Екатерина Гринева - Телохранитель, или Первое искушение
– Тайга!
Я посмотрела вниз в иллюминатор. Захватывающее зрелище: прямо подо мной простиралось огромное зеленое море, все оттенки зеленого цвета: от темно-изумрудного до серебристо-травяного. Я прильнула к окну.
– Ну как? – В голосе Земцова послышалось нескрываемое волнение. – Красиво?
Я подобралась.
– Ничего.
– Ничего? – Он кратко рассмеялся. – Это все равно что плохо. Вид потрясный.
– Может быть.
Стюардесса принесла еду.
Земцов ел с аппетитом. Я украдкой смотрела на него, но не хотела, чтобы он видел, что я наблюдаю за ним. Мне, наоборот, есть не хотелось. Я ковырнула в салате пластмассовой вилкой и отодвинула его в сторону.
– Нет аппетита?
– Представьте себе.
– Надо себя заставить.
– Заставить есть? Зачем?
– Пока мы приедем и разместимся, пройдет немало времени, лучше подкрепиться сейчас.
– Да, кстати, каков ваш план действий? Нам толком не удалось об этом поговорить…
– Сначала поедем ко мне домой. А потом решим, как быть дальше. У меня есть один план, но я должен его еще как следует обмозговать.
– Что за план?
– Какой смысл рассказывать раньше времени?
– А все-таки, – настаивала я. Мне не хотелось быть послушной куклой в его руках. Куда он повернет, туда я и должна идти? В конце концов, я его наняла и поэтому имею право знать все его планы.
Земцов с легкой усмешкой взглянул на меня.
– Не волнуйтесь, как только возникнет что-то конкретное – непременно поделюсь. В стороне не останетесь.
– Вы знаете… ваш тон совершенно мне не нравится. Вы говорите со мной так, будто делаете одолжение. Мы с вами договорились сотрудничать на совершенно определенных условиях. И я не понимаю, почему должна чувствовать себя обязанной вам, просительницей какой-то, – рассердилась я.
– Не понимаю, что вы лезете в бутылку? – усмехнулся Земцов. – Я говорю с вами совершенно нормально. А все остальное… вы сами себя накручиваете.
– Конечно, делать мне больше нечего: сидеть и накручивать себя. Не думайте, что я буду молчать и все проглатывать. Со мной такой номер не пройдет.
– Я это уже понял.
– Значит, вы все-таки хотите командовать мной?
– Зачем? Я просто выполняю определенную работу.
– Рада, что вы об этом помните.
Я снова отвернулась и уставилась в окно. Понемногу вид тайги, простиравшейся подо мной, успокоил меня.
Я повернула голову вправо и увидела, что Земцов cмотрит на меня.
– Любуетесь видом?
– Сплю. – И я прикрыла глаза.
Мы не успели прилететь в аэропорт, как я почувствовала, что проголодалась. Но признаваться Земцову, который предлагал мне поесть в самолете, потому что мы нескоро приедем на место, – значит, дать ему еще один повод пустить шпильку в мой адрес. Такого удовольствия я ему доставить никак не могла. Я скосила глаза на буфет, мимо которого мы проходили. Земцов перехватил мой взгляд, но ничего не сказал.
Я купила новую сим-карту, чтобы никто из московских знакомых не мог меня достать. Я хотела односторонней связи. Мне хотелось отсечь все лишнее и сосредоточиться на том деле, ради которого я сюда приехала.
Когда мы вышли на улицу, я почувствовала, как холод тысячью иголочек впился в кожу. Кожаная куртка с утепленной подкладкой и меховым воротником была явно не для сибирских морозов. Земцов был прав! Но я как-то об этом не подумала.
– Холодно?
– Нормально, – буркнула я, думая, как долго продержусь. Сапоги тоже были не рассчитаны на здешний климат.
– Берем такси?
– Естественно.
Мы взяли такси. Земцов сел рядом c водителем, пожилым мужчиной в серой меховой шапке-ушанке. Я – на заднее сиденье.
– Долго ехать?
– Как получится.
Минут через сорок мы подъехали к стандартному двенадцатиэтажному дому.
– Выходим, – обернулся ко мне Земцов. – Вы там не уснули?
Я проигнорировала его реплику.
Андрей жил на восьмом этаже. Дверь его квартиры была обита темно-коричневым дерматином, облезшим по краям.
– Недосуг ремонт сделать. Все как-то руки не доходят.
– Я ничего и не говорю.
– Зато посмотрели.
Земцов открыл ключом дверь и толкнул ее.
– Проходите.
– Первым вы.
– Боитесь?
– Вдруг у вас кто-то есть.
– Если бы… – Земцов внезапно осекся.
Я поджала губы.
– Мы так и будем стоять у порога?
Мы зашли в коридор. Щелкнул выключатель. Квартирка была чистенькой, аккуратной, но я словно перенеслась в девяностые годы. Мебель двадцатилетней давности, телевизор тоже не последней марки.
– Вот так и живу, – сказал он. – Прошу располагаться.
На другой день он дал мне строгие наставления: из дома никуда не высовываться, к телефону не подходить, если будут звонить в дверь – не открывать. Словом, сидеть тихо как мышь и ни на что не откликаться. После того как мне был дан этот инструктаж, Земцов ушел, предварительно закрыв дверь на два замка.
Я провалялась полдня на диване, щелкая пультом и перескакивая с канала на канал, несколько раз набирала сотовый Земцова, но «абонент был недоступен». После последнего звонка я ощутила глухое раздражение и швырнула трубку на диван. Запер меня здесь, в четырех стенах, а сам даже толком не объяснил: куда ушел.
Я вспомнила его слова, что пока он не собирается посвящать меня в свои планы, и подумала: нужно вести себя с ним построже, иначе он возьмет надо мной верх.
Я сидела и смотрела телевизор, время от времени пытаясь дозвониться до Земцова. Но бесполезно.
До Нового года оставалось несколько дней. Но думать об этом не хотелось. В этом году праздник пролетал мимо меня. Обычно я ждала его с нетерпением. Мне все время казалось, что это не просто новая дата календаря, а какая-то веха, которая отделит старую жизнь от новой. Тридцать первого декабря – день, когда подводились итоги старого года (сразу обнаруживалось, как мало было сделано) и строились новые планы (грандиозные). В этом году я не могла делать ни того, ни другого. Говорить об итогах смешно, о планах – глупо. Я словно повисла между жизнью и смертью. Причем в буквальном смысле.
Мои мысли постоянно возвращались к Стасу.
Воспоминания были слишком свежими и болезненными, и я изо всех сил старалась о нем не думать. Это было непросто, учитывая переплет, в который я попала благодаря своему любовнику.
Я не выдержала и позвонила Жанне. Ничего утешительного я не узнала. Следователь больше не звонил, в офисе не появлялся. Полнейшая неизвестность…
Земцов пришел в восемь вечера.
Я выскочила в коридор ему навстречу.
– Привет!
– Привет!
– Ты мог бы включить сотовый и поговорить со мной.
Я перешла на «ты», не желая больше церемониться с этим типом.
– Зачем?
Я чуть не задохнулась от возмущения.
– Как это? Мне нужно знать о всех твоих передвижениях. Что ты собираешься делать, каковы твои дальнейшие шаги?
– Я работаю над твоим делом. А конкретнее – пытаюсь найти Кулакова. Тебя устраивает это объяснение?
– И как ты его ищешь?
– Это уже моя проблема.
Я надулась. Упрямство Земцова не знало границ. Я внимательно посмотрела на него: крепко сжатый рот, решительная складка между бровями. Такой не согнется и не расколется. Но и я не собиралась так легко отступать.
– Почему ты не хочешь поделиться со мной своими планами?
– Потому что это называется треп раньше времени. Я все расскажу, а там вдруг сорвется. И ты первая обвинишь меня в том, что я динамлю или проваливаю задание. Разве не так?
Я поджала губы.
– Все равно я хочу знать, что конкретно сделано за день. Я так и буду сидеть здесь в четырех стенах и ждать непонятно чего?
– Пока я не вижу другого выхода.
– В самом деле? – холодно спросила я.
Он повернулся к двери, cобираясь уходить.
– Ты куда? – испуганно воскликнула я.
– В магазин. Таким объяснением вы довольны? – Он снова перешел на «вы», тем самым подчеркивая дистанцию между нами.
– Довольна, – бросила я.
Ужинали мы в молчании. Потом Земцов ушел спать в маленькую комнату, а я расстелила себе в гостиной на диване. Назавтра все повторилось по тому же сценарию. Андрей ушел рано утром, а пришел поздно вечером. Он ничего мне не сказал, молча прошел на кухню, разогрел себе ужин и ушел в комнату. Я подошла к двери.
– Андрей! Нам нужно поговорить.
Он резким рывком отворил дверь.
– О чем?
Я немного растерялась.
– О твоих планах, дальнейших шагах. Я что, так и буду торчать здесь взаперти? – с некоторым вызовом спросила я.
Он посмотрела на меня странным взглядом, как будто сомневался в моих умственных способностях.
– Да. Пока лучше никуда не выходить.
– И как долго? – настаивала я.
– Не знаю.
– А кто знает?
– Никто.
Перепалка носила дурацкий характер, cловно два ребенка ссорились в детской песочнице. Я поняла, что Земцов больше ничего мне не скажет, и поэтому повернулась к нему спиной и ушла на кухню.
Завтра я решила все сделать по-своему…
