Иван Любенко - Босиком по 90-м
– Вы откроете дверь или нет?
– И не собираюсь.
– Тогда я разобью окно и вытащу собаку.
– Попробуй только! Я сейчас милицию вызову!
– Давайте, вызывайте. Уж тогда точно мы спасём Геббельса.
– Ладно. Чёрт с тобой. Подожди.
Её не было минуту, потом появилась с ключом и отворила дверь. На улицу с радостным лаем выскочил пёс. Он оббежал два круга, пометил угол Клавкиного дома, сел и уставился на меня своими умными глазами, будто понимая, что я его заберу.
– Ну что? – спросил я. – Пойдёшь со мной?
Такса в ответ завиляла хвостом и побежала к калитке. Скоро мы оказались дома. Скажу сразу: Геббельсу у меня понравилось. Он (или она, да какая, в сущности, разница!) сразу составил мне компанию за ужином, а потом растянулся на кровати и, наблюдая за мной правым глазом, заснул.
Признаться, я знал, что «художества» Алика рано или поздно подведут его под цугундер. И не раз об этом ему говорил.
Дело в том, что мой закадычный друг, работая экспедитором на мясокомбинате, придумал собственную, по его словам, «безопасную систему обогащения при строительстве развитого капиталистического общества». Суть её заключалась в том, что загрузив полную будку ГАЗ-53 свежеморожеными тушами, Алик просил шофёра остановить машину около магазина, где его уже хорошо знали. Здесь он обычно покупал две палки «Московской» колбасы и две бутылки водки. Одну бутылку и одну палку он тут же отдавал водителю, который с нетерпением ждал вечера, чтобы поскорей вернутся домой и отблагодарить себя за трудный день. А он и, действительно, был «трудный», потому что по просьбе Алика в самую жару они заезжали на загородный пруд. Задним ходом ГАЗон сдавал как можно ближе к воде. Сразу же открывали двери будки. Водитель делал вид, что моет машину. Часа три, а то и четыре, Алик сидел на берегу и спокойно пил водочку, закусывая колбаской. Он ждал, пока мёрзлое мясо начнёт оттаивать и впитывать в себя испаряющуюся с поверхности пруда влагу, что приводило к значительному увеличению веса туш. Примерно, часа в три дня грузовик отправлялся согласно путевому листу. В итоге у Алика получался приличный излишек, который он сдавал знакомому шашлычнику, не забыв, правда, отрезать хороший кусок и шофёру. Мой друг считал, что его схема безукоризненна: мясокомбинат получал свои деньги, а магазины – мясо. Не подкопаешься. Вывести новоявленного Остапа Бендера на чистую воду было не просто. Для этого требовалось, чтобы кто-то – водитель или шашлычник – на него донесли. Но им это было не только невыгодно, но и опасно. Соучастники, как ни крути… Правда, описанный вариант срабатывал только летом. Алик, наверное, был единственный человек в нашем южном городе, который искренне радовался невыносимой жаре. В прохладные времена года такого заработка не получалось. Вот, видимо, поэтому Алик и решился на дерзкий поступок с облачением хряка в одежду грузчика. Всё-таки сто с лишним килограммов свежей свинины просто так на дороге не валяются!
С утра я начал искать хорошего адвоката, но это оказалось совсем непросто, потому что каждый считал себя высокопрофессиональным, а, следовательно, и высокооплачиваемым. Причём, последнее слово у всех было определяющим. В конце концов, ноги меня принесли в адвокатское бюро с очень распространённым названием «Статут».
В небольшой комнате, примерно в двадцать пять квадратных метров, каким-то удивительным образом ухитрились поместить шесть столов. За ними сидели люди. В основном, это были немолодые и измученные бесконечной гонкой за денежными клиентами защитники от тридцати пяти до шестидесяти лет. Две женщины и четыре мужчины. Шесть пар глаз жадно впились в меня.
– Что вам угодно, молодой человек? – осведомился сухощавый мужчина уже разменявший шестой десяток.
– Я хотел бы нанять адвоката.
– Ох, дорогуша, – вставая из-за стола, перешёл он на фамильярный тон. – Нанимают извозчика, а защитника приглашают. Но ладно, давайте выйдем, покурим, заодно и расскажите, что у вас за проблема. Кстати, меня зовут Алексей Феофилович Ловчук. – Он протянул мне визитную карточку.
Я принялся посвящать его в суть случившегося. Адвокат слушал меня, не перебивая.
– Стало быть, он сидит уже пять дней. Для начала давайте выпустим вашего друга на волю. Это обойдётся вам в полторы тысячи долларов. Вы готовы?
– А гарантии?
– Стопроцентные.
– А не много?
– Вообще, по такой статье обычно берут две тысячи, но для вас постараюсь договориться за полторы. У него ведь судимости нет?
– Нет.
– Вот и прекрасно.
– Что ж, я согласен.
– Только деньги мне нужны сегодня. Завтра моя знакомая судья дежурит. Ей жалобу и подадим. Собачница, каких свет не видывал. Недавно судили одного наркомана. Его прямо на поле поймали. Так вот на суде я ему посоветовал говорить, что он рвал коноплю исключительно для своей псины, у которой завелись блохи. Мол, собирался в будке выстелить. – Я не удержался и захохотал.
Словоохотливый адвокат поднял на меня серьёзный взгляд.
– А вы зря смеётесь. Это, и впрямь, неплохое средство от паразитов. Судья тут же стала его расспрашивать о питомце. Слава богу, мы заранее придумали с ним собаку и даже кличку выбрали. Словом, подсудимый подготовился и вместо реального срока получил год условно. И заметьте – без всяких денег!
– Жаль, что Алик не живого порося вывез. А то бы можно было сказать на суде, что пытался спасти животное от неминуемого убийства, – ухмыльнулся я.
– О! Да у вас неплохое чувство юмора! Однако я сегодня вечером поеду к судье. Повезу в подарок щенка йоркширского терьера.
– У вас прямо как в «Ревизоре»: судья Ляпкин-Тяпкин брал взятки борзыми щенками.
– А чему вы удивляетесь? С тех пор в России мало что изменилось. Разве что женщины судейские мантии надели. Так вот они теперь и берут щенками. А вы, молодой человек, поторопитесь. Времени не так много. И ещё к утру добудьте мне справку с места жительства о том, что ваш товарищ характеризуется исключительно с положительной стороны. Всё хорошее, что у него есть с самого детского сада (грамоты, поощрения, армейские награды) – всё несите. И с деньгами не задерживайтесь.
– Вернусь через час.
Я смотался туда и обратно на такси и привёз названную сумму.
А потом я бегал по соседям Алика и собирал подписи о том, какой «Альберт Августович Клейст отзывчивый, добрый и скромный». В тот же вечер удалось отыскать и председателя уличного комитета. Без большой охоты она мне выдала нужную характеристику на моего друга.
Глава 9
Суд да дело
В зале судебных слушаний кроме меня и адвоката никого не было. Первой появилась стройная секретарь. Всем видом – высокими каблуками, обтягивающей юбкой и очень суровым выражением лица – она старалась показать свою привлекательность и в то же время недоступность. «Всё это от лукавого. Мадам прекрасно понимает, что её строгость ещё более привлекает мужчин. Стервозных женщин отчего-то любят больше, чем весёлых и добродушных», – подумал я.
В коридоре послышался шум, и конвойные ввели обвиняемого. Увидев меня, он заулыбался. Я подошёл к клетке и поприветствовал друга.
– Смотри, какая «строгая госпожа»! – прошептал Алик. – Послушай, а ты не можешь взять у неё номер телефончика, а? Я бы с ней познакомился.
– Какой телефон? О чём ты?
– А вдруг она влюбится, и будет ждать до самого окончания срока? – подняв глаза к потолку, проговорил он.
– Послушай, тебя судят, а ты мечтаешь чёрт знает о чём! – возмутился я.
– Во-первых, мечтать, как ты знаешь, не вредно, а очень даже наоборот: от этого рождаются положительные эмоции. Во-вторых, моя жизнь ещё не заканчивается. В-третьих, я уверен, что ты меня вытащишь отсюда, разве нет?
– Ну да, вытащу. Уже почти все наши бабки адвокату отдал. С ужасом представляю разговор с Самиром. И дался тебе этот хряк?
– Так я же для нас старался. Думал, продам – быстрее с долгом рассчитаемся. А видишь, что получилось… Не попадись я директору, всё было бы нормально.
Договорить Алик не успел. Вошла судья с прокурором. Началась скучная, обязательная формальная процедура. Потом выступил государственный обвинитель. Он доказывал, что Алик совершил циничное и опасное преступление, от дачи показаний отказался и потому должен содержаться под стражей. Адвокат утверждал иное. По его мнению, обвиняемый не представляет угрозы для общества, поскольку ранее не судим, скрываться от следствия не собирается (заграничного паспорта у него нет, имеет постоянное место жительства), характеризуется положительно, а показания не давал, поскольку у него не было защитника. Да вообще, отказ от дачи показаний – вполне законное право, предусмотренное уголовно-процессуальным кодексом. Судья выслушала и удалилась в совещательную комнату. Минуты через три она вышла и постановила: меру пресечения Альберту Августовичу Клейсту изменить: с заключения под стражу на подписку о невыезде.
