Аркадий Карасик - Месть авторитета
— Нет, батя, нам с тобой подставляться нельзя. Лучше поднимемся этажом выше. Там — гинекология, народу поменьше…
Мы так и сделали.
На площадке пятого этажа тоже курили, но человек пять, не больше. Болезненного вида женщины, две медсестры. Увидев нас, замолчали. Видимо, тема разговора не для мужских ушей. Разошлись, выбросив в консервные банки наспех докуренные сигареты.
— Ты, батя, видел мою встречу с одним мужиком? Ну, когда я ожидал Гену из перевязочной…
— Видел… По-моему — азербайджанец?
— Шайтан вонючий, а не азербайджанец! — злобно ощерясь, выкрикнул Фарид, и в этом крике было столько ненависти, что я опешил. — Кровосос, палач, сволочь — вот кто он!
— Успокойся, друг, не надо кричать…
Фарид, успокаиваясь, помолчал. Будто затолкал необузданную злость поглубже. Не для того, чтобы она там расплавилась и исчезла — пусть копится, зреет, растет до определенного момента. Потом заговорил. Внешне — спокойно, даже излишне спокойно.
История, происшедшая с парнем, — обычная. На моей памяти нечто подобное на раз случалось. К сожалению, попадаются не виновники, а люди непричастные к преступлению.
На одной из улиц Москвы происходила драка. Из-за чего дрались, что вызвало кровавую разборку — не имеет значения. Били друг друга кулаками, ремнями, палками, обрезками труб.
Мимо проходили Фарид и Мариам.
Кто— то бросил в адрес девушки грязное словечко. Будто залепил шматок липкой грязи. Фарид не сдержался, бросился в толпу дерущихся, добрался до обидчика и ударом кулака свалил его на землю. То ли от сильного удара, то ли стукнувшись головой о бордюр, тот потерял сознание. Из разбитой головы закапала кровь. При виде этого противники объединились и напали на азербайджанца. Некоторое время он отбивался кулаками, подхваченной с асфальта палкой. Мариам бросилась на помощь. Боясь за нее, Фарид выхватил нож…
Ударил он кого-нибудь ножом или просто пригрозил — сказать трудно. Главное, что подоспевшая милиция захватила его с холодным оружием в руке… Получил парень немного — каких-то полтора года. Да и то потому, что участники разборки помалкивали, а свидетелей, видевших, как бакинец орудовал ножом, не оказалось. Так же, как и пострадавших…
Во время пребывания в следственном изоляторе Фарид и познакомился с Ухарем. Вором в законе. Настоящего имени авторитета никто не знал, так же, как и фамилии… Ухарь велел… Ухарь сказал… Гляди, Ухарь ухи тебе оторвет…
Неизвестно по каким причинам авторитет взял сильного и неглупого парня под свое покровительство. Как принято говорить, приблизил к себе. «Знакомство» продолжилось на зоне. Фарид превратился в шестерку лидера. Ухарь не только не работал, но и презирал любую физическую нагрузку. Да и по своему положению вора в законе работать он не имел права.
За него трудились шестерки. Вор в законе творил суд, назначал наказания, принимал подношения, формировал так называемую идеологию преступного мирка.
Почетно и необременительно!
С волками жить — по-волчьи выть. Этой старой догмы придерживался и Фарид. Вкалывал на Ухаря, отдавал ему часть своей пайки, выполнял разные мелкие поручения авторитета.
Время шло медленно, трудно. Впереди уже маячила свобода, встреча с Мариам, счастливая жизнь вдвоем. Но однажды хрупкое равновесие нарушилось.
Один из зэков был заподозрен в предательстве. Специально подосланные «пехотинцы» Ухаря засекли его входящим в административный блок зоны. Вообще-то посещали это здание многие: отремонтировать отопление, исправить прохудившийся кран, прочистить засоренную канализацию. Но этот зэк шел туда не по вызову, не работать. С оглядкой, тайком, через боковой вход.
Ухарь, внимательно выслушал «разведчиков». Вопросов не задавал. Ему, как всегда, все было ясно. Предательства не прощают ни в обществе, ни в преступном мире. Здесь — особенно.
— Мочкануть, — бросил он Фариду. И повторил громче для остальных: — Шайтан замочит!
Фарид онемел… Вот как, его захотели превратить в палача! Прежний палач, суховатый, угрюмый мужик лет сорока, отбыл срок и покинул зону. Видимо, Ухарь решил назначить на «вакантную должность» соотечественника. По тюремной кличке — Шайтана. Заодно покрепче привязать его кровью.
— Нет! — решительно возразил парень. — Шестеркой — пожалуйста, передавать ксивы — пожалуйста, отдавать капусту… А мочить не буду!
— Как это так — не буду? — растерялся Ухарь, услышав впервые столь резкий отказ выполнить приказание. — У тебя, Шайтан, крыша не поехала? Сбрендил, падло!… Ништяк, сделаешь! Замочить — весь сказ. Сроку — два дня. Как замочишь — твои дела… Лучше всего подколоть сявку вечером…
— Я сказал уже — нет!
Другого «отказчика» Ухарь приказал бы распять, удавить, но Фарида он по-своему уважал. За немногословие, за невероятную силу и, как это ни странно, за всегдашнюю честность. И в большом, и в малом.
И все же Ухарь жестоко покарал бы ослушника, если бы не считал, что убить мало, нужно покорить, сломать. Иначе убитый в глазах окружающих все равно останется в некотором смысле героем…
Поэтому вор в законе неожиданно широко улыбнулся:
— Ты прав, Шайтан, замочить предателя — дело мужчины, а не такого дерьма, как ты… Замочит, — он задумчиво оглядел свою «свиту», — Одноглазый… Все, конец базару… А ты с этого часа назначаешься уборщиком сральника. На все время, пока будешь париться на зоне.
Ухарь сдержал слово. Фарид изо дня в день мыл отхожее место, подтирал грязные полы, выносил дерьмо…
И вот после нескольких лет свободы они случайно встретились: Ухарь и Шайтан…
Фарид закончил нелегкий свой рассказ и умолк.
— Что он потребовал?
— Прости, батя, но имен называть не могу. Не за себя боюсь — за Мариам. Ухарь знает — меня не запугать, а вот ударить в самое чувствительное место может… Жалость у него, наверно, при рождении вырезали…
— Не хочешь называть имен — не называй… Только скажи, что тебе приказано сделать?… Пойми, Фарид, я постараюсь тебе помочь, но для этого мне многое нужно знать…
— Ладно, батя, верю… Сам не знаю почему… Ухарь велел замочить одного человека… Если не выполню — убьет Мариам. Знает ведь, падло, что никого убивать не стану, знает! — почти закричал он, но тут же притих. Добавил шепотом: — Характер такой дурной — муху прихлопнуть и то жалко… А тут — человека убить…
— И все же, кто тот человек, которого тебе велено убрать? Боишься?
Фарид медленно кивнул:
— Да, боюсь.
— Хорошо, имя можешь не называть… Лежит в нашей больнице?
— Да…
— В нашем отделении?
— В нашем…
— Может быть, в нашей палате?
Фарид опустил голову. Глаза полузакрыты, на лбу — крупные капли пота, пальцы рук подрагивают. Он — будто в полусне, под влиянием гипноза.
— Значит, в нашей палате? — повторил я.
— Да, батя, в нашей…
Гошев не ошибся… Гена отпадает, Фарид — тем более. Остаются трое: Новиков, Фомин, Трифонов…
— Причины не знаешь?
— Догадываюсь… Вор в законе, лидер крупной банды… Он отказался подчиниться Ухарю, не захотел делиться… Все, батя, что мог — сказал… Нужно думать, как уберечь Мариам… Если можешь — помоги… Служить тебе буду, в твою шестерку превращусь, только помоги…
— Прежде всего, успокойся. Ни шестерок, ни двоек мне не нужно… Утром поговорю с одним человеком, посоветуюсь… Жаль, конечно, что ты не хочешь назвать имени…
— Не могу, батя, пойми — не могу…
— Ладно, не можешь… Одна просьба. О нашем разговоре никто не должен знать…
Фарид немного ожил. Схватил мою руку, сжал с такой силой, что, кажется, затрещали кости. Поклялся молчать самыми страшными клятвами. Частично, на родном языке.
— Мариам заступает утром?
— Утром, батя… В восемь… Спать ляжем, проснемся, а она — в палате… Щебечет, будто ранняя птаха…
— Давно познакомились?
История молодых людей мало меня интересовала. Необходимо отвлечь Фарида от тоскливых переживаний, постараться вернуть уверенность…
И вдруг я похолодел. Сыщик называется, многолетним опытом хвастает… А если Фарид играет заданную ему роль? Если на самом деле Шайтан — связующее звено между двумя вроде бы враждующими ворами в законе?
Нет, рано вычеркивать азербайджанца из списка подозреваемых, рано…
— Ничего ты, батя, не понимаешь. С детства знакомы мы с Мариам, понял, да? Бегали вместе, играли, в море купались. После уехала она в Москву учиться… Пару месяцев я терпел, потом все бросил, помчался к ней… Как жил, что кушал — не скажу. Немного торговал, немного грузчиком работал… Главное — рядом с Мариам, помогал ей, помогал сам себе… Вдруг — тюрьма, зона. Мариам приезжала, передачи привозила — счастье, да? Хотели расписаться, я отказался… Жена зэка! Мне противно, ей позорно…
Если Фарид играет, то он талантливейший актер! На глазах — слезы, губы дрожат… Весь мой опыт многолетней жизни сыщика подсказывает — парень говорит правду!
