Анна Данилова - Услуги особого рода
– Она была там, к несчастью. И ничего не помнит. Совершенно. А я тоже была на этой трассе, и мне удалось вытащить эту девушку из разбитой машины. Я видела вашего друга, Саша. Он был мертв. Сначала я подумала, что это ее муж или брат. Но теперь понимаю, что они прежде даже не были знакомы.
– Она сейчас в больнице?
– Нет. Я не осмелилась везти ее в больницу, и на это у меня, поверьте, были свои причины.
– Ужасная история… Выходит, он подобрал девушку и вместе с ней слетел с трассы… Но она жива, и это главное. Вы удивили меня. Удивили, честное слово. Она сейчас у вас?
– Да. Понимаете, Саша, у нее на запястьях были бирки. Клеенчатые, похожие на те, что привязывают к ручкам новорожденных. Но на них написаны очень нехорошие слова. Вам об этом ничего не известно?
– Нет. Сергей позвонил мне из машины и сказал, что у него в салоне находится девушка. Она то отключается, то снова приходит в сознание. Почти ничего не помнит, даже своего имени. Но не проститутка. Хотя сначала он принял ее именно за проститутку. Ведь она лежала прямо на обочине и довольно далеко от Москвы и была почти голой. Он подобрал ее, надел на нее свои вещи и уложил на заднее сиденье. Затем позвонил мне и попросил выяснить, в каком роддоме работает медсестра Аниса. Потому что именно она принимала роды.
– И вы выяснили?
– Да. У меня есть даже адрес этого родильного дома. На Ленинградском проспекте…
– Продиктуйте, пожалуйста… – И Анна торопливо записала за ним адрес и телефоны. – Но как же вам удалось?
– Знакомых много, а тут повезло: приятельница моей жены работает в кадрах на Пироговке. Я выяснил, в каком родильном доме работает Аниса, меньше чем за сутки. Причем не двигаясь, как вы понимаете, с места.
– Вы даже представить себе не можете, как помогли мне. Ведь я же ничего о девушке не знала, совершенно. А в голову лезут всякие мысли.
– Все правильно. Людям сейчас нельзя доверять. Повсюду сплошной криминал. А что там, на бирках-то, было? Какие слова?
– На одной написано «Имя – Стерва», на другой «Профессия – Сволочь».
Саша Ковалев даже присвистнул.
– Вряд ли это шутка. Так не шутят. Видимо, кому-то крепко насолила эта девчонка. Но Сергей мне об этом ничего не сказал. Хотя, как я вам уже говорил, он не из болтунов, лишнего никогда не скажет. И мне не верится, что его больше нет. Что он никогда не позвонит и не войдет в эту дверь, не спросит: «Старик, как дела?» Жалко ужасно его. Такой был парень. С ним о чем угодно можно было поговорить. Душевный, но скрытный.
– Саша, можно я вас кое о чем спрошу?
– Да спрашивайте, конечно.
– Его брат, тот самый, что был здесь, в Москве, который приезжал за телом…
– Я понял. У него только один брат, Славка, и он очень его любил…
– Так вот. Он сказал в морге, когда приехал за телом, что Сергей собирался сообщить ему что-то очень важное. Он произнес такую фразу: «Теперь, старик, моя жизнь круто изменится. Только ты должен мне в этом помочь».
– Да? Интересная фраза.
– Брат подумал, что речь идет о женитьбе. Правда, мне непонятно, чем этот Слава мог бы помочь Сергею в этом случае? Уговорить кого-то выйти за Сергея замуж? Но это же глупо.
– Конечно, глупо. Сергей умел обращаться с женщинами, и, уж если бы он решился связать свою жизнь с женщиной, он не стал бы просить помощи у брата, это я точно знаю.
– Но какая-то женщина у него, наверное, была. Может, вы просто не в курсе, что он собирался жениться?
– Он встречался с одной. Олей зовут. Но я не знаю ни ее адреса, ни телефона. Только то, что она работает официанткой в каком-то кафе около метро «Октябрьское Поле».
– Вы ее никогда не видели?
– Видел однажды…
– Как она выглядит?
– Высокая, красивая брюнетка. Не думаю, что Сергей женился бы на официантке. Думаю, у них была просто связь. Он любил красивых женщин.
– Спасибо вам, Саша. Особенно за роддом. Может, мне удастся найти эту медсестру.
– Вы позвоните мне тогда? Запишите мой телефон…
Они обменялись телефонами, после чего довольно тепло расстались.
Анна вышла на улицу с чувством выполненного долга. Теперь-то она точно знала, что Маша никакая не преступница, что она жертва. Что у нее есть ребенок, крохотная девочка… А бирки… когда-нибудь и это прояснится. А пока надо срочно звонить Матайтису и просить его помочь разыскать девушку по имени Оля, работающую официанткой в кафе рядом с метро «Октябрьское Поле». Может, она знает о Сергее что-нибудь такое, что прольет свет на фразу о том, что его жизнь могла бы круто измениться. Хотя какая теперь разница, если Сергея уже нет в живых.
Она села в машину и медленно выехала со двора, думая о Сергее Персице и о том, что Маша, несмотря ни на что, все-таки родилась в рубашке. Попасть за одно утро в два переплета – быть кем-то избитой и оказаться на дне оврага в искореженной машине – и остаться после этого в живых?
Двигаясь по Строгинскому шоссе в сторону моста, ей показалось, что уже слишком долго почти впритык к ее машине едет побитая, в пятнах ржавчины, темно-синяя машина «Жигули». Она бы, может, и не заметила ее, если бы не эта ржавчина, этот убогий и потрепанный вид машины. Она прибавила скорость, и синее корыто тоже. Когда она на большой скорости вырвалась на мост, синяя машина слегка отстала. Мне кажется или меня кто-то преследует? Чертовщина какая-то…
На Новощукинскую улицу она въехала уже без «хвоста», но сердце ее бухало в груди, как если бы за ней мчались и выли милицейские сирены. Какая же я трусиха. Если я так буду реагировать на каждую следующую за мной машину, то я скоро сойду с ума. И только она об этом подумала, уже двигаясь в сторону улицы Народного Ополчения, как снова увидела рычащую сзади и фыркающую дешевым бензином синюю развалину. А что, если этот идиот просто движется в центр, как и я? Ведь это единственная дорога.
Она опять прибавила газ и резко свернула на Маршала Конева. Синяя машина – за ней. И тогда она решила остановиться. И хотя это решение далось ей с трудом, потому что она все еще никак не могла поверить, что эта машина действительно едет именно за ней и водитель, сидящий за рулем, преследует именно ее, она все же остановилась. Резко. Так, что завизжали тормоза. Грязная и помятая машина медленно проехала мимо и свернула направо. Пот катился градом по лицу Анны. Ну вот, я ошиблась. Теперь можно спокойно ехать. Что мог подумать водитель? Наверное, свернув в переулок, он рассмеялся про себя и подумал, что все женщины за рулем – круглые дуры. А еще – трусихи.
Она завела мотор и покатила на улицу Маршала Тухачевского. Там она намеревалась развернуться в одном из тихих дворов и вернуться на Волоколамку, оттуда уже на Ленинградский проспект, где находится родильный дом с медсестрой Анисой. Но когда она выехала на Ленинградский проспект и стала отсчитывать номера домов в поисках роддома, ее настигла все та же синяя развалина. Стекла машины были забрызганы грязью, хотя на улице было сухо и машины вокруг сверкали чистотой. Анна попробовала было оторваться, но противная грязная машина ехала за ней почти до самого ее дома. Оставив машину под своими окнами, Анна почти бегом вбежала в подъезд и, ломая ногти, принялась отпирать двери. Когда же она оказалась в квартире и заперлась изнутри, сердце ее готово было выскочить из груди от страха. Она задыхалась, ноги подкашивались, а в горле застрял крик.
– Маша! За мной следили! Ты слышишь меня? – Она вбежала в спальню, но Маши там не оказалось. – Маша, ты где?
Но ей никто не ответил. Тогда она заглянула в ванную, туалет, кухню – Маша пропала. И лишь запах табака заставил ее подойти к двери, ведущей на балкон. Она приблизилась к ней и увидела сидящую в плетеном кресле Машу, курящую сигарету.
– Привет… Вы извините, что я курю… но нашла в кухне пачку и не смогла удержаться… – сказала Маша, стряхивая пепел и улыбаясь Анне. – Вы такая бледная. Что-нибудь случилось?
Глава 8
Истерика
– Что нового?
– Ничего особенного… – Маша выбросила на улицу недокуренную сигарету, словно стесняясь курить при Анне.
На кухне Анна увидела блюдо с жареной курицей и поняла, что Маша провела утро за плитой.
– Наверно, тебе стало гораздо лучше, раз ты приготовила обед, да еще и куришь. Голова уже не кружится?
– Нет. Все в порядке.
– Посторонних предметов в квартире больше не обнаружила?
– Предметов – нет, а вот один почти посторонний приходил. Ваш бывший муж – Григорий.
Анне не понравился ее ироничный тон, но она не подала виду.
– И что же ему было надо?
– Сначала я не хотела ему открывать. Но потом он уговорил меня. Сказал, что у него к вам одно важное дело. И оставил вот это. – С этими словами Маша достала из кармашка пижамной куртки конверт и протянула Анне. – Мне кажется, что это деньги. Конверт заклеенный, но все равно видно, как просвечивают доллары.
– Интересно… – Анна вскрыла конверт и увидела довольно внушительную пачку стодолларовых купюр. – И с чего это он так расщедрился? Не иначе как ему что-то нужно от меня…
