Харлан Кобен - Прошлое не отпустит
— Мы все разные в глазах разных знакомых.
— Ну, это слишком банально, не находишь? — Брум насупился.
— Нахожу. — Она немного помолчала. — Однажды я слышала, как этот тип наставлял приятеля по части свиданий с одной девушкой, на вид совершенно нормальной, но ее душа была как сплошная кровоточащая рана. Сталкивались с такими?
— Приходилось.
— Ну так вот, он и втолковывал приятелю: «Не открывай эту большую банку с тараканами».
Бруму понравилось сравнение.
— Ты хочешь сказать, что именно так поступила с Грином?
— Повторяю, поначалу он вел себя совершенно адекватно. Но потом его понесло. С мужчинами такое иногда происходит, и в подобных случаях мне всегда удавалось вовремя соскочить. Но с ним не получилось. Слушайте, после того, как он исчез, я прочитала кучу газетных статей, в которых говорилось, какой это замечательный семьянин, как он выхаживал больную раком жену, какие у него славные детишки. Но там, где я работала, все было видно. Я никогда не судила женатых мужчин за то, что они приходили туда слегка расслабиться или поискать… не знаю что. Три четверти посетителей клуба были женаты. И я не считаю их лицемерами — разве нельзя одновременно любить жену и ходить время от времени налево?
— Наверное, можно, — пожал плечами Брум.
— Но Стюарт Грин был не похож на других. Он был жесток. Он был безумен. Не знаю уж насколько.
Брум скрестил ноги. Все, что она рассказывала о жестокости Грина, о побоях, очень напоминало рассказ Тони о Карлтоне Флинне. Еще одна ниточка?
— И чем же все закончилось?
Впервые Кэсси смутилась. Она оглянулась на Гарри Саттона. Тот сидел, сложив руки со скрещенными пальцами на животе. Он кивнул ей. Кэсси опустила глаза.
— Знаете старый рудник в районе Уортона?
Да, Бруму было знакомо это место — в восьми — десяти милях от Атлантик-Сити, на самом краю Сосновой Вырубки.
— Я иногда прогуливалась там. После работы или когда просто хотелось расслабиться.
«Расслабиться, — подумал Брум, сохраняя бесстрастное выражение лица. — Ложь. Первая ли? Трудно сказать». На языке вертелся естественный вопрос: «А ты и вправду там бывала?» Но он промолчал — пока.
— В общем, как-то вечером — это был мой последний вечер в этом городе — я оказалась в парке, в том самом месте. Настроение, надо сказать, было паршивое. Справляться со Стюартом становилось все труднее, я просто не знала, что делать. Чего только не перепробовала, лишь бы отделаться от него…
Брум задал ей тот же вопрос, что и Тони:
— Дружка у тебя тогда не было?
— Нет. — По лицу Кэсси промелькнула какая-то тень.
«Очередная ложь?» — подумал Брум.
— А за помощью не к кому было обратиться? Скажем, к Руди или какому-нибудь знакомому из клуба?
— Знаете, там по другим правилам играют. По крайней мере я играла. Со стороны могло показаться, что во все тяжкие готова была пуститься, но я серьезная девочка. И лишнего никому ничего не позволяла. — Она снова посмотрела на свои руки.
— Итак, Кэсси, чем же все закончилось?
— Чудн€о. Чудн€о слышать, как меня называют Кэсси.
— Предпочитаешь Мейджин?
— Вы и до этого докопались? — улыбнулась она. — Да нет, пусть будет Кэсси.
— Ладно. Чего-то ты недоговариваешь, Кэсси.
— И то верно. — Она сделала глубокий вдох, словно перед прыжком в воду. — К тому времени мне со-всем невмоготу сделалось, я уж и не знала, как избавиться от Стюарта, и за два дня до этого я сбросила на него большую атомную бомбу. Вернее, пригрозила сбросить. Конечно, никогда бы я этого не сделала, но надеялась, что угроза подействует.
Брум в какой-то мере представлял, что ему предстоит услышать, но молча ждал продолжения.
— В общем, я заявила Стюарту, что если он не оставит меня в покое, то я все расскажу его жене. Повторяю, никогда бы я этого не сделала. Хотя бы потому, что радиоактивная пыль от такой бомбы и меня накрыла бы. Но обычно хватало и угрозы.
— Однако в данном случае не хватило, — вставил Брум.
— Вот именно. — Кэсси в очередной раз улыбнулась, но лукавства в ее улыбке не было. — Если воспользоваться собственными словами этого типа, я недооценила последствия вскрытия «банки с тараканами».
Брум искоса посмотрел на Гарри Саттона. Тот сидел, наклонившись вперед, и с сосредоточенным видом смотрел прямо перед собой.
— Ну, ты пригрозила, и что дальше? — спросил Брум.
На глаза Кэсси навернулись слезы. Она смахнула их ресницами.
— А дальше — ничего хорошего, — негромко сказала она, откашлявшись.
В комнате повисло молчание.
— Ты ведь могла ко мне обратиться, — нарушил его Брум.
Кэсси промолчала.
— Вполне могла. До того как грозить бомбой.
— Ну и что бы вы сделали, детектив?
На сей раз промолчал он.
— Ну да, конечно, вы, копы, всегда защищаете нас, бедных рабочих лошадок, от важных граждан.
— Ты несправедлива, Кэсси. Если он обижал тебя, ты вполне могла пожаловаться мне.
Она покачала головой:
— Может, да, а может, нет. Но не в этом дело. Вы никак не хотите понять. Это был настоящий безумец. Он заявил, что если я хоть слово скажу, он пропустит через меня ток и заставит выдать адреса всех моих друзей, а после и их убьет. И знаете, я поверила ему. После того как посмотрела ему в глаза — и после всего, что он сделал со мной, — я поверила каждому слову.
Брум задумался ненадолго, потом спросил:
— И что же ты предприняла?
— Подумала, что, может, стоит на какое-то время уехать из города. Скажем, на месяц, на два. Ему надоест ждать, жизнь войдет в свою колею, он вернется к жене, ну и так далее. Впрочем, и это было опасно. Я ведь не знала, что он выкинет, если я просто исчезну, не сказав ему ни слова.
Кэсси замолчала. Брум не торопил ее. Но потом все же немного подтолкнул:
— Ты вроде сказала, что в парк отправилась?
Она молча кивнула.
— А куда именно?
Брум терпеливо ждал ответа. Когда Кэсси вошла в контору, Бруму вспомнилось, какой она была в юные годы. Было в ней какое-то спокойствие, уверенность. Теперь это исчезло. Кэсси посмотрела на свои руки, смяла юбку ладонями.
— По дорожке шла, — произнесла она наконец. — Было темно. Вокруг — ни души. И тут впереди послышался шорох.
Она замолчала и опустила голову. Брум решил помочь ей:
— Что за шорох?
— Словно зверек пробежал. Но потом поднялся настоящий шум. И я услышала чей-то крик. — Она снова замолчала и отвернулась.
— А дальше что? — спросил Брум.
— У меня не было с собой оружия. Я была одна. Что мне оставалось делать? — спросила она, словно ожидая ответа, но, так и не дождавшись его, продолжила: — Сначала я просто остановилась и прислушалась. Потом двинулась было назад, но что-то меня остановило.
— Что именно?
— Вокруг опять стояла полная тишина. Будто кто-то все выключил. Ни звука. Только собственное дыхание слышно. Я прижалась к большой глыбе и медленно двинулась вокруг нее — в ту сторону, откуда раньше донесся крик. Обогнула почти до конца, и — вот он.
— Кто он? Стюарт Грин?
Кэсси кивнула.
У Брума пересохло во рту.
— Говоря «вот он…».
— Он лежал на спине. С закрытыми глазами. Я наклонилась и прикоснулась к нему. Он был весь в крови.
— Стюарт?
Она снова кивнула.
— Мертв? — У Брума упало сердце.
— По крайней мере мне так показалось.
— Что значит «показалось»? — В голосе Брума прозвучало раздражение.
— Слушайте, я не психиатр и не терапевт, — огрызнулась Кэсси. — Я просто рассказываю, как все было. Повторяю, мне показалось, что он мертв. Но пульс я не прощупывала и, дышит ли он, не проверяла. Хватит и того, что перемазалась кровью. Голова кругом шла. Я ничего не понимала. На мгновение все вдруг встало на свои места, и я даже ощутила облегчение, едва ли не радость. Понимаю, как это звучит, но я его ненавидела! Вы даже представить себе не можете, как же я его ненавидела. И вот все словно решилось само собой. Стюарт мертв. Но почти сразу я опомнилась. Осознала случившееся, и не надо говорить, что повела я себя как ребенок. Просто представила, как все это будет выглядеть. Добегу до телефонной будки — сотового у меня не было, да и у кого они тогда были? — позвоню в полицию, скажу, что увидела, скоро на место прибудете вы, копы, начнете выяснять, что к чему, и узнаете, что он меня преследовал, да и не только преследовал. Все будут твердить, какой это был безупречный семьянин, а стриптизерша-потаскуха прохода ему не давала, ну и так далее. В общем, я побежала. Побежала, не оглядываясь назад.
— И куда именно?
— Это не имеет отношения к делу, детектив, — негромко кашлянув, заметил Гарри Саттон. — Для вас, детектив, история на этом заканчивается.
— Вы что, шутить изволите? — недоверчиво по-смотрел на него Брум.
— Нет. Мы ведь обо всем договорились.
