Марина Серова - С легким паром!
Паренек явно врал, поскольку не мог не знать того, в чем сейчас якобы сомневался. Находясь на КПП, он, естественно, должен был видеть, отбыло начальство домой или находится еще в части. К тому же известно, что кто-то из офицеров обязательно должен остаться дежурить.
На всякий случай я прикинулась особой, абсолютно не осведомленной в распорядке дня воинской части, и терпеливо стояла возле ворот, ожидая решения своей дальнейшей участи. Вскоре в конце небольшой аллеи, находящейся за воротами, показался тот, кого я мысленно назвала «вторым». Он издалека замахал рукой. Дежурный на КПП вздохнул с явным облегчением и впустил меня на территорию.
Я торопливо зашагала в указанном направлении и вскоре поравнялась с невысоким коренастым молодым мужчиной, и в самом деле оказавшимся прапорщиком.
— Бурмистров, Владимир Сергеич, — представился он мне и протянул руку.
— Иванова, — строго произнесла я и ответила легким рукопожатием.
— Пройдемте, — сказал Бурмистров и, улыбнувшись в усы, добавил: — Усовершенствование процесса нашей работы помогло вам в столь поздний час застать на месте Николая Михалыча.
Оказалось, что в воинскую часть Пугачева совсем недавно поступили компьютеры, и многие офицеры, не щадя себя и не жалея времени, бились над освоением электронной техники. В их числе оказался и некто Николай Михайлович, к которому меня собирались направить.
Бурмистрову, по всей видимости, было приказано по пути как можно более обстоятельно выяснить цель моего визита и в случае чего каким-нибудь разумным решением отвести от удара начальника. Помощник долго, что называется, ходил вокруг да около, говорил полунамеками, благо, дорога до административного здания была неблизкой. В конце концов мне надоело наводить тень на плетень, и я напрямую выложила, зачем приехала, подчеркнув, что в моем визите нет ничего секретного.
— А-а-а! Так бы сразу и сказали! — воскликнул Владимир Сергеевич, хлопнув себя по лбу. — Что же вы сразу-то? Я отлично этих ребят знаю. И нам вовсе незачем идти к Николаю Михалычу. Я служил с ними вместе. Они после дембеля по домам, а я, как видите…
Таким образом, для меня Бурмистров явился настоящей находкой, и я ответила на его слова широкой улыбкой. Мы стояли посреди широкой, чисто выметенной асфальтированной дорожки и, довольные, смотрели друг на друга.
— Так… — многозначительно произнес он, соображая что-то. — Где бы нам уединиться?
Очевидно, в моих глазах появилось некоторое выражение сомнения, и Бурмистров, замолчав вдруг, спросил:
— А что, моя кандидатура вас не устраивает?
— Если вы сможете предоставить мне характеристику тех, кто меня интересует, то вполне, — ответила я, пожав плечами.
— Конечно, смогу! — воскликнул Бурмистров обрадованно. — А вот Николай Михалыч навряд ли смог бы это сделать. Сами понимаете, он личного знакомства с простыми солдатами не водит. А вот я…
— Вы напрасно голову ломаете, — сказала я, прервав Бурмистрова на полуслове.
— Вы про что?
— Насчет того, куда пойти.
— А-а-а-а… — протянул Владимир Сергеевич, хотя, по всей видимости, так и не понимал, о чем я говорю.
— У вас здесь есть какой-нибудь ресторан или кафе? Я проголодалась в дороге, — сказала я. — Да и неформальная обстановка лучше располагает к откровенному разговору.
— Да? — Бурмистров задумался, явно не зная, как себя вести.
— Ну конечно!
— Впрочем… Я согласен. Идемте!
Мы развернулись и зашагали в обратную сторону, к воротам. Бурмистров торопился и шел впереди, я с трудом за ним поспевала.
— Минутку, — сказал он, когда мы поравнялись с будкой, — я же должен известить Николая Михалыча. Ведь он ждет.
— Ну да, конечно, — понимающе кивнула я головой.
Я стояла на небольшом крылечке возле будки, поэтому хорошо слышала состоявшийся разговор.
— Отбой! — радостно восклицал Бурмистров, разговаривая со своим начальником. — Я все сам решу. Да. Можете не переживать. Можете на меня надеяться, говорю! Ага. Ну все. Да, позвоню потом домой.
Я криво улыбнулась, видя, как Бурмистров рад внезапно представившейся возможности выслужиться перед начальством. Впрочем, я была довольно расположена по отношению к нему, поскольку и не ожидала, что так скоро смогу найти нужного человека.
— Ресторан, говорите? — протяжно произнес Бурмистров, выходя из будки и потирая ладони.
— Или кафе, — ответила я.
— Есть такое дело! — радостно воскликнул Бурмистров и слегка хлопнул меня по плечу. — Предупреждаю только: слишком обнадеживаться не стоит, уважаемая…
— Таня, — подсказала я.
— Можно и так, лучше даже. Тогда я просто Володя. Идет?
— Идет, — я кивнула.
— Пешком пойдем или на местном транспорте прокатимся? — спросил Бурмистров.
— У меня здесь машина, — сообщила я, нажав на кнопку брелока сигнализации, и моя «девятка» знакомо запиликала. — Только путь указывайте.
— Как скажете, — ответил Бурмистров, окидывая мою машину оценивающим взглядом.
Через минуту мы уже сидели в машине, и Владимир объяснял мне, как лучше проехать до ближайшего более или менее приличного кафе.
— В путь! — сказала я наконец и нажала на газ.
Пока мы ехали, между нами на некоторое время установилось неловкое молчание. Однако Бурмистрова раздирало любопытство, и вскоре он стал расспрашивать, что же случилось с его бывшими приятелями. Вдаваться в подробности я не считала нужным, однако и делать тайну из произошедшего тоже не было смысла, поэтому в своем ответе ограничилась сообщением о том, что произошло убийство, что убит Беспалов и подозревается Трофимов, что есть в этом деле какая-то «армейская связь», которую обязательно надо обнаружить.
— Ну и дела! — протянул Владимир, и по его лицу было видно, насколько он не удовлетворен столь лаконичным ответом.
Мимо мелькали маленькие и большие, плохонькие и совсем новые частные дома, из-за заборов которых выглядывали корявые ветви старых плодовых деревьев. Ехать оказалось недалеко, и скоро Бурмистров воскликнул:
— Вот сюда! Направо, направо!
Я резко притормозила и свернула к обочине. Глянув на стоящее напротив здание, я увидела довольно скромно оформленную вывеску с нескромным названием: «У Сереги».
— Ну что ж, — усмехнулась я, — посмотрим, чем богат этот ваш Серега.
Войдя внутрь, однако, я не разочаровалась: заведение было вполне приличным, во всяком случае, ничем не хуже многих тарасовских. Бурмистров усадил меня за один из столиков, а сам направился к стойке, за которой мельтешила худенькая девушка. Я не очень-то доверяла чужому вкусу, но Владимир настоял на том, что выбирать будет он, так как ему лучше известно, что здесь съедобно, а что не очень.
Через несколько минут он вернулся, неся две тарелки с картошкой фри и сосисками, политыми каким-то довольно ароматным кетчупом.
— Угодил? — спросил Бурмистров, подмаргивая мне.
— Вполне, — ответила я и улыбнулась.
— Позже будет кофе, — Владимир игриво подморгнул еще раз.
Меня, честно говоря, это не очень обрадовало, поскольку, привыкнув к кофе собственного приготовления, я редко прихожу в восторг от того, что могут преподнести в качестве данного напитка в кафе. Но в данной ситуации мне оставалось успокоить себя поговоркой: «На халяву и уксус сладкий». Ведь меня угощали, и в этом надо было отдать Бурмистрову должное. Хотя, возможно, свое гостеприимство он трактовал бы как-то иначе, если бы знал, что я и не следователь вовсе.
— Ну что ж, — сказала я, когда прапорщик расположился за столом, — наши блюда, кажется, слишком горячие, и мы можем пока поговорить…
— Пожалуй. Только давайте так: вы спрашиваете, а я отвечаю. А то я, честно говоря, и не знаю, с чего начать. А уж вы по-своему, по-милицейски…
— Как скажете. — Я немного помолчала. — Итак, какие отношения, на ваш взгляд, связывали тех, кого я назвала? Хотя, возможно, я задала глупый вопрос. Известно — они были друзьями. Но все же… Хотелось бы получить более подробную характеристику каждого из них и их взаимоотношений вообще.
— Ну, во-первых, — сделав важное лицо, начал Бурмистров, — вы не совсем точно выразились. Друзьями я бы их не назвал. Во всяком случае, настоящие друзья так друг с другом не поступают, не относятся так друг к другу.
— Вы о чем? — не поняла я.
— Я бы скорей этих ребят назвал приятелями, да и то с трудом. Но только не друзьями. Нет, ни в коем случае не друзьями!
— Объясните же наконец! — воскликнула я, немного раздражаясь от нетерпения.
— Дело в том, — прапорщик замялся, — что между ними имели место быть в некотором роде так называемые неуставные отношения. Только прошу вас… Это было давно, при другом начальстве… В общем, сейчас у нас все по-другому.
— Понимаю, — вновь раздраженно заметила я. — Поверьте, я нисколько не намерена разбираться в ваших армейских конфликтах и как-то вредить репутации этого… как его там… вашего Николая Михалыча. Прошу вас — говорите начистоту! Лжесвидетельство…
