Марина Серова - Богиня для интима
Пассажиры просто задыхались от жары и отсутствия воздуха.
Кто-то пытался открыть окно в купе или в тамбуре, но проводница строго-настрого это запретила, объяснив, что выходящие теплые пары быстро осаждаются на рамах и превращаются в ледяные наросты, что выводит из строя оконные замки.
Изнемогая от жары, сбросив всю лишнюю одежду и отложив в сторону одеяло, я металась по полке. Казалось, что от жары расплавились даже мозги. О сне говорить не приходилось. И лишь когда поезд набирал большую скорость, в купе становилось чуточку прохладнее. Видно, из незначительных щелей, все-таки имеющихся в вагоне, начинал поступать холодный воздух снаружи. Но тогда дело усугублялось тем, что наш вагон, который шел практически в конце состава, начинало так трясти, что казалось, будто бы это не поезд, а корабль, попавший в сильный шторм.
В этом случае приходилось изо всех сил держаться за различные поручни и выступы вагона, чтобы не свалиться с верхней полки. В такие минуты я очень жалела, что отказалась от предложения Виктора поменяться местами.
Чтобы хотя бы на непродолжительное время уснуть, а было уже далеко за полночь, я немного приоткрыла дверь купе.
«В это время суток мало кто выйдет в коридор, — решила я. — А немного прохладного воздуха поступит, когда на очередной станции проводница откроет дверь вагона».
И действительно, когда поезд останавливался, двери вагона открывались и в купе поступала небольшая порция морозного воздуха.
После очередной остановки, которая длилась минут двадцать — двадцать пять, поезд снова набрал большую скорость. Получив таким образом небольшое количество благодатного воздуха, я подсунула руку под подушку, покрепче зацепилась за подвернувшийся выступ и закрыла глаза. Сон наконец-то одолел меня. Буквально уже в следующую минуту мне показалось, что кто-то грубо трясет меня за плечо.
— А ну, подъем, — услышала я сквозь сон. — Чего пялишься, сука?
Эти ласковые слова были явно адресованы мне. Тряхнув головой и сбрасывая таким образом остатки сна, я увидела в проеме открытой настежь двери купе бородатого мужчину огромного роста.
— А вам лежать, — продолжал командовать он, направив на моих соседей автомат. — Лежать, я сказал, — толкнул он Юрия, который попытался встать с полки.
Юрий откинулся назад и затих. Падающий из коридора свет хорошо освещал его лицо. В его глазах я успела заметить движение мысли, хотя большое тело оставалось без движения. Со стороны казалось, что происходящее его совсем не касается, но его глаза выдавали тот факт, что в данный момент в голове у него целый рой мыслей.
— Ты что? Не поняла? Вставай, сказал, — снова скомандовал непрошеный ночной гость. — Быстро.
Я не спеша опустила ноги с полки, соображая, что же это все-таки значит. Больших усилий для этого не потребовалось. Факт был налицо. В проеме двери туда— сюда сновали люди, но это не были пассажиры нашего вагона. Это были «пассажиры» спецвагона номер двадцать три. А это означало одно — наш вагон захвачен осужденными зэками, то бишь мы заложники.
«Но как это произошло? Ведь там была охрана? А собаки? А наряды милиции на всех станциях и полустанках? И что теперь? Куда он меня хочет увести?» — Эти вопросы быстрым калейдоскопом завертелись в моей голове.
Мои глаза оказались практически на одном уровне с глазами непрошеного гостя. Не трусиха по натуре, в эту минуту я испугалась. Я почувствовала, как мои ладони вспотели от страха, а по спине пробежал предательский холодок. Прямо на меня смотрели глаза дикого зверя. Именно такие глаза должен иметь матерый волк-одиночка.
Мои соседи по купе вели себя очень даже необычно. Виктор более чем спокойно лежал на своей полке, и лишь быстрые движения его ладоней выдавали волнение. Я заглянула в его глаза. Цепкий проницательный взгляд Виктора немного приободрил меня и вернул уверенность в себе.
— Давай, давай. Какого хрена тянешь, — рычал на меня бородач. — Лежать, кому сказал!.. — оскалился он на Соловья, так как тот пытался привстать со своего места.
— Чего, я… — небрежно потянул Соловей хрипловатым пьяным голосом. — Я ничего, начальник, — укладываясь повыше на подушку, снова прогнусавил он. — Мне бы только того… — он неопределенно раздвинул ладони на уровне паха. — Мне бы отлить.
— Я тебе сейчас отолью, — пригрозил бородач. — Лежи и не рыпайся. А ты пошла, — в следующую минуту он схватил меня за руку и резко дернул.
Я кубарем полетела с полки. В считаные секунды в голове моей промелькнула мысль, что если я сейчас приземлюсь не совсем удачно, то инвалидная коляска мне обеспечена до конца жизни. Но, к моему удивлению, приземлилась я прямо в руки Виктора.
Дальнейшие события произошли очень быстро и стремительно. В маленьком пространстве купе, где одновременно находилось пятеро взрослых людей, которые в нормальной обстановке с большим трудом едва— едва могли разместиться и практически не могли разминуться, все закружилось и завертелось, как в водовороте или в детском калейдоскопе. Разница лишь в том, что калейдоскопы разительно отличались своими красками.
Не предпринимая никаких попыток совершить хотя бы простейшие движения, дабы не помешать мужчинам, видимо, интуитивно осознавая, что дело это совсем не женское, я лишь успевала крутить головой и водить глазами из стороны в сторону, пытаясь понять, что же здесь сейчас происходит. А происходило следующее.
Виктор, держа меня на руках, практически отскочил в угол своей полки и резким движением ноги закрыл дверь купе.
В следующую секунду мой взгляд уловил движения на уровне пола. Это Соловей молниеносно бросился под ноги непрошеного гостя и, точно огромный удав, лишил того возможности сделать хотя бы одно движение. Но еще до этого Соловей успел выхватить из рук не ожидающего нападения бородача автомат, который тут же подхватил Виктор.
А в это самое время Юрий всем своим огромным телом обрушился сверху на бандита. В считаные секунды бородач был обезврежен. Следующее, что я увидела, — это то, как Виктор скручивал бандиту руки за спиной моим шарфом. Я недоуменно сидела в углу нижней полки и широко открытыми глазами смотрела на своих соседей по купе.
Передо мной были не три сексуально озабоченных мужика, которые, завидев первую попавшуюся на глаза смазливую мордашку, принимаются охмурять ее, а три героя. Я в очередной раз отметила для себя, насколько бывает ошибочно первое впечатление о человеке. Вот и еще одно доказательство.
От моих наблюдений и мыслей меня отвлек громкий стук в дверь. Лишь теперь я услышала, что вагон напоминает вертеп, ад или что-то в этом роде. У меня за спиной в соседнем купе раздавались истошные крики рыдающей женщины. Оттуда же доносились удары. Казалось, чем-то сильно били в перегородку. И уже в следующую секунду стало ясно, что за стеной истерично рыдает женщина, которую другой захватчик бьет головой о стену.
Из другого купе доносились звуки, похожие на возню. Видимо, там шла безмолвная драка. И лишь изредка были слышны крепкие выражения, вслед за которыми раздавались более медленные, но сильные удары чего-то обо что-то.
Стук в дверь нашего купе не прекращался. Мужской голос с другой стороны сначала задал вопрос:
— Волкодав, помощь не нужна? — видно, обращаясь к нашему захватчику.
Я про себя успела отметить, что недаром его глаза мне напомнили взгляд волка.
«И кликуха соответствующая — Волкодав».
— Волкодав? Что там у тебя? — снова послышался стук в дверь.
Скрученный Волкодав с кляпом во рту молча корчился на полу, издавая мычание. Я поняла, что радоваться рано. Волкодав обезоружен, но вагон занят другими преступниками. В моей голове снова пронеслась череда вопросов, на которые я не могла дать ответы.
Что теперь? Как выбраться отсюда?
Постепенно шок, возникший от неожиданного поворота событий, стал проходить. Я посмотрела на своих соседей. Они на несколько секунд притихли, затем переглянулись, понимая друг друга без слов. Я остановила свой взгляд на Соловье, непроизвольно отдавая ему должность командира, иначе в данной ситуации не скажешь, достала свою сумочку и как можно тише проговорила:
— У меня пистолет, мобильник. Что от меня требуется?
Последнее время мы очень часто видим по телевизору картины захвата заложников в том или ином уголке мира. Все чаще и чаще бандиты захватывают мирных жителей, детей и в нашей стране. Практически редкая неделя проходит без очередного освобождения заложников из рук разного рода отморозков. Многочисленная информация на этот счет, поступающая из СМИ, становится, как ни жестоко это звучит, привычной для нас, и мы порой уже не обращаем на нее внимания или мало придаем ей значения, если, конечно, это непосредственно не касается нас и наших близких.
Другое дело, когда в числе захваченных оказывается твоя персона и когда ты видишь ситуацию, что называется, изнутри и сам являешься участником этих событий. Тогда все воспринимается совсем иначе.
