Хэнк Сирлз - Челюсти - 2
Толстяк завороженно смотрел на канистру выпученными глазами. На подбородке забился мускул. Потом перевел свои глазки на Броуди.
- О'кей, начальничек. Не знаю, как вы управляетесь в вашей полиции, и не знаю, что вы делаете в вашем вонючем городишке... Но я уверен, что кто-то пытается на меня взвалить чужую вину. - Он постучал пальцем по канистре. Только попробуй, мы до тебя доберемся...
С этими словами он круто развернулся и пошел к дому.
- Какого черта? - спросил Эндрюс. - Это еще кто такой?
Броуди взял канистру, от которой слабо тянуло запахом бензина, и просунул палец в дырку.
- Должно быть, - сказал он, - сержант напился в выходные дни и спутал наш пляж с тиром. А мишеней оказалось больше, чем предполагалось.
Броуди Сердито бросил канистру в машину. Его голос дрожал:
- Думаю, он знает, что перестарался.
Потом они отправились к городу вдоль пляжа. Голова у Броуди снова начала трещать.
"Что же мне теперь делать?"
* * *
Нейт Старбак посмотрел в глубь аптеки. Его жена Лина все еще протирала прилавок, где была выставлена косметика. Она этим занималась уже минут пятнадцать, сохраняя на лице тупое выражение. Но она явно впустую тратила время. Делать было нужно совсем другое, и ее старательность выводила Старбака из себя.
Он занялся учетом и начал пересчитывать бутылки для пилюль. Но сбился со счета. Будь она проклята с ее старанием... Придется начинать заново... Неожиданно он все оставил и решил выяснить отношения с женой.
- Лина!
Она вздрогнула, как будто он пощекотал ее под мышками. Когда-то он так и делал, но это было миллион лет назад. Тогда ему хотелось ее рассмешить, и она, бывало, вздрогнет, захихикает и сделает вид, что хочет дать ему пощечину. Да, черт возьми, в те годы они были идиотами! Она бы и осталась идиоткой, если бы он ей позволил.
- Да? - откликнулась жена.
- Иди сюда!
Он отвел ее в фотолабораторию, закрыл дверь, не забыв включить табличку "Не входить", чтобы Джеки случайно сюда не заглянула. Конечно, он бы предпочел запереться здесь с Джеки, но она наверняка расскажет все отцу, и тогда на Старбака обрушатся полицейские силы Эмити всем скопом.
- Лина, что с тобой? Забудь, что ты это видела.
- Но я же видела! И ты видел! - Она впервые за долгие годы посмотрела ему прямо в глаза. - Кто-то еще может погибнуть.
- Надеюсь, Броуди.
- Нейт!
- Правда, - добавил он задумчиво, - он никогда не заходит в воду и детям своим не разрешает.
А он и до того в воду не лазил...
Он ее проигнорировал.
- Да, но он же на этом заработал и стал героем. Он же продал свой участок.
Старбак стал расхаживать взад-вперед, сцепив руки за спиной. Он же ей все объяснил вчера вечером. Но до нее, тупицы, ничего не доходило...
Это был заговор посвященных против таких, как он, непосвященных. Наверняка мэр Вилли Вогэн обо всем знал, и Вилли Нортон, этот великий мировой судья, и члены муниципального совета. Они знали, что акула жива, но скрыли это и слупили с Питерсона и его синдиката все, что смогли, за сделку с казино. Ну, погодите! Теперь и у него были кое-какие козыри, и он все продаст, пока еще не поздно...
- Яне хочу, чтобы мы продавали бизнес, - прошептала Лина. - Это наш дом.
- Ничего не поделаешь, придется. И за ту цену, которую нам дадут. И чем скорее, тем лучше. Потом мы уедем как можно дальше от Эмити. Надеюсь, акула сожрет весь этот чертов городок.
- Но нам же не удалось найти покупателя тогда, когда пришла Беда.
Когда пришла Беда? Беда никуда не девалась и никуда не денется.
Объяснять ей что-либо было бесполезно. Она ничего не знала о море и акулах. Его прадед, который дожил до восьмидесяти девяти лет, однажды ковылял рядом с ним по Уотер-стрит, когда он был еще пацаном. Старик присел на поручни у старого пирса, набил трубку и принялся рассказывать байки о тех годах, когда он ходил на китов. А Нейт слушал его... Слушал всеми порами кожи.
В 1897 году у берегов Австралии, рядом с Сиднеем, Большая Белая напала на шхуну и почти ее опрокинула, а через два года вгрызлась в кита, пришвартованного к борту шхуны. В тех местах водилось много белых акул...
У берегов Тонги белая акула окрасила море кровью кита, которого они забили в 1986 году, а через пару лет та же акула в том же месте опять схватила кита. Акулы зорко охраняли свою территорию и никогда ее не покидали.
Когда Бог сотворил Большую Белую, он, видимо, забыл вселить в нее страх. Когда акула находила территорию, где могла всласть поживиться, она оттуда не уходила.
- Предположим, мы никому не скажем... - прошептала жена. - А может, никто об этом и знать не хочет?
- Я думаю, - хитро промолвил Старбак, - кое-кому эти сведения очень нужны...
Когда ему удалось ее успокоить, он даже похлопал ее по заднице. При этом у него возникло ощущение, что он постучал по бамперу своего старого "Доджа". Потом он вскрыл пакет со своей фотопленкой. Казалось, глупо засвечивать пленку после стольких лет. Но он сумел превозмочь себя. В конце концов, за пленку было заплачено всего один доллар и тридцать центов по оптовой цене. Когда речь шла о судьбе всей его аптеки, какое значение имели доллар и тридцать центов? Потом он проявил фотопленку и повесил сушить.
Броуди разыскал просвет в песке на южном пляже и уменьшил скорость. Эндрюс придерживал кислородный баллон, пока они взбирались по крутому склону к Бич-роуд. Потом он положил руку на плечо Броуди.
- Погоди.
Броуди остановился и проследил за его взглядом. В самом конце пляжа группа тощих подростков разбросала полотенца на песке. Большинство были в костюмах для подводного плавания. Возможно это были ребята с курсов Эндрюса.
Он за ними внимательно наблюдал, а потом сказал:
- Просто хотел убедиться в том, что никто нигде не смог раздобыть без разрешения кислородный баллон. До поры до времени, конечно. А теперь поехали.
- Погоди, - в свою очередь сказал Броуди.
Его взгляд остановился на парне, находившемся ближе других. Да, это был Майк в своем новом костюме. Немного дальше вскочил с полотенца сын мэра Ларри Вогэн, побежал к воде и прыгнул в волну. Майк наблюдал за тем, как приближается крутая волна со сверкающей на солнце верхушкой. Он опустился на корточки и подождал, пока вода закроет его по пояс. Ларри звал его из-за линии прибоя. Майк махнул ему рукой в ответ, сделал несколько шагов, зевнул, но внезапно схватился за ногу и заковылял назад к пляжу.
Гигант посмотрел на Броуди и спросил:
- У него, что... судороги бывают?
- Ничего, все в порядке, - ответил Броуди.
Он не собирался извиняться за Майка ни перед кем и никогда.
* * *
Броуди смотрел через прилавок на аптекаря.
- Что значит, все испортили?
Нейт смотрел на него бледно-голубыми глазами.
- Точнее, виноват не я... - Кивнул в сторону жены. Она пересчитывала и записывала в блокнот тюбики губной помады. - Она нечаянно открыла дверь лаборатории.
- И ничего не видно?
Броуди в это было трудно поверить.
Старбак открыл ящик стола, вынул кассету с фотопленкой из желтого конверта с надписью "Срочно. Полиция Эмити". Показал Броуди. Пленка была чистой.
- Черт побери! - выдохнул Броуди.
- Возможно, там ничего и не было. Я слышал, они были пьяные.
- А теперь мы никогда и не узнаем, не так ли, Нейт?
Старбак покачал головой. Броуди почувствовал, как нарастает гнев. Сегодня утром он встречался с женой погибшего адвоката, дамой с темными глазами, пребывавшей в неутешном горе. Он обещал отдать снимки, когда приедет ее брат, чтобы забрать катер.
- Проклятье! Поймите, Нейт, это были последние снимки, которые сделал перед смертью этот человек. Что я скажу его жене?
Старбак пожал плечами. Но в душе его бушевали страсти. Брови нахмурились, а пальцы отбивали чечетку на прилавке. Внезапно, как будто он решил трудную задачу, Старбак бросил на прилавок желтый коробок.
- Передайте, что мы ей дарим новую пленку.
Броуди посмотрел в его ничего не выражавшие глаза.
- Я лучше ей скажу, что вы приносите свои извинения, Нейт. Вы можете подавиться своей новой пленкой!
Уже выйдя из аптеки, Броуди вспомнил, что опять забыл взять пилюли для Эллен, но и на этот раз решил не возвращаться.
2
К полудню тюлениха плыла вдоль линии пляжа Эмити в сторону волнореза и залива. Большую часть ночи она провела в районе, где потеряла детеныша. Наконец она выползла на берег, несмотря на то, что пахло собакой, и обнаружила, что очень близка к тому месту, где побывал детеныш. Ковыряясь носом в песке, тюлениха пришла в большое возбуждение, когда почувствовала запах его крови.
Но там его уже не было... И к рассвету она снова вошла в воду. Около часа тюлениха колыхалась бездумно на волнах. Она видела, как в воду вошло и нырнуло странное двухвостое существо, полчаса слышала его странное дыхание, пока существо рыскало возле дна, как песчаная акула в поисках скатов.
Она не боялась аквалангиста, потому что опыт ей подсказывал, что ему нет до нее дела.
