Марина Серова - Принесенный ветром
– Похоже, она и сейчас не догадывается, – проворчал Киря. – Не спорю, ты большая мастерица по разгадыванию головоломок, Танюха, но здесь…
– Буду искать парня, – решительно объявила я. – Думаю, в нем все дело. Уверена, что он подсыпал девушке в шампанское какую-то дрянь.
– Зачем? – скептически произнес Киря.
– Пока не знаю. Но узнаю непременно.
– Да, нелегко тебе будет этого мужика отыскать, если его главная примета – привычка говорить девушкам «Рыбка моя!». А может, ничего он не подсыпал?
– Может, и не подсыпал. Есть у меня еще одна ниточка, – сказала я, имея в виду Валентину, племянницу Аделаиды. – Параллельно буду двигаться и в этом направлении.
– Ну давай, звони, если что.
Я уже собралась встать и распрощаться с Володькой, но вспомнила про Ольгу с Виталиком и Жучкина с лошадьми и спросила:
– Как ты думаешь, Володь, где можно спрятать старинную картину?
– Если небольшую, да из рамы вынуть – то где угодно. Танька, ты взялась за два дела сразу? – Володька сделал круглые глаза. – Ну, мать, ты сильна! Или так деньги нужны? А-а, понял, понял: убийство затеяли, чтобы унести у старушки картину.
Я хмыкнула:
– Ну ты и загнул, Володька! Откуда у небогатой старушки могла быть старинная картина?
– Не скажи. У пожилой дамы может быть все что угодно. Вот моя бабушка, например, хранила старинную керосиновую лампу в жутких завитушках. Мать все пыталась ее выкинуть, а бабуля не давала. А потом оказалось, что лампа – тот еще раритет!
– Не было у Белкиной никаких раритетов. Из картин – только копия васнецовской «Аленушки». Кому она на фиг нужна? Я имею в виду совсем другую картину. И меня не нанимали ее искать. Эта картина очень старая и очень дорогая и наверняка застрахована. Сам понимаешь: ни один коллекционер, если он не сумасшедший, не станет тратиться на частного детектива, если картина застрахована.
– Но если у тебя в этом нет никакого интереса, то зачем ты спрашиваешь меня?
– Интерес есть у одной моей знакомой. Она случайно оказалась у Жучкина в тот день, когда ее украли. И теперь Ольгу подозревают. Не только ее, конечно, у Жучкина в тот день была целая толпа народа, и любой мог взять. Я бы на Ольгином месте даже и не думала об этом (подумаешь, к следователю вызвали!). Но она все равно переживает. Честнейшая журналистка – и вдруг картину стырила! Вот я и хочу помочь. Не мог бы ты узнать что-нибудь об этом деле?
– Значит, украли у Жучкина?
– Ага. Портрет герцога Медичи.
– Да нет проблем, Танька. Сегодня же узнаю и позвоню.
На этом мы с Кирей и распрощались. Он опять уткнулся в свои бумаги, а я поехала домой. Выпила кофе, уселась за компьютер и полезла в Интернет.
В первую очередь меня интересовало страхование картин. Если портрет Медичи застрахован, Ольге волноваться не о чем. Жучина получит свою страховку, потрет руки и забудет о герцоге с толстыми губами и негритянскими кудряшками. Во всяком случае, я сильно на это надеялась.
Оказалось, что надеялась напрасно. Примерно через пятнадцать минут блуждания по Всемирной паутине я узнала следующее.
На западе страхование картин – дело такое же привычное, как у нас, например, страхование машин. Единственный не застрахованный шедевр всех времен и народов – это «Джоконда» Леонардо да Винчи, которая стоит семь лимонов баксов. Так как она бесценна, страховать ее не стали. И, чтобы вандалы и воры напрасно не беспокоились, это луврское чудо обеспечили такими мерами безопасности, что к нему и близко не подберешься. Картине выделили отдельную стену, упаковали в пуленепробиваемое стекло, оградили и выставили возле нее охрану, которая подпускает к ней близко лишь маленьких детей, а остальных зевак держит на безопасном (для дамы с загадочной улыбкой) расстоянии. Живописные шедевры поплоше так не охраняются, зато они застрахованы, и работники музеев и коллекционеры-частники могут спать спокойно.
Иначе дело обстоит у нас. Случаи, когда наши собиратели страховали свои драгоценные картины и прочий антиквариат, можно по пальцам пересчитать. Российские буратины не связываются со страховыми компаниями, потому что не хотят привлекать к себе внимание алчных налоговиков и ушлых мошенников. Страховщики утверждают, что в России застраховано всего-то десять процентов таких коллекций. Но это еще не все. Если вы все же собрались с духом и застраховали свое собрание, это не значит, что после ограбления, затопления или пожара вам вернут полную стоимость утраченного. Опухнешь добиваться справедливости, выуживая свои законные денежки из страхователей. Кроме того, многие страховые компании потребуют, чтобы ты держал всю эту красоту в сейфе и в корне задушил всякое желание похвастаться ею перед друзьями и знакомыми. Кто же согласится на такое? И потом, картины созданы для того, чтобы люди ими любовались, а не для того, чтобы их прятали от мира в железном ящике. И еще: страховщики обязывают владельцев бесценного имущества при пожаре, потопе или ограблении принимать все необходимые меры для его спасения. Это значит, что, если у вас случился пожар или потоп, в первую очередь вы должны выносить из дома свои картины и только во вторую – детей и любимых котов. Если на вашу коллекцию покусились воры, постарайтесь вырвать у них свое имущество и хорошенько отдубасьте воришек. Если вы этого не сделаете, страховая компания сорок раз подумает: стоит ли выплачивать компенсацию человеку, который стоял и смотрел, как огонь или вода пожирают его имущество, или спокойно наблюдал, как грабители выносят его вещи из дома.
Жучкин не держал свои картины в сейфе, напротив, он с радостью демонстрировал их всем желающим. Значит, даже если он и застраховал свою коллекцию (в чем я очень сильно сомневалась), компенсация ему не светит. А жаль, я-то подозревала, что меценат сам организовал кражу, чтобы получить страховку.
Значит, полицейские будут продолжать искать вора. Остается надеяться, что с Ольги они подозрения быстро снимут, если уже не сняли.
Разобравшись со страхованием, я стала искать информацию о самой украденной картине. Познакомилась с биографией Вазари, затем почитала про герцога Алессандро Медичи. Как я ожидала, этот правитель-меценат обладал дурным нравом и пороками, передавшимися ему с генами его предков. Как и его милые родственнички-отравители, он был жесток и деспотичен, подвергал своих недругов пыткам и казням и однажды отравил своего родственника, кардинала Ипполито Медичи, который боролся с ним за власть. Флорентийцы терпеть не могли Алессандро за то, что он устраивал оргии, похищал и насиловал девушек и вламывался в женские монастыри. Однажды другой его родственничек, такой же негодяй с такой же фамилией Медичи, заманил герцога к своей сестре, красавице-вдове, и там прикончил. Горожане встретили известие о смерти своего правителя радостными аплодисментами – так Алессандро Медичи всех достал.
С содроганием прочитав статью об этом типе, я поняла, что ни за что на свете не стала бы вешать в своей квартире его портрет. Каждый день смотреть на его гнусную физиономию – ну уж, увольте! На месте Жучкина я бы порадовалась, что портрет кто-то украл.
Однако меня интересовал не столько ужасный герцог, сколько его прижизненное изображение кисти Вазари. Как оно попало к Жучкину?
Алессандро Медичи кисти Вазари я нашла довольно быстро. К сожалению, это оказался совсем другой портрет. Герцог, закованный в рыцарские доспехи, сидел на деревянном табурете с ножками в виде львиных лап. К зрителю он был повернут в профиль, на заднем плане виднелись городские постройки.
В конце концов я отыскала и Медичи, изображенного анфас на черном коне. Правда, чтобы прочитать информацию об этой картине, пришлось воспользоваться автоматическим переводчиком: статья в Википедии была на немецком языке. Робот-переводчик смешно переиначивал предложения, делая их смысл почти неузнаваемым, но, с трудом пробираясь сквозь дебри нелепых фраз, я все же добралась до сути этой головоломки.
Конный портрет герцога Алессандро Медичи был частью диптиха. На втором портрете Вазари изобразил его жену – Маргариту Пармскую. Впрочем, тогда ее звали Маргаритой Австрийской, Пармской она стала, когда после смерти Медичи вышла замуж за герцога Пармского. У средневековых итальянцев была мода женить своих детей чуть ли не с пеленок: когда Маргарита выходила замуж за флорентийского герцога Медичи, ей было четырнадцать, спустя два года она стала супругой герцога Пармского, которому к тому времени стукнуло тринадцать.
Я вгляделась в лицо юной жены Медичи, восседавшей на белой лошади. Фотография была старая, черно-белая, но достаточно четкая, дающая возможность составить собственное мнение и о творении Вазари, и о модели художника. Высокий лоб, украшенный жемчужной нитью, умное лицо, серьезный, чуть высокомерный взгляд карих глаз. Наверное, если б не родители, этой девушке и в голову бы не пришло выходить замуж за ужасного герцога Медичи. Их совместная жизнь продолжалась всего год, детей в этом браке не было, их герцогу родила любовница.
