Стелла Трофимова - Стяжатели
Ярость захлестнула Бережнова. Он так взглянул на Мещерского, что будь это прежде, тот как ошпаренный выскочил бы из кабинета. А теперь сидит, развалившись в кресле. Закурил, не спросив разрешения. Держится фамильярно. Того и гляди подойдет, похлопает по плечу.
— Открой форточку! — резко сказал Бережнов. — Накурил черт тебя знает как!
Мещерский лениво поднялся, медленно подошел к окну, всем своим видом утверждая непреложную истину — прежних отношений подчиненного и начальника больше не существует. И это сейчас, хотя Бережнов еще не подписал список. А что будет, если подпишет? «Не подпишу! К черту!» Но уже через секунду подумал об Эдике. Об Аглае. О том, что Мещерский немедленно потребует вернуть ему долг. «С него станется…»
И тут Бережнову показалось, что он слышит шелест бумажек. Почудилось, что они плывут по воздуху и с легким хрустом, одна за другой, одна за другой опускаются в его карман. Их много. Десять тысяч? Да, десять тысяч, так сказал Мещерский. И отказаться от них не было сил. И он уже знал, что подпишет, непременно подпишет этот проклятый список!
— Ты первый выдашь меня, если попадешься! — глухо сказал Бережнов.
И оба поняли, — слова эти — согласие.
Мещерский прихлопнул форточку:
— Прохладно!
«Даже не спросил, можно ли. Распоряжается… сволочь!»
— Не попадусь. Это исключено. Те пятеро, которых я включил в список, не заинтересованы в близком знакомстве с прокуратурой. А если б даже случилось невозможное и меня арестовали, — какой мне смысл вас выдавать? В тюремной камере вы нуль без палочки. — Сделал вид, что не заметил, как исказилось лицо Бережнова. — Зато на свободе вы — сила. Ваше служебное положение и личные связи единственная гарантия, что долго меня за решеткой не продержат. Так зачем я буду рубить сук, на котором сижу? — Внимательно посмотрел на Бережнова. — Если со мной случится беда, надеюсь, вы выручите меня так же, как я сейчас выручаю вас.
Бережнов угрюмо кивнул головой.
— Я в этом не сомневался! Впрочем, никакой беды со мной не случится. Подписывайте, чего там волынить! — Мещерский видел, как раздражает Бережнова его тон, но не мог отказать себе в удовольствии потешить мелкое самолюбие. Теперь они сообщники. Почему же не отыграться за те годы, когда вынужден был «соблюдать дистанцию»?!
— Шито белыми нитками, — взглянув на список, сказал Бережнов. — Принять этих пятерых на работу и сразу предоставить квартиры… Что если вмешается райисполком?
— Когда они вмешивались в наши дела? Председатель исполкома ваш давнишний друг. Он всегда подмахивает ваши списки, не читая. Подписывайте, Николай Николаевич, и завтра же десять тысяч будут у вас в кармане. Вы забыли о свадьбе Эдика? Настала пора выполнить все, что ваш адвокат наобещал невесте и ее родителям. А там и вторую свадьбу сыграем — вашу с Аглаей.
Бережнов вздохнул. Сейчас его не радовало ничего. «Мог ли я думать?.. Мог ли когда-нибудь предположить, что я, Николай Бережнов, скачусь в такое болото? И запутался же ты, Бережнов! А кто на моем месте поступил бы иначе?!» Знал, что любой порядочный и честный человек поступил бы иначе. Знал. Просто он подлец. Такой же, как Мещерский. Ничтожество. Но думать так было невыносимо, поэтому он снова и снова повторял себе: «Никто, никто на моем месте не мог бы поступить иначе!» Мысли эти как плотная завеса окутывали Бережнова, и он не имел ни сил, ни желания оттолкнуть «помощь», предложенную Мещерским. Спросил глухо:
— Те, кого ты вычеркнул из списка, не побегут жаловаться?
— Это в основном народ тихий, мелкая сошка. Да и кому они будут жаловаться? Вам? — ухмыльнулся Мещерский. — Ну, тут уж придется пораскинуть мозгами, чтобы объяснить им, почему так произошло.
— Кого ты вычеркнул?
— Счетовода Антропова, машинистку Сергееву, уборщицу Лукину, электромонтера Громова…
— Какого Громова? А, того! Забыл, что я обещал Аглае…
— Поверьте, Аглая сама давно забыла. До того ли ей сейчас? А если вспомнит, — сделайте ей ценный подарок, и она простит вам Громовых.
— Ладно, — махнул рукой Бережнов. — Кто там пятый?
— «Сейчас произойдет взрыв», — подумал Мещерский.
— Ваш шофер. Королев.
Против ожидания, Бережнов отнесся к этому спокойно:
— Женя? Ну, ничего, он парень холостой, подождет. — Бережнов придвинул список. — А старый где? — Долго читал и тот, и другой. Нет, не читал. Просто медлил. И все же он поставил свою подпись. Швырнул старый список в ящик стола. Встал. — Учти — в следующий раз те пятеро, которых ты вычеркнул, получат квартиры. Самые лучшие. Запомни.
«Ах, как ему хочется успокоить свою совесть!» — язвительно подумал Мещерский.
— Какой может быть разговор? Конечно. — Мещерский взял список. — Ждите меня завтра вечером дома. С деньгами.
Мещерский вышел из кабинета. Сейчас, когда все уже было позади, Бережнов почувствовал облегчение. Пока еще можно было остаться честным, он нервничал и не находил себе места. Надо было на что-то решиться, и это выбивало из колеи. Оказывается, не так просто впервые решиться на подлость. Но теперь, когда подлость была уже сделана, Бережнов стал думать о том, что десять тысяч — это же, как ни крути, сто тысяч на старые деньги! — сумма солидная. Он отдаст долг Мещерскому, окончательно расплатится с адвокатом, которому удастся, вероятно, избавить Эдика от ответственности, обставит квартиру молодым, сделает им свадебные подарки и на все это, пожалуй, не уйдет и половины денег. Другой половины ему с Аглаей хватит надолго. «А, если не хватит, — с горькой иронией подумал Бережнов, — что ж, не беда. Этот источник дохода неиссякаем».
10.
Из тюрьмы поступили сигналы — Никодимов пытается передать на волю записку.
— Кому? — спросил Дегтярев.
— Неизвестно.
— Предоставьте ему эту возможность.
На следующий день записка, адресованная Павлову, была обнаружена конвоем, сопровождавшим заключенных в суд, у одного из арестованных. В записке всего несколько строк:
«Никаких доказательств у них нет. Пусть шеф позаботится, чтобы меня до суда освободили из-под стражи».
Подписи не было. Дегтярев передал записку экспертам.
Получив заключение экспертизы, Кирилл поехал в тюрьму. Как и на прежних допросах, Никодимов решительно отрицал свою вину.
— Напрасно запираетесь. Нам все известно.
Дегтярев нажимает кнопку магнитофона. Никодимов слышит знакомый голос. Голос Павлова: «Никодимов подыскивал «клиентов» среди очередников района. Довольно долго изучал свою «клиентуру», вымогая взятки обычно у тех, кого можно заподозрить в нечестном приобретении денег. «Такие не побегут жаловаться в прокуратуру, — говорил мне Никодимов. — Они ее за версту обходить будут»…
Дегтярев выключает магнитофон:
— Вам этого достаточно?
Никодимов криво усмехается:
— Техника… Все, что угодно на ленту наговорить можно!
— Знаете, кто это говорил?
— Откуда мне знать! Может, вы сами.
Нет, вывести Дегтярева из равновесия ему не удастся. Никодимов сам начинает это понимать. Кирилл снимает со стола чистый лист бумаги. Под ним зажигалка.
— Вы сказали, что купили зажигалку у неизвестного человека в Столешниковом переулке.
— Так оно и было.
— Познакомьтесь с показаниями Сидоренко, — говорит Дегтярев. — Зачитать?
— Как вам будет угодно. — Все же несколько меняется в лице, пока Дегтярев читает.
— Что скажете?
— Меня эта брехня мало интересует.
«Наглец! — думает Кирилл. — Ну погоди»… И он снимает со стола второй лист. Никодимов видит две десятирублевые купюры.
— Эта, — говорит Кирилл, — найдена в разрушенном доме. Вы ее выронили, когда передавали Павлову деньги. Второй десяткой Павлов расплачивался в ресторане.
— Я за Павлова не ответчик! — Губы кривятся, но выдавить улыбку он уже не в состоянии. — Тем более, что вообще никакого Павлова не знаю.
Никодимов напряженно смотрит на третий лист чистой бумаги, стараясь угадать, какая там скрывается улика. Кирилл медленно приподнимает лист. Под ним толстая пачка денег.
— Вы взяли их у Исаевой и передали Павлову. По вашему совету Павлов переслал эти деньги из Тулы Марине Сокольской. Для шефа.
— Я не знаю никакого шефа и никакого Павлова! — истерически взвизгивает Никодимов.
— Вот как? Не знаете? — Дегтярев достает записку. — Вы написали Павлову из тюрьмы: «Пусть шеф позаботится, чтобы меня до суда освободили из-под стражи».
— Нет! — кричит Никодимов. — Не моя это записка, не моя!
— Ваша. Это подтвердила графическая экспертиза. Можете ознакомиться с ее заключением. А также с описью вещей и денег, которые вы сдали в камеру хранения Белорусского вокзала.
— Нет! Нет! Нет! — крик Никодимова переходит в истерику. Он сползает со стула, судорожно бьется на полу.
