Марина Серова - Осыпь меня золотом
– Выпить что-нибудь хотите? – гнусавя опухшим носом, спросила Темникова.
– Нет, спасибо, – отказалась я за нас с Ильичевым обоих. – Расскажите лучше, что же произошло. Из-за чего вы поругались с Кристиной?
Темникова покосилась на Бабурина, который сидел в угрюмом безмолвии.
– Кристина дулась еще с утра, – начала она свой рассказ. – Да что там с утра – она еще со вчерашнего дня на меня крысилась! За то, что Алексей Федорович посоветовал держать ее дома.
– Алексей Федорович всерьез озабочен ее воспитанием, – вскользь заметила я, внимательно следя за реакцией Темниковой.
Елена Константиновна смутилась и споткнулась на полуслове, но быстро взяла себя в руки и скороговоркой проговорила: «Да, он понимает трудности подросткового периода». Что касается самого Бабурина, то он никак не отреагировал на мое замечание, продолжая мрачно пялиться перед собой и прихлебывать коньяк.
– Так вот, – продолжала Темникова. – Сперва Кристина даже обрадовалась, что ей не нужно ходить в школу. Она думала, что просто будет заниматься тем, что ей интересно, болтаться без дела и все. И сразу же отпросилась у меня пойти к своим друзьям. Я не позволила, и тогда она раскричалась на меня. Потом закрылась в своей комнате и сидела там.
Тут Темникова замолчала и принялась нервно накручивать на палец распрямившийся локон волос.
– И что же произошло потом?
– Потом? – рассеянно спросила Елена Константиновна. – Потом ко мне пришел Алексей Федорович…
– Зачем? – безжалостно спросила я.
Темникова закатила глаза.
– Просто мы с ним встречаемся! – в сторону проговорила она и вдруг, вскочив со стула, закричала на Бабурина: – Господи, ну скажи ты им, скажи! Почему я одна должна отдуваться?
– Ну а чо такого-то? – невозмутимо пожал плечами Бабурин. – Люди взрослые, ни перед кем отвечать не обязаны.
– Не обязаны, – холодно согласилась я. – Но и я не обязана разбираться в ваших личных делах. И, признаться, они меня совершенно не интересуют, разве что в контексте последних событий, так или иначе связанных с моим клиентом. К тому же вы, кажется, сами просили меня приехать? Так вот, я ничем не смогу вам помочь, если не буду знать всей подоплеки. Да и в этом случае не обещаю.
– Ну да, Ленка моя любовница, – признал Бабурин, а Темникова поморщилась от его топорной манеры, в которой была представлена нам.
– Понятно. А Кристина тут при чем?
Елена Константиновна вздохнула глубоко и протяжно. Она внимательно посмотрела на Бабурина, потом, реально оценив, видимо, с кем имеет дело, решительно заявила:
– Евгения Максимовна, мне хотелось бы поговорить с вами наедине.
– Ну что ж, – пожала я плечами. – Я не против.
– Нам выйти? – тактично спросил Ильичев.
– Нет, не стоит, мы сами пойдем в мою комнату. – И Елена Константиновна повела меня к двери.
Двуспальная кровать в ее спальне была не застелена, обнажая смятые подушки, и Елена Константиновна, покраснев, быстро набросила на нее атласное покрывало.
– Садитесь, – кивнула она на кровать, сама взбираясь на нее с ногами.
Так как других посадочных мест не оказалось, мне пришлось последовать ее примеру. Темникова потянулась к трюмо, стоявшему справа от кровати, взяла с него открытую пачку сигарет и пепельницу и закурила прямо в спальне. Махнув рукой, я составила ей компанию.
– Я надеюсь, что вы, как женщина, меня поймете, – нервно проговорила Елена Константиновна, делая жадные, быстрые затяжки и постоянно постукивая пальцем по сигарете, стряхивая пепел.
– Постараюсь, – кивнула я.
– Дело в том, что у меня с Алексеем очень прочные отношения, длительные, вы не думайте.
– Да ничего я не думаю! – не выдержала я. – И не собираюсь обсуждать ваш моральный облик, а уж тем более читать нотации. Вы по делу говорите, а остальное меня не касается.
– Так вот, Кристина всегда ревниво относилась к Алексею. Она не хотела понимать, что я еще молодая, привлекательная женщина, которой хочется чувствовать себя любимой.
Подобные настроения одиноких женщин мне были известны давно. Увы, они очень усилились в последнее время, и одинокая женщина порой готова терпеть какие угодно отношения с мужчиной, лишь бы они были. Не берусь судить, каждый выбирает и получает то, что ему нравится. Нравится Елене Константиновне туповатый и грубоватый Бабурин – ну и на здоровье. Я давно заметила, что простоватые по своей сути женщины часто западают на подобный тип – он кажется им воплощением мужественности и уверенности в себе.
А Темникова тем временем продолжала:
– Я пыталась объяснить ей, как могла, что эти отношения никак не влияют на мои чувства к ней. Но Кристина ничего не хотела слушать. Упрекала меня памятью об отце, но я думаю, что она просто давила на совесть – ведь мой супруг скончался несколько лет назад! Я ей говорю – что же я теперь, должна заживо себя похоронить? – возмущалась Елена Константиновна. – Как в Индии какой-нибудь? Давай меня тогда в гроб к нему живьем положим!
– То есть Кристина знала о вашей связи с Бабуриным? – постаралась я выделить главное из эмоционального монолога Темниковой.
– Знала, – подтвердила та.
– Вы не считали нужным скрывать это?
– Ну, мы не афишировали, конечно, – Темникова снова зарделась. – Но Алексей приходил довольно часто, оставался ночевать.
– И вы думали, что шестнадцатилетняя девушка ничего не понимает? – усмехнулась я.
Темникова отвела глаза.
– Но это моя личная жизнь, – пробормотала она.
– Да ради бога! – легко согласилась я. – Так что все-таки случилось сегодня?
– Когда Алексей пришел, Кристина находилась в своей комнате, она его не видела, – продолжила Темникова свой рассказ. – Мы посидели в кухне, потом пошли сюда, – она обвела глазами спальню и неожиданно зло спросила: – Надеюсь, подробности вам не нужны?
– Увольте, – спокойно ответила я. – Я вообще просила вас просто изложить факты.
– Факты… – вздохнула Темникова. – Ладно, держите ваши факты…
* * *Бабурин лежал, откинувшись на подушке, и курил. Его широкое, одутловатое лицо не выражало ничего, кроме физического удовлетворения и спокойствия. Елена тихо улыбалась, лежа у него на плече и покручивая в пальцах прядь своих волос. Сейчас она чувствовала себя умиротворенной и счастливой. Ведь хорошо же, хорошо! Ну почему бы Алексею не перебраться к ней окончательно? Или им с Кристиной к нему, в крайнем случае?
Елене не нравился дом Алексея – слишком громоздкий, стандартный и примитивный. И в то же время крикливый, слишком бросающийся в глаза, выстроенный словно не для собственного комфорта, а с целью поразить окружающих и вызвать банальную зависть. Да, наверное, с этой целью он и строился, уж слишком неудобным, неуютным и нефункциональным был внутри. Иначе, скажите на милость, зачем Алексею, живущему одному, три ванные комнаты? Он сам-то мыться не особенно любит, если честно… Елене порой приходится чуть ли не пинками отправлять его в душ перед тем, как перейти в спальню. Или огромная бильярдная? Он сам даже не умеет в него играть, только в карты режется. Вот если бы Елена приложила руку к этому дому! Она бы все устроила там по-другому, она бы создала их дом, настоящую семейную крепость, о которой давно мечтала.
Да ладно, в конце концов, шут с ним, с этим домом! Его можно сдавать, в конце концов, или лучше вообще продать, поскольку сдать будет сложно. А жить у нее, места хватит. Или добавить вырученные от продажи дома средства и приобрести просторную квартиру, хоть пятикомнатную, хоть больше, хоть особняк! Главное – захотеть! Но вот этого главного как раз и не было со стороны Алексея. Сколько ни пыталась обманывать себя Елена, в душе она понимала, что ему и так очень комфортно. Он привык жить один, для себя. Правда, деньги давал всегда, по первому требованию, особенно для Кристины.
Словно в ответ на ее мысли в прихожей послышались шаги, остановившиеся возле дверей спальни. Кристина! Ну конечно, увидела в прихожей куртку Алексея и теперь будет терзать душу. Так и есть: из-за дверей сразу же раздался капризный, требовательный голос дочери:
– Ма-ам!
Следом Кристина задергала дверную ручку, пытаясь повернуть, но Елена предусмотрительно поставила ее на фиксацию. С досадой оторвав голову от плеча Алексея, который в ответ на потуги Кристины лишь набычился, Елена прервала нарушенную идиллию и прошлепала к двери босиком, накинув на голое тело пеньюар.
– Ну чего тебе? – недовольным шепотом спросила она, высунув голову в чуть приоткрытую дверь.
– Ты там с кем? – сразу же ревниво спросила дочь.
– У меня гости. Что тебе?
– Ты их в таком виде принимаешь? – процедила Кристина, медленно окидывая мать красноречивым взглядом снизу вверх.
Лицо Елены пошло пунцовыми пятнами.
– Ты что хотела? – повысила она голос.
– Что ты притворяешься! – со злостью проговорила Кристина. – Ты опять там с ним, да? С этим… С этим чурбаном неотесанным!
