Этьен Годар - Профессионал. Мальчики из Бразилии. Несколько хороших парней
— Примерно десять минут, — ответил Жослен, — не вижу причин для того, чтобы ваша жизнь продлилась дольше.
В воздухе повисла напряженная пауза. Президент Нджала лихорадочно искал спасительный выход. В ящике его стола лежал пистолет й он мучительно пытался вспомнить, заперт ящик или нет. Он осторожно уперся в его дно коленом и слегка двинул ящик к себе… Он поддался…
— Но в оставшееся время, господин президент, — продолжал Жослен, не спуская глаз с Нджала, — давайте поговорим на высокие темы: о народном счастье, о свободе, равенстве, братстве… О том, на чем вы игралИ всю жизнь и что вы всю жизнь предавали. Ведь я убью вас именно из-за этого, а вовсе не из личной мести, как вы думаете.
— Единственная вещь, о которой я сожалею, господин Бомон, — медленно произнес Нджала и лицо его посерело от ненависти, — это то, что я не могу вас убить. Я не могу простить себе то, что тогда, в Мальруни, два года назад, не приговорил вас к смертной казни. До сир пор не могу понять, почему я так поступил? Ведь, по существу, вы не представляете никакой ценности.
Бомон усмехнулся. Бессильная ярость Нджала его забавляла.
— Что вы говорите? А по-моему, кое-какую ценность я все же представляю… Так, значит, вы не хотите побеседовать со мной напоследок об идеалах добра и зла, справедливости, братства, свободы? А может быть, вы и правы, господин президент. Наверное, для вас все это — лишь общие слова, сотрясение воздуха. Что они значат по сравнению с такими простыми вещами как жизнь и смерть…
— Так чего же вы ждете? — спросил Нджала.
Он незаметно двигал коленями, пытаясь выдвинуть ящик с пистолетом и ему это постепенно удавалось. Ящик был уже приоткрыт сантиметров на пять. Оставалось совсем немного…
— Вертолет, — ответил Жослен. — Я жду вертолет.
Едва он это сказал, как воздух наполнился легким гулом и небольшой спортивный бело-красный вертолет начал плавно снижаться над зеленой лужайкой перед замком.
В это время в штабе охраны напряженно всматривались в окна кабинета, не было выстрелов, не слышны были голоса. Казалось, там шла тихая дружеская беседа.
Полковник Мартен лихорадочно попытался связаться по телефону с министром безопасности, но ему это пока не удавалось.
— Я не спрашиваю о том, как вас зовут, мадемуазель!
— раскрасневшись, кричал он в трубку на какую-то секретаршу, — Я прошу вас срочно соединить меня с министром. Здесь чрезвычайная ситуация…
Полковник вспотел от волнения, его редеющие светлые волосы прилипли ко лбу. Через окно он увидел, как к замку возвратились машины с солдатами и цепи автоматчиков быстро развернулись по двору, галереям, лужайкам парка, плотным кольцом замкнув апартаменты Нджала.
* * *Хотите разговоров о свободе и равенстве? — спросил Нджала, — Извольте. Вы утопили в крови пять республик и три народных революции. И все это во имя одного слова — «демократия». Я никогда не понимал, почему вы все к нему так прицепились?
Ящик был уже почти открыт и Бомон решил прервать тщетные усилия Нджала.
— Плевать я хотел на эту демократию, и на все эти моральные проблемы, — сказал Бомон.
Жослен одним молниеносным прыжком оказался около Нджала. Он с силой выдвинул ящик, тот ударил Нджала по рукам, на секунду парализовав его движения, и выхватил пистолет из ящика стола.
— Вот вы все такие, — укоризненно сказал Бомон, засовывая пистолет в карман куртки, — говорите одно, а сами в это время делаете обратное. Ну, хватит. Десять минут истекли. Звоните полковнику Мартену.
— Что там происходит? — спросил у Фаржа полковник Мартен.
— В кабинете есть какое-то движение, — продолжая всматриваться в прицел винтовки, ответил Фарж, — я вижу силуэты людей, но пока не могу понять, кто из них — Бомон, а кто — президент.
В этот момент телефонист окликнул Валера.
— Господин лейтенант! Звонит президент Нджала…
Валера бросился к телефону.
— Я слушаю вас, ваше превосходительство, — сказал он.
В штабе все замерли.
— Мы с господином Бомоном, — сдавленным, каким-то каменным голосом произнес Нджала, — хотели бы выйти, так, чтобы нас никто не видел. Чтобы ни на лестнице, ни в коридорах, ни во дворе не было ни одного человека. Нам должен быть предоставлен свободный проход к вертолету. Мы сядем в него вместе с господином Бомоном. Это мой приказ.'
Затем Нджала повернулся к Жослену и протянул ему телефонную трубку.
— Лейтенант Валера хочет поговорить с вами, — сказал он.
Бомон услышал по телефону глуховатый от волнения голос Эдуарда.
— Джосс, кажется, у нас больше не будет возможности поговорить…
— Ну почему же? — ответил Жослен, — еще побеседуем когда-нибудь.
— Джосс, — настойчиво повторил Валера, — ты ничего не хочешь мне сказать на прощанье?
— Я не знаю, что тебе сказать… — ответил Бомон и опустил трубку.
— Ну, кончай свою работу, — крикнул Нджала, — я сделал то, что ты хотел.
— А я, собственно, ее уже закончил, — неожиданно сказал Бомон, — Должен вам сказать, господин президент, что никогда не имел намерения вас убивать. Это все домыслы воспаленной фантазии сотрудников спецслужбы.
— Зачем же вам тогда нужна вся эта игра? — спросил Нджала, — Почему вы здесь с револьвером в руках?
— С револьвером? — переспросил Бомон. — Да револьвер пустой, незаряженный… Вот, смотрите…
Он вытащил из кармана пули и бросил их на ковер одну за другой.
— Впрочем, убедитесь сами, господин президент.
Бомон положил револьвер на пол и подтолкнул его в сторону Нджала. Тот легко покатился по гладкому паркету. Нджала мгновенно схватил револьвер, прицелился в Жослена и спустил курок. Раздался щелчок, потом еще один… Револьвер, действительно, был не заряжен. Нджала растерянно посмотрел на Бомона и сделал несколько шагов ему на встречу.
Полковнику Мартену, наконец, удалось связаться с министром безопасности.
— Господин министр, — заговорил он, — к сожалению, несмотря на все принятые меры, Жослену Бомону удалось проникнуть в апартаменты президента Нджала. В данный момент он находится там.
— Президент Нджала жив?
— Да, к счастью, президент жив. Пять минут назад лейтенант Валера говорил с ним по телефону. Насколько мы смогли выяснить намерения Бомона, он решил не убить, а похитить президента Нджала, Он требует предоставить ему свободный доступ к вертолету.
— Вы можете этому помешать? Неужели в службе безопасности нет никого, кто мог бы нейтрализовать Бомона? — спросил министр.
— Любые попытки активного воздействия сейчас очень опасны, — объяснил полковник Мартен, все больше багровея от волнения, — это значительно увеличило бы опасность для жизни президента.
— Да, согласился министр, — сейчас главное — свести риск к минимуму. Идите на уступки, ищите компромисс. Сделайте все возможное, чтобы Бомон не пошел на устранение президента. В деталях действуйте по своему усмотрению, исходя из обстановки, полковник. Информируйте меня каждые десять минут.
Полковник Мартен положил трубку и вытер вспотевший лоб.
— Я вижу его! — вдруг закричал Фарж, не отрывая глаз от прицела. — Я вижу Бомона, вернее, его руку с револьвером… Он двигается к окну…
— Зачем вам понадобился весь этот спектакль? — с недоумением спросил Нджала, подходя к Бомону.
— А вот это вы очень быстро поймете, ваше превосходительство, — ответил Жослен, стараясь держаться в глубине комнаты.
Нджала поравнялся с окном…
— Вот он! — торжествующе крикнул Фарж. — Теперь я его вижу, он подошел к окну, это Бомон!
Он поймал в придел грудь человека с револьвером в руках и выстрелил.
Нджала качнулся, схватился за грудь, словно пытаясь удержать хлынувшую кровь, сделал несколько шагов к окну, вцепился руками в тяжелую штору, оборвал ее, и, пробив своим огромным телом оконный переплет, рухнул на каменные плиты двора.
— Я попал! — торжествующе закричал Фарж, отбросив винтовку в сторону. — Скажите министру, что я попал! Я, наконец, рассчитался с ним!
— Нджала… Это Нджала… — ошеломлено выдохнули одновременно Мартен и Валера.
Во дворе замка послышалась взволнованная гортанная африканская речь. Это личный врач президента Нджала и его помощник подбежали к телу в сопровождении двух солдат. Но осматривать его не было необходимости, одного взгляда было, достаточно, чтобы удостовериться в смерти президента Малазийской республики.
Полковник Мартен тяжело сел в кресло и Валера заметил что его лицо посерело. Несколько минут в штабе царило какое-то странное оцепенение. Мартен опомнился первым и сказал, обращаясь к Валера:
— Эдуард, прикажите охране, чтобы все стояли на месте и ничего не предпринимали без приказа.
