Юлия Алейникова - Лав-тур на Бора-Бора
В итоге этих радикальных психологических перемен на яхте звучала музыка, Семен танцевал со всеми дамами по очереди, стюарды, вернувшиеся с купания, накрывали к обеду, а Юлю, высунувшись из-за переборки, ведущей к кухне, поманила Тесс.
Не переставая крутиться и вертеться, Юля показала глазами наверх, и, когда минуты через три все аплодировали Семену, подхватившему в зажигательном танце Ирину Яковлевну, она незаметно ретировалась из распахнутого настежь салона и поднялась на верхнюю палубу.
– Полиция нашла орудие убийства! – вытаращив глаза, страшным шепотом сообщила ей на ухо Тесс.
– Откуда знаешь? – В Юле мгновенно всколыхнулся азарт.
– Я встречаюсь с парнем, он в местном баре работает, а его сестра помолвлена с жандармом.
– Понятно. А когда они успели его найти?
– Да на следующий день, когда стало известно, что хозяйку убили, водолазы со дна вокруг яхты все камни собрали. А теперь выяснили, чем ее пристукнули. Вроде как этот камень не здешний. Его сюда специально привезли.
– Кто привез? Откуда? – Впилась в девушку глазами Юля.
– Не знаю, – пожала она плечами. – Рауль убийством не очень интересуется, рассказал что запомнил. – И Тесс выжидательно уставилась на слушательницу.
– С меня причитается, – подтвердила мадам Ползунова, поняв, что, кроме купальника, в данный момент ничем не располагает.
С главной палубы раздались приветственные крики, Юля глянула за борт и увидела, как к яхте причаливает катер с удачливыми рыболовами на борту. Ползунов с Сомовым держали в крепких дружеских объятиях огромную рыбину.
Не теряя времени, Юля под шумок покинула яхту и, шлепая босыми ногами по теплым шероховатым доскам пирса, побежала к себе. «Зря Моник за меня волновалась, в ближайшее время ожирение мне явно не грозит», – рассудила на бегу будущая мать, преодолевая очередную стайерскую дистанцию.
Влетев в бунгало, Юля не стала рисковать и сразу же схватилась за телефон. Как же удачно получилось, что она не смогла позвонить инспектору раньше!
– Алло? Инспектор Бальзак? Это вас госпожа Ползунова беспокоит с «Sole mar». – В ответ раздалось что-то среднее между рычанием и хрюканьем. Когда инспектор успокоился и взял себя в руки, Юля продолжила: – Сегодня утром, после вашего отбытия с яхты, я стала невольной свидетельницей весьма интересного разговора между капитаном и одним из членов команды, – весьма расплывчато сообщила она. – Думаю, сведения, полученные мною в результате подслушивания, – на том конце трубки совершенно определенно хрюкнули, – вот именно, подслушивания, – повторила Юля строгим, не поощряющим неуместное веселье тоном, – помогут вам задержать убийцу или, в крайнем случае, сократить промежуток времени, в которое оно могло быть совершено.
– Я внимательно вас слушаю, – голосом, лишенным всякой игривости, ответил инспектор.
– Не так быстро. Эти сведения я сообщу вам при личной встрече и в обмен на кое-какую информацию с вашей стороны.
– Вы понимаете, с кем вы разговариваете, о чем идет речь? Я инспектор жандармерии, расследующий дело об убийстве. Об убийстве, – почти раздельно повторил он. – Я от души советую вам прекратить эти неуместные шпионские игры и немедленно сообщить мне всю известную вам информацию. В противном случае, – строго, почти угрожающе продолжил он, – я буду вынужден задержать вас как особо важную свидетельницу на срок, необходимый для выяснения всех обстоятельств. А это может быть очень, очень долго.
– А знаете, инспектор, вы меня убедили, – зло ответила Юля на это беспардонное запугивание. – Немедленно все вам расскажу. Я сегодня подслушала, как капитан ругал матроса за плохо вымытую в день убийства палубу, оказывается, она регулярно убирается из рук вон плохо.
– Что за чушь вы несете? – отозвался наконец инспектор после весьма продолжительной паузы.
– Ну что вы, – совершенно серьезным тоном продолжила Юля. – Гигиена – это очень важно. Вполне возможно, что именно она стала причиной убийства. Кто-то из гостей просто не пожелал мириться с вызывающей антисанитарией и убийством хозяйки яхты хотел привлечь внимание общественности к этой проблеме, – закончила она подчеркнуто озабоченным тоном.
– Встречаемся в семь в ресторане вашего отеля, – после недолгой паузы сухо сообщил инспектор.
– Лучше в спортзале, в это время там никого не бывает, – предложила Юля и собралась отключиться.
– Позвольте маленький совет, – елейным тоном остановил ее месье Бальзак. – Будьте предельно осторожны до семи часов, не совершайте необдуманных поступков и, конечно, не вздумайте никому намекать, что вам известен некий секрет.
– О чем это вы? – искренне изумилась дама.
– О вашей жизни, разумеется, – ехидно продолжил он. – Люди, владеющие чужими секретами, особенно когда дело касается убийства, долго не живут. – И он отключился.
Юля зябко поежилась. А потом сделала то, чего не делала ни разу с момента прибытия на Бора-Бора. Заперла дверь бунгало на ключ. И только после этого, обругав инспектора мерзкой сколопендрой, отправилась в душ.
Глава 16
На яхту Юлия явилась сама свежесть и красота. В легком шифоновом летящем сарафане до пят от D&G фиолетового цвета в меленький цветочек она смотрелась как экзотическая бабочка. Василий, бодрый и веселый, кинулся навстречу жене, раскрыв медвежьи объятия.
– Классно выглядишь! – чмокнул он ее в щеку, прижав к своему горячему, загорелому плечу. – А я уже волновался, куда ты пропала? Переодевалась?
– Ну да. Как рыбалка?
– Отлично! Знаешь, ты была абсолютно права, что за глупость сидеть в бунгало? Мы с мужиками классно провели время, никто на меня не косится, никто не шарахается! – радовался муж как ребенок, и Юля решила пока ничего не говорить ему о подслушанном разговоре и его невиновности. Ей вдруг совершенно отчетливо вспомнились слова инспектора о продолжительности жизни не в меру любопытных сыщиков-любителей.
В семь вечера Юля, озираясь и оглядываясь, пришла в спортзал. Нечасто посещаемый и в другое время суток, сейчас он был пустым и гулким. И она тут же пожалела, что назначила инспектору встречу в столь уединенном месте. Если кто-то хочет пристукнуть не в меру любопытную барышню тихо, без свидетелей, лучшего места ему просто не найти.
И в этот момент откуда-то из-за тренажеров раздалось тихое, но вполне отчетливое покашливание. Юля заорала так, как не орала ни разу за всю свою предыдущую жизнь, и кинулась к двери, широко растопырив руки, не переставая вопить.
– Стойте, стойте! Мадам Ползунова! – бежал за ней шутник-инспектор.
Он догнал Юлю уже в дверях и, повернув к себе, попытался закрыть ладонью рот, пока на дикие крики не сбежался весь персонал отеля.
Плохо соображая, что делает, она ткнула ему пальцем в глаз, а потом дала в пах коленом. И только когда он, согнувшись пополам, разразился громом проклятий в адрес богатых безмозглых дур, пришла в себя.
– Знаете, – сердито выговаривала ему мадам Ползунова, когда они, отдышавшись, сидели на лавках в зале, – сами виноваты. Сначала запугиваете беременную женщину, а потом кашляете из-за угла! Мне вообще волнения противопоказаны! Вы хоть представляете, что со мной может быть от сильного стресса? – Юля нервно тыкала его острым коготком в грудь.
– Представляю. Поэтому вполне серьезно и официально заявляю: прекратите совать свой любопытный нос в чужие дела! Отдыхайте, загорайте, ходите по SPA-салонам, а на яхту ни ногой. Ясно?
– Так точно, – надулась Юля.
– Для вашего же блага, – строго добавил инспектор. – А теперь выкладывайте, что там у вас.
Она только усмехнулась. Нашел наивную идиотку.
– Нет уж, инспектор, сначала вы! – Юля улыбнулась ему сладкой неискренней улыбкой.
Взглянув в ее глаза, он, как всегда, быстро смирился с неизбежным. Это была его отличительная черта, он быстро смирялся с поражением и шел дальше.
– Камень, которым ударили госпожу Шульман, не совсем обычный. Это вулканический туф, который в нашей местности не встречается, зато в изобилии встречается в Средиземноморье. Он характерен еще и тем, что на нем сохранились древние высеченные письмена. Такие иногда продают туристам на раскопках.
– Какой же силы должен был быть удар, чтобы сразу насмерть? – передернулась Юля.
– Не такой уж большой. Она не умерла от удара, а просто потеряла сознание, упала в воду и захлебнулась. По сути, госпожа Шульман утонула. Возможно, ее даже придержали под водой, пока не убедились, что она мертва, – закончил инспектор ровным невыразительным тоном.
В воображении впечатлительной Юли тут же нарисовалась картина: кто-то придерживает за шею брыкающуюся в предсмертной агонии Ирму, вокруг пробитой головы которой расплывается кровавое пятно, а мелкие хищные рыбешки уже собираются к месту тризны. Она побледнела и почувствовала, что тошнота подступает к горлу.
