного корма полную мисочку. Я взял малыша в руки, погладил его и... посадил в клетку. Но не успел захлопнуть дверцу, он выскочил, прыгнул мне на колени, спрятал мордашку в моей ладони и затих. Он не хотел со мной расставаться. Ты смотри какой, зараза!- удивленно сказал Валера. - Я вернусь, малыш, скоро вернусь, ты подожди меня. Ну иди, у тебя там и яблоки, и огурцы, всего много. Я взял малыша и посадил его в клетку на деревянный домик. Он тут же спрыгнул вниз, но дверца уже захлопнулась. Я пощекотал пальцем его светлую грудку, почесал мордашку и жестом показал Валере - давай на выход. Торопливо напялил свой парик, достал из ящика стола пистолет, сунул во внутренний карман куртки, пачку патронов сунул в боковой карман. Соблюдая меры предосторожности, я спустился вниз. В подъезде сказал Валере: - Не стреляй в меня, ладно? Все равно не попадешь. - За кого ты меня принимаешь?- обиделся мент.- Ты меня угостил, я... все, как ты сказал. Я вытащил из его пистолета обойму, проверил, нет ли патрона в стволе, потом вышелкнул патроны из обоймы на ладонь, сунул их в карман куртки Валеры, пустую обойму в другой карман, пистолет в кобуру. - Мог бы и не стараться,сказал он.- Я ж не какой-то там козел... - Извини, ты знаешь, в каком мире мы живем,- сказал я. - Это точно,- кивнул он. Я хлопнул его по плечу и вышел из подъезда. Валера шагнул следом за мной. Он хотел что-то сказать, но тут впереди мелькнула тень и щелкнул выстрел. Один, другой... Я упал на асфальт, достал пистолет и несколько раз выстрелил, похоже, попал. Я еще два раза выстрелил. Впереди послышались тяжелые шаги, потом взревел мотор машины. Я повернулся к Валере - его рубашка на груди уже пропиталась кровью. - Уходи, Андрюха,- слабым голосом сказал он.- Они опять хотели тебя подставить... козлы... - Спокойно, Валера, я вызову опергруппу, "скорую"... Но стремительно приближающийся вой сирены подсказал мне, что все уже вызваны. Но кем? - Уходи...- пробормотал Валера и потерял сознание. Прости, парень, прости,- сказал я. И помчался прочь, вниз. в сторону Крылатской улицы. Вдоль нее добежал до Гребного канала, махнул под мост через Москву-реку и побежал по берегу. На машине тут не разгонишься, а я могу рвануть и вверх по холму, затеряться среди деревьев Суворовского парка. Но меня не преследовали, похоже, у моего дома им хватало проблем. Кто вызвал опергруппу, я знал. Криминальная структура, которая после осечки у дома Шатова и убийства Влада держала под наблюдением мой дом. Свет в квартире означал, что я там, свет погас - я вышел. Но, похоже, они просчитались и на сей раз. Не ожидали, что я слишком долго буду стоять в подъезде с Валерой, не ожидали, что смогу ответить и подстрелить убийцу. Смогли ли они увезти его, или оставили? Серьезно ли ранен Валера, а может уже мертв? От этих вопросов многое зависело, но ответов на них я не знал. Я громадными прыжками мчался по берегу Москвы-реки. Выбраться наверх, на Рублевку и ловить машину было опасно. все это пространство уже контролировали люди в погонах. И снова все было не так, как надо. Вроде, повезло с ментом, нормальным мужиком оказался, вроде нашли общий язык, я пообщался с малышом и должен был спокойно уйти. Но не вышло. Криминальная структура держала меня под "колпаком". Не убили, а могли бы. Очень им хотелось сдать из меня еще и убийцу мента с полным набором неопровержимых улик. Оно и понятно, тогда убийство Рахмат-лукума станет еще естественнее! Суки! Доберусь я до вас. А пока что... Небо светлело, город был тих и чист, по крайней мере, так мне казалось из Суворовского парка. И тем опаснее он был для меня, мой город. В тихом и чистом городе злодеи, разыскиваемые милицией и виднее и слышнее. Я немного поднялся вверх по тропинке, которую можно было назвать горной, свернул направо и сел под старым дубом. Потом лег на траву... Эх, мать сыра земля! Действительно, сыра и холодна была этим дождливым летом, долго не полежишь. Я снял куртку, бросил ее на траву, сел на мягкую кожу, прислонился спиной к дубу и закрыл глаза. И задремал. Проснулся - было уже совсем светло, а как птицы пели, как соловьи заливались! О, где моя возлюбленная? Какая там, на хрен, возлюбленная, уносить ноги надо было. Скоро в парке появятся ранние бегуны и любители водных процедур, наверняка удивятся, заметив меня: сидит под дубом мужик, за поясом пистолет, на коленях пачка с патронами, возможно, и парик съехал набок... Увидев такое, многие захотят позвонить куда следует и спросить: чего это он сидит под дубом, а не в другом месте? Я поднялся на самый верх, вышел на Рублевку, там уже ходил общественный транспорт. На нем я и добрался до конспиративной квартиры на Можайке. Никто меня не остановил, никто не потребовал документов. И пистолет мой, "ИЖ-71-й", разрешенный законом, был при мне. И пачка патронов тоже. Ввалившись в квартиру, я с минуту раздумывал, что мне делать дальше - сразу лечь спать, залезть в ванну, или сделать яичницу и позавтракать, а потом залезть в ванну или завалиться спать. Решение пришло само собой. Я взял бутылку водки, выпил прямо из горла граммов двести, закусил помидором, а потом лег на диван и уснул.