Светлана Алешина - Сердце с глушителем
– Все в порядке, спасибо.
– Ну что, давай рассказывай, что ты там узнала.
Лариса коротко изложила ему факты, понимая, что Карташов спросил ее о делах скорее из вежливости.
– И как ты собираешься теперь искать этого таинственного русского, позвонившего по телефону? – зевнув, спросил Карташов.
– Не знаю, но я тебе звоню не за этим. Помнишь, я спрашивала тебя насчет Равиля Гатауллина?
– Да, конечно. Просьбу твою я выполнил, там обычная в общем-то история… Занялся парень рэкетом, пару лет жил ничего себе, а потом, как всю мелкую шушеру разгонять начали, он и попался. Отсидел три года, вышел полтора года назад. Насчет торговли иномарками ничего не зафиксировано. Если тебе нужны подробности или сама хочешь то дело посмотреть, приезжай, оно сейчас у меня.
– Спасибо, возможно, я и подъеду, – ответила Лариса и попрощалась с подполковником.
Повесив трубку, она занялась бумажной работой, неизменным спутником ее участи директора. Бухгалтерша дала ей необходимые пояснения, и Ларисе теперь нужно было решить, какие статьи расходов урезать, чтобы бюджет ресторана был сведен с максимальной выгодой.
Копаясь в цифрах, она, однако, в мыслях была далека от них. Перед ее глазами стоял образ молчуна Гатауллина, «разработкой» которого она должна была заняться, получив дополнительные сведения о нем. Мало того, что он отсидел срок за вымогательство, его с убитым Соловьевым еще связывал общий бизнес – торговля иномарками. Бизнес, который получил серьезный удар после нападения на обоих в Польше. После этого, как выясняется, Гатауллин больше в Европу за машинами не ездил, а занялся откровенно криминальным делом – рэкетом, на чем в конце концов и погорел.
«Знакомая история, – усмехнулась Лариса. – Закономерный финал».
Она вспомнила те времена, когда и ее мужу Евгению, и ей самой, только что открывшей элитный ресторан, приходилось общаться с представителями криминального мира, ориентироваться во взаимоотношениях между группировками, стараясь свести к минимуму свою дань им. Лариса не принадлежала к тем из отечественных бизнесменов, кто считал, что «бандитская» крыша лучше милицейской. Она искренне полагала, что главенствовать должен закон. И хотя правоохранительные органы были далеки от бескорыстия, она с воодушевлением встретила перемены конца «рыночного десятилетия», когда повсеместно, в том числе и в ее родном Тарасове, бандитские крыши стали «протекать», а боевиков буквально шеренгами отправляли в тюрьмы, а то и того хуже – отстреливали.
«Нет, не люблю я криминал, и все», – размышляла Лариса, перебирая в памяти известных ей не понаслышке лысых «пацанов», совершивших за короткий промежуток времени кульбит из грязи в князи и обратно.
Равиль Гатауллин, видимо, принадлежал к их числу. Сейчас этот бандит, который, скорее всего, некогда наводил ужас на округу, был откровенно «беззубым» и даже вызывал некоторую жалость. Однако в нем Лариса угадывала некую агрессивную сущность, не до конца еще реализовавшуюся. Она чувствовала ее интуитивно. Против кого она могла быть направлена? Неужели против Соловьева, человека, с которым его связывал когда-то общий бизнес?
«Но у него нет никаких видимых мотивов», – возражал другой внутренний голос.
Но на это утверждение был и свой контраргумент: «Если видимых мотивов нет, это не значит, что их нет вообще». Значит, предстоит их выявить, эти невидимые пока что мотивы. Вот только через кого? Кто еще в курсе тех событий пятилетней давности, кроме умершего Соловьева? Младший брат Алексей обрисовал ей ситуацию только в самых общих чертах. Берендеев не может этого знать, потому что стал другом Виталия только с недавних пор.
Понимая, что сейчас, умозрительно, она все равно не сможет разгадать эту загадку, Лариса снова углубилась в цифры, заставляя себя заняться работой, хотя ей совершенно не хотелось этого.
– Господи, какая все-таки скукотища! – снова вслух воскликнула она.
– И не говорите! – неожиданно услышала Лариса отклик женского голоса.
Котова подняла глаза и с удивлением обнаружила, что на пороге ее кабинета стоит Маргарита Берендеева. Рядом находился Степаныч, но экзальтированная Маргарита опередила его, видимо с ходу отреагировав на невзначай подслушанную реплику Ларисы.
– Тут вот… Дама к вам… По личному делу, – проскрипел администратор, бросая какие-то непонятные взгляды исподлобья то на стоявшую рядом с ним Берендееву, то на саму Ларису.
Котова, давно знавшая Степаныча, понимала, что эти взгляды, равно как и шумные выдохи между краткими фразами и междометиями, означают скорее всего намеки на «стебанутость» посетительницы. В принципе, Степаныч многих людей, хоть как-то выбивавшихся из серой массы, зачислял в «стебанутые», но здесь Лариса готова была с ним согласиться. За редкие моменты их встреч она убедилась, что у этой женщины все же не все в порядке с головой.
Но сама Берендеева не почувствовала скептического отношения к себе Степаныча. Она улыбнулась и, изобразив некий манерный жест в сторону Городова, почти пропела:
– Дмитрий Степанович показал мне дорогу к вам. Я очень рада, что наконец нашла вас…
– Здравствуйте. Дмитрий Степаныч, все, можешь идти, спасибо…
Городов шумно выдохнул, усмехнулся, покачал головой и исчез за дверью. «Все как обычно, – подумала Лариса. – Люди не меняются».
– Вы заинтригованы моим приходом? – почти весело спросила Маргарита.
– Конечно, – постаралась польстить Берендеевой хозяйка кабинета.
– Я могла бы хранить интригу дольше, но боюсь отнимать у вас время.
– Лучше сразу к делу, – поддержала витиеватую фразу посетительницы Лариса.
– В таком случае, – Маргарита резким и порывистым движением выхватила из сумочки сигарету, щелкнула зажигалкой и без спроса закурила, – у меня для вас есть информация по делу Виталия Соловьева.
– И в чем же она заключается?
– Я знаю имя убийцы, – фраза Берендеевой была окрашена в радостные тона.
«Только бы это не оказалось бредом, – тут же подумала Лариса. – Очень неприятно прорабатывать бредовые версии. Хотя… Посмотрим, насколько правильны мои предположения».
– И кто же он? – с интересом спросила вслух Котова.
– Мой муж, Павел Николаевич Берендеев, – как-то скорбно ответила Маргарита, поджав уголки губ.
– Я предчувствовала этот ответ, – сказала Лариса.
И, вздохнув, продолжила:
– Вероятно, вы думаете так потому, что ваш муж узнал о любовной связи между вами и Соловьевым и решил устранить проблему. Нет человека – нет проблем, так? Я правильно рассуждаю?
Маргарита нервно бросила сигарету в стоявшую на столе пепельницу.
– Вы умная, – сказала она.
«Сказала бы я, какая ты, – промелькнуло в голове у Котовой. – Но не буду этого делать, потому что это противоречит правилам этикета».
– Павел сказал мне, кто вы. И я, сопоставив факты, пришла к определенному выводу. А потом я начала вас искать. Вас не было в городе, об этом мне сказал ваш администратор. Я его атаковала несколько дней подряд.
«Бедный Степаныч! – подумала Лариса. – Сколько на него всего свалилось. Видно, он так переживает облом с Израилем, что даже забыл мне рассказать об «атаках» незнакомой бабы. А сие на него совсем не похоже».
Вслух же она спросила:
– Какие же факты вы сопоставили?
– Дело в том, что Берендеев отсутствовал в городе в то время, когда убили Виталия, – четко произнесла Маргарита.
– И вы хотите, чтобы я проверила его алиби?
– Я хочу, чтобы он сел в тюрьму, – в глазах Маргариты заиграли мстительные, злые огоньки.
– Я, конечно, проверю эту версию. Собственно, я и раньше хотела ее проверить… У вас, кроме предположений, ведь никаких улик больше нет?
Маргарита отрицательно покачала головой.
– Я подумала о том, что между вами и Соловьевым что-то было, уже тогда, на поминках. Извините, но вы вели себя совершенно несдержанно. Очень по-женски… А потом ваша истерика, когда я пришла к вам домой. Все было слишком очевидно.
– Может быть, – стыдливо призналась Берендеева, опуская глаза. – Но я… Самое интересное, что… я с ним не спала. Ни разу… И очень об этом жалею.
– Вот как? – подняла вверх брови Лариса. – А…
– Я… Я расскажу вам подробнее о том, что между нами происходило.
От уверенной в себе и куда-то вечно летящей Маргариты, которая зашла в сопровождении Степаныча в кабинет Ларисы, не осталось и следа. Она была поникшей, расстроенной, запиналась, закусывала губы, в общем, на нее жалко было смотреть.
– Но я его любила все равно, – продолжала свое Маргарита. – Он был чувственным самцом, не похож на других. Этакая глыба.
– Этакий матерый человечище? – вырвалось у Ларисы.
Маргарита с недоумением посмотрела на нее. Она, видимо, впервые слышала эту фразу, не знала, к чему она.
– Ничего, ничего, это я о своем, – поспешила успокоить ее Лариса. – Извините, продолжайте.
