Марина Серова - Не гадайте на любовь
Лидия о чем-то задумалась. Я не стала отвлекать ее своими вопросами. Минуты через две она заговорила:
— Купила дом… Так вот, значит, почему она отказалась от своих слов. У нее, похоже, денег не осталось, все в коттедж вбухала.
— Так Анисимова обещала вам деньги? — уточнила я.
— После пожара Валерия Николаевна в присутствии Нефедова спросила меня, понимаю ли я, что мне надо держать язык за зубами. Я кивнула. Она протянула мне сверток с деньгами, но я отказалась. Они мне были ой как нужны на операцию для Виталика, но я посчитала кощунственным брать те деньги. Это все равно ведь что танцевать на костях. — Лида закрыла лицо руками. Не отнимая их, она проговорила: — Пожар вечным ужасом останется в моей душе. Мне никогда не избавиться от этого кошмара. По ночам я вижу перекошенные от страха лица наших стариков. Я слышу предсмертный крик Анны Петровны, нашей санитарки… Она еще совсем не старой была… Мне нет прощения. Я знаю. Но мой сын, он ни в чем не виноват. Если ему не сделать операцию в самое ближайшее время, то потом будет уже поздно…
— Лидия Михайловна, я обещала дать вам деньги на операцию сына, и я дам их. Какая сумма вам необходима? — поинтересовалась я.
— Раньше такие операции делали только за границей, точнее, я думала, что у нас их не делают. Но один врач из больницы, где я сейчас работаю, узнал о моей проблеме, навел справки и нашел российскую клинику, в которой могут помочь моему сыну. Мы послали туда выписку из медицинской карты Виталика, копии его снимков, результаты последних анализов, и нас поставили на очередь. А вчера оттуда позвонили и сказали, что готовы принять Виталика уже через неделю. Несмотря на то что стоимость лечения у нас меньше, чем в Германии или Израиле, мне все равно не хватает половины суммы, — Тищенко озвучила цифру. — Когда я отказалась от денег, Валерия Николаевна сказала, если я вдруг передумаю, то могу к ней обратиться за своей долей. Полгода назад я была уверена, что ни за что и никогда не сделаю этого. Но теперь, когда появился реальный шанс спасти сына, я поняла, что готова пойти на все, даже унизиться до просьбы… Анисимова мне сегодня отказала, не сдержав своего слова. Так что я тоже имею полное право его не сдержать…
— Вот, — я достала из кошелька практически все его содержимое. Пересчитав купюры, я поняла, что это чуть больше половины требуемой суммы. — Возьмите пока это. У меня с собой больше нет. Но завтра, обещаю, я подвезу вам оставшуюся часть в любое удобное для вас место…
— Завтра, — горько усмехнулась Тищенко. — Я много раз слышала это слово… Для меня «завтра» все равно, что никогда.
— Вы не поняли, я не пытаюсь вас кинуть. Раз пообещала решить вашу проблему в обмен на интересующую меня информацию, значит, решу. Просто у меня с собой нет больше наличных. — Я положила Лидии на колени пачку крупных купюр.
— Неужели то, что я вам сейчас рассказала, этого стоит?
— Не стоит, — честно призналась я. — Но когда речь идет о здоровье ребенка, торг неуместен. Так куда мне завтра подвезти вам деньги?
— Если не трудно, то во вторую градскую больницу, в хирургическое отделение.
— Договорились.
— Спасибо. — Лида убрала деньги в свою потрепанную сумочку, открыла дверцу и, прежде чем выйти, спросила: — Как вас зовут?
— Это неважно.
— Я поставлю свечку за ваше здоровье.
— Полина, — ответила я.
— Спасибо вам, Полина. Вы позволите дать вам один совет?
— Давайте, — как-то машинально ответила я.
— Вы мне сказали, что вас кто-то нанял, чтобы наказать тех, кто виноват в смерти стариков… Вы добрая девушка, а взялись за недоброе дело. Откажитесь от насилия. Не гневите Бога.
— Я взялась за это, чтобы остановить распространение зла. Вы, Лидия, остановились сами, чего нельзя сказать о Нефедове, Анисимовой…
— Вы думаете, что они продолжают испытывать лекарства на других людях? Неужели на пациентах этого реабилитационного центра?
— Я этого не говорила.
— До свидания! — Тищенко вылезла из моей машины и пошла к автобусной остановке.
Подумать только, эта женщина, которая могла бы оказаться за решеткой, если бы правоохранительные органы заинтересовались, почему в доме престарелых один за другим стали умирать постояльцы, пыталась дать мне совет! А ведь она задела какую-то струну в моей душе! Я смотрела ей вслед и спрашивала себя, имею ли я моральное право заниматься тем, чем занимаюсь. Может, стоило остановиться сразу, как только я наказала убийцу моих родителей? Но тогда мой родной город не избавился бы от многих негодяев… Анисимова и Нефедов виноваты в смерти тринадцати человек, но они продолжают, как ни в чем не бывало, ходить по нашим улицам. Кто призовет их к ответу, если не я?
Я завела двигатель и поехала домой.
* * *— Полетт, где это ты целыми днями пропадаешь? — спросил Ариша, выйдя из гостиной, выполненной в стиле рококо.
— Работаю, дедуля, работаю, — ответила я, поднимаясь по лестнице на второй этаж.
— Между прочим, можно работать, не выходя из дома! — крикнул Ариша мне вслед.
— В Интернете, что ли? — усмехнулась я, оглянувшись.
— А вот и нет! Я сегодня не выходил за пределы нашего участка, но кое-что разузнал, — заинтриговал меня дед.
— Так, — я наклонилась вниз с верхней площадки лестницы, — а ну давай, колись, что это ты тут разведал в мое отсутствие?
— Меняю информацию на ужин, — стал торговаться Ариша, пребывающий во фривольном расположении духа.
— Какие все корыстные! Ладно, сейчас что-нибудь по-быстрому приготовлю…
— По-быстрому, — разочарованно произнес дед. — Кулинария — это искусство, и оно не терпит суеты.
— Дедуля, не ворчи. Если хочешь каждый день не просто заряжаться калориями, а вкушать произведения кулинарного искусства, то найми дипломированную кухарку.
Откровенно говоря, кухню я забросила. Надо бы побаловать деда, да и себя, какими-нибудь вкусностями. Переодевшись, я спустилась в столовую, заглянула в холодильник, но ничего, кроме замороженной овощной смеси, там не нашла. Ладно, пир устрою чуть позже, а пока и этот полуфабрикат сгодится. Дедуля не стал привередничать, посчитав, что нравоучений на сегодня уже достаточно. Он был очень деликатным человеком. Мне даже не потребовалось ему напоминать о том, что в обмен на ужин он собирался поделиться со мной какой-то информацией.
Откинувшись на спинку стула, Ариша начал вещать:
— Сегодня днем я вышел в палисадник подышать свежим воздухом, подошел к калитке, а тут как раз Ромашкину привезли откуда-то. Машина такая интересная была, специально приспособленная для того, чтобы перевозить людей в инвалидных креслах. Надо сказать, поездка ничуть не утомила Александру Владимировну. Она была бодра, весела. И мне даже показалось, счастлива. Я просто не мог удержаться от комплиментов в ее адрес. Шура приняла их с благодарностью и рассказала, что в ее жизни произошли большие изменения. Она вновь почувствовала себя кому-то нужной. Сегодня она давала первые уроки игры на пианино людям с ограниченными возможностями, таким же, как и она сама. Рассказав мне о своих учениках, самому молодому из которых — двадцать пять, а самому зрелому — шестьдесят два, Ромашкина переметнулась на Анисимову. Если бы я не знал, что представляет собой эта женщина, то подумал бы, что это ангел во плоти. Уж такая она, по мнению нашей ближайшей соседки, добрая, заботливая, чуткая! Меня, прости, Полетт, чуть не стошнило, когда я слушал Шурины дифирамбы в адрес той душегубки. И ведь осмелься я ей возразить, она бы мне не поверила.
— Да, Ариша, Анисимова умеет находить подход к людям. — Я рассказала о том, как директриса дома престарелых поставила медсестру Тищенко в зависимое положение, дабы та не смогла отказаться делать старикам опасные уколы.
— Боюсь, что она и Александру Аркадьевну собирается использовать в своей игре. Бедная женщина! Представляю, как тяжело ей будет осознавать, что ее «благодетельница» на самом деле не та, за кого себя выдает. Ромашкина сейчас чувствует себя на подъеме душевных и физических сил. Что с ней будет, когда она лишится своих иллюзий?
— За эти два дня я насмотрелась на инвалидов. Для них реабилитационный центр как дом родной. Они все оттуда выходят, а чаще их вывозят оттуда на инвалидных колясках, одухотворенными. Там им помогают адаптироваться к окружающей среде, вселяют в них уверенность, что можно жить полной жизнью даже в их состоянии. Да, Анисимова — директор этого центра, но если она уйдет, то центр останется. А я постараюсь сделать все, чтобы она не руководила этой организацией. Смена директора — это всего лишь плановый ремонт проблемной зоны. Из-за него работа этой организации не встанет.
— У тебя уже есть конкретный план? — поинтересовался дедуля.
— Пока нет. Сначала надо выяснить, что на данном этапе объединяет Валерию Николаевну с Нефедовым.
