Александр Каневский - Проклятия по контракту
— У вас столько красивых вещей! — вырвалось у Тины. — Как в музее!
— Это не музей, — поправил её хозяин, — это мой аккумулятор. — И пояснил: — Старинные вещи и, вообще, все предметы, сделанные руками, несут в себе энергию мастеров, причём, только положительную, потому что они их создавали с любовью… Современная мебель бывает красивой, но она холодная. Я никогда не покупал золото или бриллианты, все деньги тратил на старину — она-то меня и подзаряжает.
Стали прощаться. Борис обнял старика-хозяина.
— Ещё раз спасибо!
Тина попросила:
— Можно, я вас поцелую?
— Тогда, как порядочный человек, я должен буду на вас жениться, — пошутил озорной гномик и подставил ей для поцелуя морщинки на своей щеке.
Борис уже не сомневался, что у Мерлина есть сообщник. Во придумали, подлецы: один проклинает, другой исполняет!.. Но как, как его найти, этого другого?!. Он был уверен, что разгадка где-то рядом, но медлить было нельзя — промедление чревато очередной бедой!..
Они ещё раз посетили обе больницы, где лежали Бурляев и Кононов, — оба уже пришли в себя, но ничего не помнили: Кононова ударили сзади, он потерял сознание и очнулся от резкой боли уже за городом, на дороге, с раздробленными ногами, а в Бурляева стреляли в темноте, и тоже сзади — в затылок.
— На сегодня — всё! — заявил Борис. — Мне надо промыть мозги бульоном. Едем домой, поужинаем и хорошенько всё обдумаем.
Пока Тина возилась на кухне, Борис влез под холодный душ, он всегда так поступал, когда хотел «взбодрить» свои мысли. В охлажденной голове ускоренно заработали шестерёнки, царапая мозги. «Думай, тупица, думай!» — подстёгивал себя Борис… «Повторим цепочку: к нему приходит клиент, приносит фотографию заказанного субъекта, он выслушивает проклятие, записывает его в журнал, туда же записывает адрес, оставляет у себя фотографию, гасит свет и дирижирует проклятьем, затем передаёт фотографию сообщнику и тот это проклятие осуществляет…» В голове, наконец, что-то щёлкнуло, и он голый выскочил из ванной и заорал на всю квартиру:
— Эврика!
Из кухни прибежала испуганная Тина.
— Что случилось?
— Я придумал, как выйти на сообщника Мерлина! Просто и гениально! — Тина застыла в напряжённом ожидании любого, самого непредсказуемого сюрприза. И не ошиблась. — Ты!.. Меня!.. Закажешь! — произнёс он, выделяя каждое слово. Видя, что она не понимает, разъяснил. — Пойдёшь к Мерлину на приём и проклянёшь меня.
— Я тебя?.. Ты спятил!
— Да не пугайся так!.. Проклянёшь немножко: чтоб меня только побили, избили, зубы выбили…
— Боря, ты думаешь, что несёшь?.. Чтоб я просила сделать тебя инвалидом?!
— Обижаешь, гражданин начальник!.. Меня инвалидом?.. В обычной драке?.. При моём поясе карате?..
— «Обычной драке»!.. — передразнила она. — Ты уверен, что это будет обычная драка? А если на тебя нападут сразу трое?
— Прекрасно! Значит, мы узнаем сразу трёх его сообщников… Не волнуйся, Тинуля, мы этот вариант с тобой проработаем до тонкостей!.. Похлебаем бульон, съедим курочку и сядем за разработку!..
Тина видела, что спорить с ним бесполезно — он уже рвался в бой: загорелись глаза, ладони сжались в кулаки и даже слегка подёргивались мышцы, как у скакового жеребца перед забегом. Правда, «жеребец» был без сбруи и попоны, то есть, абсолютно голый, поскольку только-что выскочил из-под душа.
Она невольно улыбнулась.
— Слушай, каратист, может, ты что-нибудь наденешь?
— Зачем? Лучше ты что-нибудь разденешь!
И он увлёк её в ванную.
…Через час они сидели за столом в белых махровых халатах и ужинали. Доедая вожделенный бульон с курицей, Борис нахваливал:
— После такого бульона я могу и с четырьмя справиться!.. Не обманула одесситка: Браун Классик — это супер-курица!.. И ты у меня — супер-повар!
Но Тина не отреагировала на этот комплимент — тревога не покидала её.
— Мерлин вспомнит тебя по фотографии.
— Не узнает — мы её подкорректируем: на фото у меня будут большие чёрные усы, нос увеличим — появится что-то южное. Принесёшь ему несколько моих фотографий, как бы на выбор, и на каждой будет повторяться что-нибудь одинаковое, например, я буду в твоей жёлтой кепочке — нужна запоминающаяся деталь. А кепочка яркая, любой бандюга на неё клюнет, даже в темноте… А на приёме у Мерлина ты ещё и сакцентируешь, мол, этот идиот даже спит в ней. Ради дела, идиота я тебе прощаю!.. А теперь слушай внимательно. Капитан Рябой сообщил, что по понедельникам в офисе у его секретарши предварительная запись с девяти утра до двенадцати. А в двенадцать Мерлин начинает приём, не более шести клиентов в день, с понедельника по пятницу, по списку, который у секретарши. Понедельник — завтра, приходи с самого утра, постарайся успеть попасть в этот список.
— Я-то запишусь, а если придется ждать своей очереди неделю, две, месяц?
— Тогда будем думать, как ускорить. Но я надеюсь на твоё обаяние, постарайся его очаровать.
— Как? Для этого мне с ним надо, как минимум, встретиться.
— Пропускай свою очередь, чтобы дождаться его прихода. А когда с ним столкнёшься, охмуряй, как охмуряла меня.
— Наглец!
— Но обаятельный, правда? — Он притянул её к себе, поцеловал и шёпотом, как бы по секрету, предложил. — А не принять ли нам опять душ?
Назавтра, подходя к дому, где располагался офис Мерлина, Тина увидела толпу желающих записаться на приём. Когда она подошла ближе, к ней навстречу бросилась высокая энергичная дама с грудью наперевес.
— Давайте ладонь! — Тина покорно протянула ей руку и та, шариковой авторучкой, написала на её ладони номер: 29. Видя недоумение вновь прибывшей, объяснила. — Чтоб не было бардака: входить по порядку номеров.
Тина вспомнила рассказы старенькой тётки, как в первые годы после войны, в очередях за хлебом, тоже писали химическим карандашом номера на ладонях. Невольно подумалось:
— Тогда стояли за хлебом, теперь — за проклятьями.
Тина тщательно готовилась к обольщению Мерлина: на ней была укороченная юбочка, почти мини, прозрачная блузка, сквозь которую был виден французский лифчик, он так подхватывал грудь, что она выглядела на размер больше, плюс озорная чёлка, яркая помада и охмуряющий запах «Дольче Габбана» — всё это, по убеждению Бориса, делало её неотразимой.
Девяти ещё не было. Подходили всё новые и новые клиенты, и дама-грудь клеймила их номерами.
Наконец, из подъезда выглянула секретарша.
— Можно заходить. По одному!.. И не устраивать базар, чтоб соседи не жаловались!
Очередь ручейком потекла в подъезд, четыре-пять минут на каждого. Тине повезло, ей не пришлось специально тянуть время: её номер подошёл как раз к приходу Мерлина. Прежде, чем войти в подъезд, он поздоровался и пообещал, что непременно всех примет по списку, в течение месяца.
Когда он открывал дверь подъезда, Тина успела его опередить.
— Простите, сейчас моя очередь! — обаятельно улыбнулась ему, взлетела на десяток ступенек и первой заскочила в офис.
Когда она отвечала на вопросы секретарши, в приёмную вошёл Мерлин. Дойдя до двери кабинета, остановился и оценивающим взглядом стал рассматривать Тину. Она ему явно понравилась.
— Яночка, на когда выпадает приём этой очаровательной дамы? — спросил он у секретарши.
Та метнула в него взгляд, в котором читалось всё: и прошлая короткая связь, и уязвленное самолюбие, и растоптанная надежда, и вынужденная необходимость мириться с обстоятельствами. Тина, по-женски, всё это поняла и зафиксировала в памяти, на всякий случай — может пригодиться.
— На шестнадцатое сентября, — ответила секретарша.
— Как долго! — простонала Тина. — Я же через неделю собиралась в отпуск, куда-нибудь к морю!..
— Вы любите море? — поинтересовался Мерлин. — Обожаю!
— И я!.. Кстати, я тоже через неделю собираюсь отдыхать, и тоже у моря.
— Вот здорово! — с преувеличенной радостью воскликнула Тина и, как бы со случайно прорвавшимся подтекстом, добавила. — Может, нам даже в одну сторону!
— Вполне возможно, — клюнул на её намёк Мерлин, — в конце концов, любой маршрут можно изменить.
— Вы же слышали: вам — на сентябрь! — строго повторила секретарша, пытаясь прервать эту игру на сближение. Но Тина продолжала наступать. Мысленно извинившись перед секретаршей Яной за то, что причиняет ей очередную боль, она многообещающе взглянула на Мерлина и, кокетливо улыбнувшись, спросила:
— Неужели вы никогда не делаете исключений?
Он ещё раз вдохнул дурманящий аромат «Дольче Габбана», ощупал её взглядом, оценил как возможную добычу и тоже улыбнулся.
— Для таких красавиц!.. Могу принять вас вне очереди, даже сейчас.
— На сегодня уже записаны шесть клиентов и… — напомнила Яна.
— Так будет семь! — прервал её Мерлин.
