Марина Серова - Последний загул
— Идите, Регина Павловна, — произнес лейтенант устало, — и, если вам повезет и вы найдете, — он вздохнул и поправился, — встретите Реброва, исполните свой гражданский долг, сообщите о его местонахождении в милицию.
— Хорошо, — проговорила я задумчиво. — А вы гарантируете мне материал для статьи.
— Идет! — Лейтенант улыбнулся мне одними губами.
— В чем хоть его подозревают?
— И-ди-те, — покачал он головой. — Идите!
Грешно не подчиниться такому требованию, исходящему из уст охранника правопорядка.
Водитель милицейского «уазика» что-то с удовольствием жевал, и рация рядом с ним бормотала скороговоркой, когда я проходила мимо.
Пропустив мимо стайку дворовой ребятни, я повернула за угол, к машине.
Итак, на Реброва устроена охота. Конечно, могли этому быть и естественно-криминальные причины. Пусть так оно и будет, пока не появятся основания предполагать участие в деле Гореловых. А вообще, упрятать Ребро за решетку на несколько дней, это неплохой способ избавить его от моих вопросов.
— Эй, частный детектив! — услышала я сердитый женский голос, когда дверца машины была уже открыта. Такое обращение прозвучало паролем и обрадовало меня до участившегося сердцебиения.
— Надюха!
— Надежда! — поправила она меня. Обежала машину и дернула на себя дверь: — Давай, быстро!
Повторять не было нужды, и через секунды мы уже ехали прочь от дома и от милицейской засады.
— Что случилось? Где Женька? — спросила я вскоре после нашего старта.
Она ответила только тогда, когда убедилась, что погони за нами нет.
— Черт его знает, что случилось. Ничего не понятно. Он же тебе звонил, да? Еще спросил, выгнать ли меня? Я только успела подумать, что сейчас ему скандал закачу, как в дверь позвонили. Он пошел открывать, а я со зла положила трубку, хватит, мол. Слушай, а кто это за нами едет?
Машина как машина. Серый «Москвич» последней модели. Приступ паранойи у Надюхи.
— Никто, — ответила я. — Рассказывай дальше.
Она, извернувшись всем телом, некоторое время смотрела назад, а потом повернулась и шмыгнула носом.
— Ну вот. В прихожую кто-то вошел, спросили что-то негромко и сразу же там возня началась, ну, знаешь, такая, когда мужики молчком схватятся. Тань, едут за нами!
— Да нет у «конторы» таких машин, рассказывай дальше.
— Я тоже туда выскочила, а там двое Женьке руки заламывают. Здоровые бугаи, племенные! Ну, я заорала и на них. Туфля моя мне под руку подвернулась, я кого-то каблуком по башке. Женька упал, а из коридора третий лезет. Тут и так тесно, а еще третий! Я и ему каблуком. Да не раз. Они Женьку-то отпустили, на меня накинулись. Он подниматься стал и получил дубинкой по спине. Хорошо, что не размахнуться там было как следует. Женька вырвался, пробился к коридору. Этот, с дубинкой, за ним было метнулся, так я его за волосы!
Надюха теперь так и сидела, закинув колено на сиденье и положив на спинку руку, — следила за машиной, движущейся за нами в некотором отдалении. «Москвич» мне был хорошо виден в зеркало заднего вида, и я, глядя на него, тоже начинала беспокоиться — уж больно упорно он за нами следовал.
— Женька из коридора меня к себе выдернул, а дверь мы захлопнули и побежали вниз. Дверь у Женьки с хитрой защелкой. Если не знаешь, как открыть, то и не сообразишь сразу. Ну, они и возились.
Во дворе у подъезда «канарейка» стояла. Мы мимо нее, за сараи. Там по помойкам пройти можно на соседнюю улицу, если знаешь. Так и смылись. Выскочили — троллейбус к остановке подкатывает. Мы — в него. Пока отдышались, дух перевели, пару остановок проехали и поняли, что ушли. Женька сказал, что поедет к Никодиму, а меня попросил вернуться и тебя дожидаться, в сторонке. Вот и все.
Надюха гордо и хмуро, но без прежней неприязни глянула на меня. Я посмотрела на нее с уважением.
— Молодец ты, Надежда, какая ты молодец!
— Я зна-аю! — оскалилась она. — Давай от этих отрываться, а потом я покажу, как попасть к Никодиму.
— Давай, — согласилась я и, не перестраиваясь, резко свернула влево, в проезд между домами, едва не попав при этом под шедший навстречу автобус.
Опасность миновала. Вывернулись, как зайцы из-под динозавра.
— Вот и все, — вздохнула я с облегчением. Надюха смотрела на меня широко распахнутыми глазами.
— Ну ты даешь, подруга! — удостоила она меня своим восхищением. Я усмехнулась, хотя у самой сердце вблизи каблуков оказалось.
Улочка вывела нас к магистрали с оживленным движением, ведущей на окраину города, и мы некоторое время ехали по ней, пока Надежда объясняла мне, кто такой Никодим и как до него добраться.
О господи, притонов мне только не хватало!
А когда мы съехали с магистрали, вслед за нами свернул и серый «Москвич» последней модели. Не знаю, как Надюха, а я испытала самое настоящее разочарование.
Началась не гонка, нет, напряженное петляние по дворам, переулкам и каким-то замусоренным задворкам, мимо помойных баков, скамеек с сидящими на них алкашами и пенсионерами, древесными зарослями и заборами. Наших преследователей, а в то, что они преследователи, я уверовала свято, не было видно, и это сильно действовало на нервы — заставляло чуть ли не материться от бессилия. Да, я чувствовала себя бессильной перед ними — от неизвестности, от невозможности сказать определенно, оторвались ли мы от них, или они каким-то чудом продолжают нас отслеживать. При этом ни я, ни Надя ни разу их не увидели. А уж она-то не была занята управлением машиной и имела полную возможность вертеть головой хоть на все триста шестьдесят градусов.
Наконец, морально утомившись от этого, я вывела машину на нормальную дорогу и погнала ее в нужном нам направлении с хорошей для города скоростью.
— Оторвались? — спросила меня Надежда.
— Черт их знает, — ответила я, — уж больно они ловки.
— Менты?
— Не знаю.
Не похожи они были на ментов и не только машиной, машина — не показатель. Я все еще внимательно следила за транспортом, но подозрительных машин не замечала. На дорожную облаву этот случай похож не был, а для того, чтобы уследить за нами в одиночку, требовались упорство и ловкость. Менты в подобных случаях предпочитают брать числом — слетаются со всех концов и гонят дичь, передавая ее от преследователя к преследователю, как эстафету. А если не они, то кто? Фээсбэшники? Отморозки? С какой стати?
Надюха без умолку трещала что-то, но я ее не слушала — соображала, что теперь делать. Это очень плохо, когда не знаешь, кто против тебя действует. Не зная противника, не стоит и пытаться планировать сколько-нибудь серьезные дела. Все мои предположения закончились одной-единственной фразой, и я ее сегодня произносила про себя уже не один раз:
«Будь осторожна, Танечка, будь осторожна!»
Следуя указаниям Нади, мы скоро приехали в нужное нам место.
Место — глухое, удобное… Я остановила машину.
— Как ты сказала, где там найти Никодима? — спросила я, выключив зажигание.
— Мы что, пешком пойдем? — удивилась она.
— Ты пойдешь, а я пока здесь останусь. Подожду, посмотрю. Будет неприятно, если вслед за нами в ваш притон нагрянут непрошеные гости.
— Притон, скажешь тоже! — обиделась она и ужаснулась: — Ты ва-аще, что ль? Сама к легавым в пасть лезешь!
— Иди к Женьке! — приказала я. — Ждите меня ровно тридцать минут. Если не приду, дергайте оттуда всей компанией, но в разные стороны.
Ее проняло, и, быстро объяснив, как найти Никодима, она выпорхнула из машины и заспешила вдоль бетонной стены.
Моя интуиция, которой я всегда доверяла, еще раз доказала, что она этого заслуживает в полной мере.
Едва Надюха скрылась из виду, сзади, на дорогу вдоль стадионного ограждения вывернул уже трижды мною проклятый серый «Москвич». Я ими восхитилась! Умудрились же ребята не потерять нас! Тем интереснее будет познакомиться поближе.
Рука сама дернулась к ключу зажигания, но я подавила в себе желание бежать отсюда. Все, охота закончена. Наступило время переговоров.
Я вышла из машины, закурила и прислонилась к багажнику, рассматривая неторопливо приближавшихся охотников. Бог в помощь!
Существовало два варианта их поведения: или невозмутимо проедут мимо, или остановятся возле меня. Они выбрали третий — «Москвич» проехал мимо и остановился неподалеку, перекрыв впереди проезжую часть.
Я сменила место — перешла к радиатору и присела на капот, ожидая, что будет дальше. Они дали мне время спокойно докурить сигарету и полезли из «Москвича» с обеих его сторон одновременно. Двое с виду крепких молодых парней в зеленой камуфлированной форме, с непокрытыми головами и в белых грязных кроссовках. Когда они подошли ближе, я прочла надписи на нашивках над их нагрудными карманами: «охрана». Что же это за Аники-воины, что за авторысаки такие?
