Элизабет Питерc - Крокодил на песке
- На помойку! - прорычала я, зажимая нос. - И велите повару сварить цыпленка. Надеюсь, хотя бы цыплят здесь можно достать? Если вы едите только такую пакость, то не удивительно, что ваш брат подцепил лихорадку. Странно еще, что не дизентерию или несварение желудка.
Уолтер по-военному козырнул и вышел строевым шагом.
Я повернулась к Эмерсону. Он успел лечь и натянуть простыню до самого подбородка.
- Валяйте, мисс Пибоди! - воинственно проворчал он. - Продолжайте перечислять, что мне еще грозит. Как насчет холеры, чумы или проказы? Насколько я понимаю, следует поблагодарить вас за то, что спасли мне жизнь. Уолтер склонен все драматизировать, тем не менее, я благодарю вас. А теперь убирайтесь!
Мне и в самом деле пора было уходить, но последние слова тут же заставили передумать. Тщательно расправив юбки, я с чопорным видом присела на краешек кровати и дотронулась до руки Эмерсона. Он дернулся так, словно в него ткнули раскаленным железным прутом.
- Меня интересует всего лишь ваш пульс! - сообщила я с достоинством и тут же не удержалась от колкости: - Перестаньте изображать из себя стыдливую девицу.
Эмерсон насупился и позволил на мгновение коснуться своего драгоценного запястья.
- И почему вам не сидится дома, в Англии! - Он мстительно усмехнулся, и я догадалась, что сейчас последует плата за мою язвительность. - Теперь каждая англичанка мнит себя сестрой милосердия, хлебом вас не корми, дай поврачевать на досуге. Ну а теперь, мадам, если вы удовлетворили свои инстинкты, проваливайте, иначе... иначе я встану с постели.
Я улыбнулась и нежно проворковала:
- В таком случае я никуда не уйду! Буду сидеть здесь и сторожить вас как цепной пес. Сегодня вам вставать нельзя, зарубите себе на носу. Кстати, не надейтесь запугать меня своими нелепыми угрозами. Я не из тех глупых куриц, что падают в обморок при виде мужских подштанников. К тому же я имела возможность любоваться вами всю ночь. Согласна, ваша анатомия красотой не отличается, но тем не менее я с ней уже ознакомилась.
- Плиты! - взвыл Эмерсон, пропустив мимо ушей мое ехидство. - Что происходит с моими плитами?! Я должен немедленно взглянуть, что они делают с моими плитами!
- Плиты? - немного растерялась я.
В бреду Эмерсон то и дело твердил о каких-то плитах, и я, грешным делом, решила, что он снова впадает в забытье.
- Напольные плиты с росписями! - Эмерсон хитро глянул на меня. - Если вам интересно, так уж и быть, скажу. Я раскопал часть царского дворца Эхнатона! Напольные плиты, стены и потолки оказались покрыты росписями. Представляете? Они каким-то чудом сохранились.
- Правда? - В моем голосе невольно прозвучало искреннее восхищение. Неужели здесь, среди этих бесплодных песков, некогда стоял дворец фараона-еретика?
- Так вы слышали об Эхнатоне? - изумился Эмерсон.
- Разумеется, слышала! - презрительно фыркнула я, порадовавшись, что, сама того не желая, поставила зазнайку на место. - Замечательная личность! Или вы тоже считаете, что Эхнатон был женщиной?
- Вздор! - гомерически расхохотался Эмерсон. - Полная нелепица! Типичная болтовня идиотов от археологии. Это идея Мариэтта, будто нубийцы взяли его в плен и каст... в общем, прооперировали...
- Да, я читала об этой гипотезе! - подхватила я, сгорая от любопытства. - Но почему вы считаете ее нелепицей? Полагаю, такая... операция способствует появлению у мужчин женских черт.
Эмерсон как-то странно посмотрел на меня.
- Это лишь гипотеза, к тому же дурацкая, - сухо ответил он. - Скорее уж всему виной просто своеобразная манера тогдашних художников. Легко заметить, что лица и фигуры всех придворных Эхнатона тоже несколько... женственны.
- В самом деле?
- Да! Взгляните. - Эмерсон привстал было на постели, но тут же испуганно повалился обратно, натянув слезшую простыню. - Эта гробница принадлежит знатному человеку при дворе Эхнатона. Стены украшены расписными барельефами.
Я потянулась к лампе. Вчерашний умирающий издал очередной яростный вопль:
- Оставьте лампу в покое! Идиоты, что освещают гробницы магнием и лампами, самые настоящие вандалы. Дым оставляет налет на древних росписях! Зеркало! Возьмите зеркало. Если держать его под правильным углом, оно дает достаточно света.
Вне себя от злости на собственную бестолковость (могла бы и сама додуматься до столь простой вещи), я отыскала зеркало. Под аккомпанемент ехидных замечаний и издевательского смеха я все-таки сумела пристроить зеркало так, что в пещеру проник луч солнечного света. И в следующий миг замерла от восторга.
На стенах гробницы навеки застыла процессия - крошечные человеческие фигурки бежали вслед за гигантской колесницей фараона, который одной рукой усмирял гарцующих лошадей. Рядом с ним в колеснице была еще одна фигурка, поменьше, ее голова тоже была увенчана короной.
- Наверное, он очень любил ее, раз посадил рядом с собой, - прошептала я, приходя в себя. - Да, Эмерсон, тут вы правы: ни один прооперированный мужчина не стал бы демонстрировать свою привязанность к жене. Нефертити... "Пришла прекрасная женщина"...
- Вы понимаете иероглифы?! - ошарашенно спросил Эмерсон, на мгновение утратив свой сарказм.
Я скромно потупилась.
- Немножко.
И мы погрузились в разговор, который могут вести лишь настоящие знатоки. Должна признаться, я совершенно не замечала неуместности подобной беседы с полуголым господином в розовых подштанниках, и лишь Эвелина привела меня в чувство. Она заглянула внутрь гробницы и тут же выскочила как ошпаренная. Изумленно посмотрев ей вслед, я перевела взгляд на Эмерсона, который, забыв о простыне, разглагольствовал и размахивал руками, явив миру свой обнаженный торс и розовое исподнее. Снаружи донесся робкий голос моей подруги, вопрошавшей, можно ли ей войти.
- Проклятье! - опомнился Эмерсон, нырнул с головой под простыню и прохрипел оттуда: - Входите.
Эвелина была одета в светло-зеленое хлопчатобумажное платье и выглядела такой опрятной и изысканной, словно по меньшей мере час провела в ванной. Ванна и впрямь имелась в ее распоряжении - лилипутское корытце с грязноватой водицей. Глаза моей подруги подозрительно блестели, словно она едва сдерживала смех. Я пожала плечами. Интересно, что это ее так позабавило?
Эмерсон высунул из-под простыни кончик носа. На Эвелину уставились два злобных синих глаза. Но она даже не взглянула в сторону страдальца.
- Эвелина, только посмотри на эти чудесные росписи! - Я ловко повернула зеркальце (не забыв восхититься собственной сообразительностью). - Вот здесь на колеснице фараон, а рядом с ним фараониха...
- Царица! - глухо прорычали из-под простыни.
- Да-да, они просто замечательные, Амелия, но не лучше ли подождать до более подходящего времени? Мистеру Эмерсону требуется отдых, а твое платье совсем не годится для светских визитов... - Эвелина издала подозрительное бульканье. - Кроме того, похоже, у Уолтера какие-то сложности с цыпленком.
- Вот так всегда! - вздохнула я. - Все приходится делать самой.
Бросив последний взгляд на фараона с фараони... с царицей, я отложила зеркальце.
- Раз вы все равно туда идете, то не забудьте взглянуть и на мои плиты! - прохрипел Эмерсон, завозившись под простыней. - А то верещите тут как сороки, а краска каждое мгновение осыпается...
- Но ведь вы же откопали эти плиты, - надменно сказала я. - Интересно, как вы собирались сохранить изображения?
- Построил деревянный навес! - сварливо проскрипел Эмерсон. - Надо было придумать, как покрыть росписи защитным слоем. Обычная кисть сдерет все в два счета.
- Но вы, разумеется, нашли решение, - ехидно вставила я.
- Разумеется! Тапиока с водой.
- А как же кисти?
Синие глаза свирепо сверкнули.
- Раствор я наношу пальцами!
Я посмотрела на него с невольным восхищением.
- А вы изобретательный человек, Эмерсон, не могу не отдать вам должное.
- Ха! Столь тонкую работу нельзя никому доверять... О-о-о! - Каменные своды гробницы огласились душераздирающим стоном. - Говорю вам, глупая вы женщина, я должен взглянуть на плиты!
- Нет! - отрезала я и добавила более мягко: - Я сама на них взгляну, а вы останетесь в постели. Иначе у вас случится рецидив, а тогда сляжете на долгие-долгие недели. Даже такой глупый человек, как вы, должен это понять.
Не дожидаясь ответных грубостей, я проворно выскочила наружу и поспешила к тропинке. Эвелина догнала меня и ухватила за рукав:
- Амелия, куда это ты собралась?
- Взглянуть на плиты мистера Эмерсона, разумеется. Ты же прекрасно знаешь, что я никогда не нарушаю данное слово.
- Знаю, но... Ты не находишь, что сначала следует переодеться?
Я с некоторым удивлением оглядела свой наряд. Как-то начисто вылетело из головы, что я все еще разгуливаю в ночном халате и домашних шлепанцах с легкомысленными кисточками.
- Д-да, возможно, ты и права.
Должно быть, даже самый бестолковый читатель уже понял, что женские моды меня мало интересуют. Однако еще в Лондоне я прознала о некоей Лиге современной одежды. Организация со столь призывным названием, естественно, не могла остаться без моего внимания. Чего там только не было! Кожаные передники, шляпки без полей, платья, цветом напоминавшие болотную грязь... Я обзавелась ярко-оранжевым балахоном, начисто лишенным каких-либо глупостей в виде кружев или оборочек. Помимо простоты у этого наряда имелась еще одна восхитительная особенность - вместо обычного подола платье заканчивалось широченными штанинами. Пусть штанины-паруса и мешали при быстрой ходьбе не меньше, чем ретроградные юбки, но все же это были самые настоящие штанины! В Каире я не решилась появиться на улице в столь экстравагантном наряде, но здесь могла не опасаться косых взглядов и шушуканья за спиной.
