Ирина Вец - Восьмое слово Киндры
– Если мне не изменяет память, графиня Эржебет Батори появилась на свет в семействе трансильванских вельмож, – начал Грошек. – Её предком был сам Влад Цепеш, легендарный прототип графа Дракулы. В пятнадцать лет родители выдали дочь замуж за Ференца Надьяди. Её супруг, как и большинство дворян того времени был военным, поэтому он часто отсутствовал в замке, участвуя в военных операциях против Османской империи. Жестокосердие графини Батори проявилось довольно рано – чтобы развлечь себя она стала измываться над безропотными служанками. В ходу поначалу были обычные оплеухи и затрещины, в дальнейшем её пыточный арсенал пополнился хлыстами и дубинками. По тем временам за подобные истязания знатную персону нельзя было привлечь к ответственности, поскольку в некоторых случаях законы позволяли высокородным особам избивать и даже убивать крепостных крестьян. Так что разгул насилия постепенно привел графиню к утонченным пыткам, вроде втыкания под ногти жертв иголок и прижигания кожи раскаленной кочергой. Рождение детей не смягчило её нрав, наоборот, с годами она приобщилась к черной магии и собрала вокруг себя несколько человек, готовых следовать за ней по пути порока. Это были хромой карлик Фичко, личная служанка Дороти Сентеш и лесная колдунья по имени…
Грошек запнулся, но Бася Ольшанская выручила его.
– Анна Дарвуля! – негромко подсказала она.
– Да, Анна Дарвуля… – кивнул Анджей и продолжил. – В подвале одного из своих замков Эржебет Батори оборудовала специальную пыточную камеру, и кровь безвинных жертв полилась рекой. После смерти мужа страсть графини к изуверствам достигла своего апогея. Девушкам кромсали пальцы ножницами, рвали губы и щеки щипцами, с них срывали одежду, обливали водой и выгоняли на мороз умирать мучительной смертью. Служанки считали, что им крупно повезло, если их только раздевали догола и заставляли в таком виде прислуживать гостям. Убыль прислуги Эржебет Батори восполняла, принимая на работу в замок всё новых молодых крестьянок из неимущих семей. Дурная слава о графине расползлась по округе, так что ей уже пришлось прибегать к помощи «добытчиц» – женщин, разъезжающих по всей стране и скупающих для неё «живой» товар. А потребность в служанках неожиданно возросла после того, как однажды увядающая Эржебет Батори заметила, что случайно попавшая ей на лицо кровь очередной замученной жертвы как будто омолодила кожу в этом месте, лишив её дряблости и морщин. Конвейер смерти заработал с новой силой. По приказу графини сподручные стали собирать кровь в огромную бочку, чтобы хозяйка замка могла совершать омолаживающие процедуры. И все же её преступлениям вскоре пришел конец. Эржебет Батори призвала мелкопоместных дворян отдавать ей дочерей на воспитание. Естественно, всех их постигла участь предшественниц из простолюдинок. Местный приходской священник не поверил в сказку о том, что на воспитанниц обрушился загадочный мор и отказался отпевать девушек без установления истинной причины их смерти. Вскоре после этого он сам скончался при весьма странных обстоятельствах, однако его приемник разобрал записи покойного и известил всех церковных старост о том, что в замке творится что-то неладное. Началось следствие. Наместник короля нагрянул к графине Батори и в её покоях обнаружил три обескровленных женских трупа, которые она не успела предать земле после последней кровавой оргии. В подземелье также были найдены еще несколько мертвых тел, не погребенных по христианскому обычаю. Состоялся суд. Сподручные графини под пытками признались в соучастии в убийствах, и их тут же незамедлительно казнили. Эржебет Батори не был вынесен обвинительный приговор, но её замуровали в одной из комнат родового замка, где она прожила до своей кончины в полном одиночестве и забвении еще около трех лет…
Рассказ, окрашенный в багровые тона былых человеческих злодеяний, заставил людей отложить в стороны столовые приборы. Лишь Моника Хайнштайн пунктуально завершила ужин с вилкой в руке – она так и не поняла ни слова из обстоятельного повествования Грошека.
– Мерзость! – с отвращением сказал Стась Лучинский.
– В это поверить просто невозможно! – заявила его жена.
Рушальский оказался хладнокровнее всех – он даже не удержался от зловещего замечания.
– Хотел бы я знать, чем сейчас занимается пани Фелиция!.. – мрачно пошутил Роман и тут же обратился к профессору. – Вы, кажется, что-то говорили о том, что щупальца графини Батори дотянулись и до этого особняка. Что вы имели в виду?
Пан Ольшанский встрепенулся и вновь оседлал своего конька.
– Тогда здесь не было никакого особняка! Как я уже говорил, на этом месте стоял замок Тирберг, принадлежавший темной личности по имени Альбертус. Владелец замка знавался с иезуитами и одно время даже состоял в окружении Стефана Батория, польского короля и двоюродного брата графини Эржебет Батори. Доподлинных фактов о нем практически не сохранилось. Однако среди документов в ларце пана Жуевского мною обнаружен старинный манускрипт, составленный на латыни. Это предписание главы иезуитского ордена брату Альбертусу во всем следовать к выгоде их общего «божьего» дела. При этом упоминается «число зверя», по достижению которого ему надлежит сообщить властям о сатанинских забавах некой графини Б. К этому манускрипту были оставлены комментарии пана Жуевского на отдельном листке. Эти комментарии мне удалось восстановить и проверить в Сувалках на предмет исторической достоверности. Так вот, Жуевский предполагал, что иезуитам стало известно о кровавых вакханалиях Эржебет Батори раньше всех…
– Каким образом? – осведомился герр Хайнштайн.
Профессор кивнул, соглашаясь с правомочностью вопроса и продолжил:
– Пан Грошек позабыл сказать, что в некоторых оргиях графини принимал участие еще один человек, чья личность осталась неизвестной, поскольку его лицо всегда было скрыто под маской. Были основания считать эту особу близкой родственницей графини, её родной теткой Кларой, тоже предрасположенной к садистским увеселениям. Жуевский полагал, что Альбертус имел возможность обольстить или подкупить эту тетушку и в её одеждах несколько раз посетить пыточные подвалы замка. Там же, вероятно, ему на глаза попался дневник графини, в котором та вела учет своим жертвам. Наверное, через Альбертуса об этом стало известно иезуитам, и те составили план по изъятию обширных владений семейства Батори в пользу церкви. Для этого надо было всего лишь уличить владетельную особу в приверженности к сатанизму и колдовству. Отсюда возникло «число зверя», ведь шестьсот шестьдесят шесть замученных ею жертв ни у кого бы не оставили сомнений в том, что Эржебет Батори знается с нечистой силой. Альбертус не погнушался отправить из своего замка и близлежащих селений несколько девушек шляхетского происхождения на «обучение» к графине, чтобы число пострадавших от её кровавых рук быстрее достигло заветных цифр.
– Тот еще был субчик! – хмуро заметил Рушальский.
Профессор вновь кивнул, договаривая:
– Конечно, местная шляхта этого ему не простила и, желая отомстить за своих дочерей, воззвала к рокошу.
– Рокошу? – тут же переспросил австриец, не понимая сути последнего слова.
– Раньше так называли военные междоусобные походы, – великодушно пояснил пан Ольшанский. – Разгромленный замок Альбертуса после рокоша пришел в запустение, и история навечно похоронила в своих архивах события давно минувших дней…
– Я теперь, наверное, не усну до утра после этих жутких рассказов! – пожаловалась Гелена Лучинская, озираясь по темным углам. – Сначала Тевтонский орден, теперь вот графиня Батори. И везде только кровь… С ума можно сойти!
К счастью, уже через пару минут гостиная озарилась ярким светом – видимо, на подстанции в Филиппове устранили неисправность. Гелена сразу убежала проведать пани Фелицию, её муж Стась вместе с четой Хайнштайнов, Рушальским и Басей Ольшанской скопом направились в бильярдный зал.
Грошек тем временем уединился с профессором в его номере. Их разговор вышел совсем коротким. Детектив откровенно признался своему нанимателю, что не знает как ему действовать дальше – во всяком случае, привидение ему поймать так и не удалось.
– Если вы будете рядом, – сказал пожилой мужчина, не теряя бодрости духа, – думаю, больше ничего особенного не произойдет. Работы осталось меньше, чем на неделю – с Басей мы закончим фиксацию ветхих документов всего дней за пять…
Анджей напомнил профессору, чтобы тот на всякий случай никому не открывал по ночам дверь номера, и, подхватив свои вещи, пошел вселяться в комнаты по соседству, из которых еще утром выехал Лешек. Гелена оперативно заменила ему мятые простыни на кровати, вручила ключ и подалась на первый этаж по своим делам.
Потягивая баночку пива, Грошек весь вечер просидел у телевизора. Его любимая футбольная команда проиграла, и от этого на душе стало совсем скверно. Поскольку занять себя детективу было больше нечем, он довольно рано лег спать и быстро заснул.
