Дарья Калинина - Перчик на десерт
— А мы думали, что Сережа ему не родной, — сказала Инна.
— Родной и еще как, — потрясла головой Феодосия Карповна. — Просто отец его, побывав на родине Зинаиды Алексеевны и сделав там дело во всех смыслах, вернулся в Питер и тут очень быстро забыл о своем командировочном увлечении. А Зинаида Алексеевна, поняв, что беременна, решила, что ребенок должен иметь хоть какого-то отца. И приехала сюда.
Какова же была ее досада, когда она поняла, что ее избранник уже успел за какие-то два месяца забыть о ее существовании и к тому же оказался женат. Но Зинаида была женщиной без сантиментов и решила, что половина отца лучше, чем никакого. И поменялась из своего Саратова в Питер. Устроилась на работу, родила тут Сережу. Сергей Николаевич признал сына, дал ему свое отчество и регулярно навещал мать с мальчиком.
— А вы видели его первую жену?
— Никогда в жизни, — покачала головой старушка. — Что ей было тут делать? Она и не догадывалась, что у нее имеется соперница. Сережа рос, а Сергей Николаевич не спешил уйти от своей жены. Однако Зинаида не теряла надежды, что рано или поздно ей удастся добиться своего. Так оно и случилось. После рождения девочки — сестры Сережи по отцу, Таня — первая жена Сергея Николаевича — стала прихварывать. А через несколько лет умерла. Вот тут-то Зинаида и могла торжествовать. Как же, почти пятнадцать лет она ждала своего часа, и наконец он пробил. Но она не пожелала стать доброй мачехой бедной сиротке и добилась, чтобы девочку отправили к бабке в деревню.
— А не знаете, куда? — спросила Юля без особой надежды.
— Знаю, — неожиданно ответила Феодосия Карповна. — Как сейчас помню, как все это было. Зинаида от радости прямо помешалась. Все твердила:
"Вот и пусть эта сучонка сидит в своем Медведкове.
Медвежий угол для нее в самый раз, пусть поймет, что такое оказаться без отца. Пусть похлебает с мое.
А у моего сына теперь будет и отец, и мать, три квартиры, и дача, и вообще все на свете". Мне было прямо тошно ее слушать, так она радовалась горю бедной сиротки, но про Медведково я запомнила точно.
— А почему три квартиры? — спросила Инна. — Одна Зинаиды, вторая Татьяны, а третья где?
— Третья была у Сергея Николаевича. Только он там не жил, а сдавал ее.
— Выходит, он сильно любил свою первую жену, раз столько лет жил с ней, зная, что у него растет в другом месте сын, которого он признал, — сказала Юля.
— Ничего он ее не любил, — с неожиданной злобой сказала старушка. — Корыстен был сверх меры.
Вот и Сережа в него пошел. Точная копия папаши.
А что вы хотели — от дурного семени не бывать доброму племени. А не расставался Сергей Николаевич со своей первой женой, потому что Татьяна была из очень богатой семьи. Дед у нее был профессор, отец и мать — известные артисты. Так что Таня никогда и ни в чем отказа не знала. Квартира ей досталась пятикомнатная возле Эрмитажа, с окнами на Мойку.
Она и тогда высоко ценилась, а сейчас и вовсе превратилась бы в золотую жилу. Только Зинаида перед смертью мне рассказывала, что они ту квартиру недавно продали, а купили Сереже новую. Он к тому времени женился.
— Продали? — удивилась Инна. — Но там же была прописана еще и эта девочка — дочка Тани. Как же они могли продать ее без согласия девочки?
— Ну, этого я не знаю, — сказала старушка. — Меня в подробности не посвящали. Только вроде бы Зинаида говорила, что Наташка, дочь Татьяны, умом слаба. Злорадствовала, что у той одни двойки в табеле. Не то что у ее Сереженьки.
— Она ездила навещать девочку?
— Не думаю, скорей это ей от мужа известно стало, — сказала Феодосия Карповна и, кинув рассеянный взгляд на часы, вдруг встрепенулась. — Боже мой! Сейчас же грузчики придут, а у меня еще ничего не готово.
В благодарность за информацию девушки помогли старушке сложить ее вещи, так что к переезду за город старушка была готова в рекордный срок. Выйдя от Феодосии, девушки бросились к Инне домой.
Там они, сделав себе наспех по паре бутербродов с колбасой и сыром, принялись изучать карту Ленинградской области.
— Куда подевалось это чертово Медведково? — злобно рычала Юля после того, как ей в четвертый раз пришлось начать все сначала, — деревня на карте упрямо не находилась.
— Не нервничай, — успокаивала ее Инна, которая изучала карту автомобилиста по Ленинградской области. — На всякий случай отмечай все населенные пункты, в названии которых используются однокоренные слова. Может быть, Феодосия перепутала.
Срок-то прошел немаленький.
— Перепутала! — ахнула Юля. — А что, если она вообще другое название сказала?
— Не будем об этом пока думать.
— Как это не думать, — злилась Юля. — У нас каждый день на счету, не забывай, по улицам бродит сбежавшая из психушки маньячка, взявшаяся истребить всех своих родственников, а тебя зачем-то в эту неизвестную деревню потянуло. Что ты там надеешься найти?
— Не знаю, — чистосердечно призналась Инна. — Как-то уж больно гладко получается. Психически больная девушка убегает из больницы, которая находится чуть ли не в двухстах километрах от твоей дачи, однако в эту же ночь она убивает своего брата.
При этом у нее нет ни машины, ни адреса твоей дачи, однако ее это не смущает, и она все-таки оказывается там. Тебе не кажется это несколько фантастичным?
— Ну и что, она могла остановить попутку до города. Там ей соседи Сергея сказали, что его пригласил на шашлыки его друг Артем, она узнала адрес Артема и затем…
— Да-да, — перебила ее Инна. — Все это возможно, хотя и маловероятно. Но не забывай, что на все у нее было лишь несколько часов. Если озеро она переплыла самое раннее в пять часов вечера, а убийство Сереги произошло около двух часов ночи, то получается, что она провернула всю операцию за.., за, погоди-ка, сейчас подсчитаю.
— За семь часов, — помогла ей Юля.
— Вот именно. За семь часов, три из которых пришлись на глухую ночь. Теоретически она могла успеть, но практически это было неосуществимо.
Если только…
— Если что?
— Если у нее был сообщник, который поджидал ее с машиной возле психушки и который помогал ей и дальше.
— И кто же этот сообщник?
— Ясное дело, тот, кто выигрывал от смерти Сереги и который имел доступ в психушку. Или хотя бы знал о существовании оной.
— Это не так уж много людей, — сказала Юля. — Сам Серега, его отец и Галина.
— Ошибаешься, проявив немного любопытства, любой из окружения Сереги мог вызнать, что у него есть психически ненормальная сестрица, и даже узнать адрес клиники.
— Нужно еще раз спросить у Галины, не интересовался ли, кроме нас, кто-нибудь у нее адресом этой клиники? — сказала Юля.
Увы, Галина ничем им не помогла. Ее знакомые все как один проявляли потрясающее равнодушие к адресам сумасшедших домов. Именно так им вдова Сереги и заявила, присовокупив, что ложится спать и просит ее не беспокоить. Не успела Юля повесить трубку, как раздалось:
— Нашла!
Инна приплясывала на ковре среди разбросанных атласов и карт, безжалостно топча их ногами.
— Действительно, Медведково! — ликовала она. — Мы не могли его с тобой найти, потому что в середине девяностых годов его зачем-то переименовали в Ольшанское. Видишь, вот старый атлас за восемьдесят девятый год, тут село еще Медведково, а вот карта девяносто девятого года, тут уже село Ольшанское. Насколько я понимаю, это небольшое село в лужском направлении. Завтра же туда и съездим. Судя по карте, до него всего-то восемьдесят-сто километров. Доедем за час.
И подруги завалились спать. Увы, на следующее утро Иннин оптимизм потерпел сокрушительный удар при столкновении с грубой действительностью.
Реальные дороги не желали соответствовать нарисованным в атласах. Вдобавок пошел дождь, и видимость резко упала.
Когда же подругам начинало казаться, что все идет слишком гладко, из пелены дождя возникали различные запрещающие дорожные знаки. На знаки еще можно было бы наплевать, а вот как быть с дорожными работами, которые в среднем каждые двадцать минут преграждали путь! В общем, до Медведкова подруги добрались лишь после одиннадцати часов утра, хотя выехали около восьми.
— И куда нам идти? — спросила Юля.
Погода, к счастью, разгулялась, и стало видно, что село не такое уж и маленькое. Правда, главная улица имелась лишь одна, но по обе стороны от нее расстилался сплошной ковер из частных домов и хозяйственных построек.
— А мы даже фамилии Наташиной бабки не знаем, — сказала Юля. — И вообще ничего про нее не знаем, кроме того, что у нее была внучка Наташа.
— Это ты не знаешь, а я, пока ты паковала узлы Феодосии Карповны, выведала у нее, что домик Наташиной бабушки стоял на самом обрыве над рекой, на отшибе. И звали бабку Настасьей.
— Ну что же, пошли искать соседей бабки Настасьи, — вздохнула Юля.
И подруги дружно зашагали по селу. На берег небольшой мутной речушки они вышли довольно быстро. Обрывов тут было сколько угодно, а местные жители, видно, питали особое пристрастие к высоким берегам, потому что жилья над рекой было больше, чем в остальной части села. Подруги пошли от одного двора к другому, расспрашивая про бабку Настасью с внучкой Наташей.
