Виталий Гладкий - Последняя жертва "Магистра"
– День добрый, госпожа Сасс-Тисовская. Чему обязан?
– Мне нужно с вами поговорить… – княгиня бросила выразительный взгляд на подмастерьев.
– Прошу сюда, – понял Содомский и жестом пригласил ее в свою личную мастерскую.
Они уединились; в комнате стало тихо. Подмастерья едва не на цыпочках отошли к окну, уселись на скамейку. Переглянулись. Модя поднял широкие рыжие брови, округлив глаза, – Сасс-Тисовская была в городе личностью небезызвестной, о ее богатстве знали все, и такой ранний визит гордой аристократки к убогому ювелиру-плебею являлся в их довольно однообразной жизни событием немаловажным.
Тем временем Сасс-Тисовская расположилась у крохотного столика, с которого Содомский поторопился смахнуть хлебные крошки. Она с брезгливым вниманием принялась рассматривать массивный сейф, окно, забранное ржавой решеткой. Ждала, пока не появился ювелир, который, извинившись, вышел ненадолго в другую комнату, чтобы привести в порядок свою одежду. На нем был все тот же черный костюм со следами влажной щетины, но теперь вместо будничной рубахи в мелкий выцветший горошек из-под лацканов сюртука выглядывала белая манишка с галстуком-бантом. Свою неизменную ермолку Содомский снял и потому часто приглаживал обширную плешь: с непривычки ему казалось, что мерзнет голова.
– Милейший… – княгиня с сомнением смотрела на бледное, морщинистое лицо ювелира; видно было, что она колебалась – внешний вид Содомского был мало почтителен. – Милейший, мне бы хотелось, чтобы наш разговор не стал известен кому-либо
– Госпожа Сасс-Тисовская, – лицо ювелира пошло красными пятнами: недоверие, которое явственно звучало в голосе княгини, глубоко уязвило его. – В моей профессии сохранение в тайне пожеланий и предложений клиентов дело само собой разумеющееся. Можете быть спокойны.
– Надеюсь… – княгиня сняла перчатки; на правой руке сверкнул крупный бриллиант, оправленный в белое золото.
Содомский впился в него взглядом, вытянув шею.
– Посмотрите… – Сасс-Тисовская стащила перстень с пальца и положила его на стол перед ювелиром.
Содомский с неожиданным проворством схватил его, поднес близко к глазам. Лицо ювелира стало одухотворенным, морщины разгладились, в больших черных глазах появился влажный блеск.
– Бог мой, я весь в волнении… – голос Содомского дрожал. – Я знал… я знал, что когда-нибудь увижу собственными глазами… это чудо, эту звезду первой величины… "Магистр"… – Он вынул из бокового кармана сюртука лупу, стал пристально рассматривать камень. – Ну зачем, кто придумал и свершил такую глупость?! – вскрикнул неожиданно в раздражении и негодовании.
– Пшепрашем, не есть понятно, что пан имеет в виду? – встревожилась Сасс-Тисовская.
– Камень имел древнюю индийскую огранку. И конечно, вес и размер его были гораздо больше теперешних. Но потом алмаз по чьей-то прихоти подвергли переогранке. И не весьма удачно. Но это ничего, ничего… – поспешил ювелир успокоить княгиню. – Он и теперь великолепен.
– У меня есть к вам предложение, пан Содомский. Княгиня, оглянувшись на дверь, заговорила тише:
– Вы не могли бы изготовить копию камня и перстня? Да такую, чтобы никто, кроме специалиста, не смог отличить от подлинника.
– Страз [2]. Вы хотите, чтобы я сделал страз… – Содомский нахмурился, положил перстень на стол, спрятал лупу обратно в карман.
– Я вам хорошо заплачу… – по-своему истолковала перемену в настроении ювелира княгиня и поторопилась достать из сумочки кошелек. – Здесь золото. Это задаток. Цену за работу я заплачу любую, какую вы укажете. Конечно, в разумных пределах.
– Простите, госпожа Сасс-Тисовская, возможно, мой вопрос вам покажется нескромным… Но я хотел бы знать, для каких целей?
– Ах, какое это имеет для вас значение? Повторяю: если вы в состоянии изготовить этот страз так, чтобы он был похож как две капли воды на подлинник, за ценой я не постою.
– Вы ошибаетесь. Для меня имеют значения дальнейшие ваши намерения относительно подделки.
– То есть?
– Я бы не хотел… – Содомский едва не сказал "опять", да вовремя спохватился, – фигурировать в полицейских протоколах.
– При чем здесь полиция?!
– А при том, что некто – я не имею в виду вас, упаси бог! – может воспользоваться моей работой, чтобы обманным путем сорвать с кого-нибудь солидный куш, всучив вместо подлинного "Магистра" страз. Такое бывало, госпожа Сасс-Тисовская, – предупредил гневный взрыв оскорбленного высокомерия княгини. – Потому я и хочу знать предназначение копии.
– Если так… – княгиня поостыла. – Добже. Пан может быть спокоен – у меня нет намерений использовать копию так, как вы предполагаете. – Сасс-Тисовская не преминула уколоть этими словами ювелира, подчеркнув разницу между ним, плебеем, и собой, аристократкой "голубой" крови; Содомский сделал вид, что не понял намека, смотрел спокойно, полуприкрыв веки. – Надеюсь, вы не предложите мне поклясться на Библии?
– Нет-нет, мне достаточно вашего слова. Как я понимаю, вы хотите таким образом уберечь настоящий "Магистр" от злого умысла?
– Именно, – княгиня с невольным уважением посмотрела на невзрачного, рано состарившегося человека, который, на удивление, оказался весьма проницательным.
Она могла еще добавить, что ее многочисленная родня уже пыталась, и неоднократно, всеми правдами и неправдами завладеть перстнем, который был баснословно дорог. И что у нее не было почти никаких сомнений в намерениях неудачливых воров, которые хотели забраться в дом: они зарились на бриллиант. И что она догадывалась, кто их на это подтолкнул.
Только один человек в Гловске знал о существовании перстня с "Магистром" – купец Вилюйский. Как узнал? – на этот вопрос княгиня ответа не находила. Но Вилюйский однажды нанес ей визит и предложил продать ему эту фамильную драгоценность. И, несмотря на уверения, что она даже не слышала о "Магистре" и что это чей-то досужий вымысел, купец, конечно же, остался при своем мнении. А что Вилюйский способен ради личной выгоды на любое преступление, княгиня не сомневалась: она была знакома с его батюшкой, который, как поговаривали люди, промышлял на большой дороге, пока не завел свое дело. Яблоко от яблони далеко не падает…
Но Сасс-Тисовская промолчала: ювелир не пастор, а мастерская не исповедальня.
– Я согласен… – ювелир потрогал перстень, как бы погладил, бережно и ласково.
– Сколько потребуется на это времени?
– Немного… Совсем немного. Но вам придется довериться и оставить перстень здесь. Дня на два.
Княгиня заколебалась – риск все же был чересчур велик. С сомнением посмотрела на зарешеченное окно, на хлипкую дверь…
– Иначе я просто не смогу добиться абсолютной схожести.
– Нет, – наконец после долгих раздумий отрезала княгиня. – Пшепрашем, нет.
Ювелир развел руками. Княгиня поднялась, взяла перстень. Садомский кинул робкий взгляд на увесистый кошелек с золотыми монетами, который лежал на столе. И решился:
– Ладно. Попробую. Только вам придется еще немного побыть здесь, нужно сделать рисунки, снять размеры, оттиски граней. И сделать фотоснимки. Но для этого мне требуется помощь моего подмастерья, который смыслит в фотоделе.
– Это надежный человек?
– За него я могу поручиться, как за себя.
– Добже. Я обожду.
– Модест! – позвал ювелир, приоткрыв некрашеную дверь.
В личную мастерскую Содомского зашел рыжеволосый низкорослый Модя.
– Приготовь все необходимое для фотографирования мелкого предмета. Жоржу, – ювелир показал пальцем в сторону двери, – скажешь, что сегодня он свободен. Пусть отправляется домой…
Содомский, больше не обращая внимания на княгиню, вроде ее и вовсе не существовало, нервным, порывистым движением развязал галстук-бант, швырнул его на стол, надел фартук, взял перстень и подошел к окну – уже рассвело окончательно, и солнечные лучи рассыпались по морозным узорам на стекле золотыми блестками.
10. УДАЧНЫЙ ДЕНЬ БЕЛЕЙКО
В этот день старшему лейтенанту Белейко явно везло. Едва уехал Дубравин, как позвонил следователь прокуратуры, который вел дело об убийстве Новосад. Он сообщил, что в Кировский РОВД обратились сотрудники скупочного пункта драгметаллов. Вчера вечером, перед самым закрытием пункта, им сдали некоторые вещи, похожие на те, которые значились в полученной из угрозыска описи загадочно исчезнувших драгоценностей Ольховской.
Белейко был скор на решения и легок на ноги: спустя пятнадцать минут после звонка следователя, он уже разговаривал с заведующей скупочного пункта, полной, рыхлой женщиной лет сорока с постоянно прячущимися тазами неопределённого цвета.
– …Посмотрите, здесь все, – она открыла сейф и положила перед старшим лейтенантом две серебряные с позолотой броши, серьги из дутого золота, шесть серебряных рюмочек и четыре кофейные ложечки, тоже из серебра.
