Евгения и Антон Грановские - Дневник тайных пророчеств
Губернатор усадил жену в нужную позу, оправил ей одежду и попросил Гумилева сделать несколько снимков, чтобы иметь позже возможность выбрать самый удачный. Николай Степанович согласился.
- Принцесса, вы - само очарование! - сказал он, закончив съемку. И, не удержавшись, прочел нараспев: - «Ты светлая звезда таинственного мира»! Это стихи русского поэта, и мне кажется, что они написаны о вас.
Губернаторша улыбнулась и растерянно посмотрела на мужа.
- Ни черта ведь ты не понимаешь, чертова кукла, - проговорил Гумилев, продолжая улыбаться. - Вот так и читай тебе стихи о любви.
Спустя еще полчаса, распивая с губернатором вермут, Николай Степанович был свидетелем удивительной сцены. Юная губернаторша обвила шею мужа руками, поцеловала его в губы и проговорила на чистом русском языке:
- Ты светлая звезда таинственного мира!
Гумилев поперхнулся вермутом. Красавица быстро обернулась, посмотрела на Гумилева насмешливо и вдруг заявила:
- Ни черта ведь ты не понимаешь, чертова кукла!
Гумилев потерял дар речи.
- Ваше превосходительство, - пробормотал он, - я…
- Ошеломлены? Я знаю! - Тэфэри засмеялся и ласково погладил жену ладонью по гибкой, как у пантеры, спине. - Не удивляйтесь! Она не знает русского языка. Она просто запомнила то, что вы ей сказали. У нее удивительная память.
- Неужели? - вскинул брови Гумилев. - На незнакомом языке? Это просто чудо.
- У моей жены много талантов, - сказал Тэфэри. - В детстве ее воспитывал колдун из племени «черных леопардов», и с тех пор она владеет секретами колдовства.
Гумилев улыбнулся. Эти сказки про колдовство ему приходилось слышать и прежде.
- Вижу, вы не верите? - улыбнулся губернатор. Он повернулся к жене и проговорил что-то на своем родном языке.
Губернаторша кивнула и змейкой соскользнула с коленей мужа.
Улыбнувшись Гумилеву озорной улыбкой, темнокожая красавица протянула руку и взяла со стола бутылку с остатками вермута. Она допила вермут прямо из горлышка. Затем поставила бутылку на место, схватила со стола пустую тарелку и выплюнула в нее вермут.
Гумилев усмехнулся. «Хорош фокус», - подумал он. Губернатор прочел на его лице сомнение и улыбнулся.
- Вам не понравилось? - осведомился он.
- Боюсь, что я не уловил сути этого фокуса, - вежливо ответил Николай.
- Ах да. Вы, белые, никогда не полагаетесь на веру и всегда требуете доказательств. Загляните в тарелку!
Гумилев заглянул в тарелку, и его брови изумленно взлетели вверх. В тарелке резвились сверкающие золотые рыбки.
- Они настоящие! - выдохнул Гумилев.
Губернатор кивнул:
- Конечно. Если хотите, я прикажу их для вас зажарить.
Девушка посмотрела на изумленное лицо русского путешественника и рассмеялась.
- Ни черта ведь ты не понимаешь! - весело объявила она по-русски.
- Не понимаю, - смущенно согласился Гумилев, тоже переходя на русский.
Губернатор погладил жену по волосам и сказал, обращаясь к Гумилеву:
- Хотите еще?
- Пожалуй! - выдохнул Николай Степанович.
Губернатор что-то быстро сказал жене на своем языке. Та кивнула и перевела взгляд на Гумилева. Затем закрыла одну ноздрю длинным пальцем и высморкалась.
Гумилев невольно усмехнулся, но тут случилось нечто невообразимое. Из ноздри девушки выполз колонной отряд огненно-красных муравьев. Девушка подставила узкую ладонь, и рыжая, шевелящаяся колонна сбежала по ее подбородку в эту ладонь, как полк солдат на плац.
Губернаторша усмехнулась и протянула ладонь Гумилеву, давая ему возможность удостовериться в том, что муравьи настоящие. Впрочем, он и без того видел, что все без обмана. Затем девушка опустила руку на пол. Муравьи дружной колонной устремились с ее ладони на доски пола и вскоре, не нарушая стройности ряда, скрылись в щели.
- Это чудо, - тихо сказал Гумилев. - Настоящее чудо.
Губернатор пожал плечами.
- Обыкновенное колдовство. Смешное и почти бесполезное. Моя жена не успела закончить обучение. Да ее и не стали бы посвящать во все тонкости колдовского искусства. Колдовство - это искусство, которым владеет узкий круг людей. Чужих в него не посвящают.
- А как же тот колдун, который обучил вашу супругу? Выходит, он нарушил правило?
- Нарушил, - кивнул Тэфэри. - И поплатился за это.
- Что же с ним стало?
- Ничего особенного. Ему отрезали голову и сделали из нее котелок. Это самое меньшее, что он заслужил. Моя жена тоже должна была быть наказана за свое любопытство, но колдуны не посмели ее тронуть. Она ведь внучка императора!
- Веселая у вас тут жизнь, - пошутил Николай.
- О да! - согласился Тэфэри и сказал по-французски жене: - Ступай к детям.
Девушка послушно направилась к дому. Шаги ее были пружинисты и легки. Губернатор проследил за ней взглядом и вздохнул.
- Колдовство белого человека гораздо сильнее и страшнее нашего, - тихо сказал он. - Вы превращаете пустыни в города, изобретаете огромных железных скакунов, в чреве которых может поместиться вся деревня. Вы делаете плоских людей, которые разыгрывают перед вами действие на стене… И еще много чего. Нашим колдунам такие чудеса неведомы.
- Тут вы правы, - согласился Николай Степанович. Он достал из кармана часы и щелкнул серебряной крышечкой. - Мне пора идти. Благодарю вас за радушный прием.
- Рад был познакомиться! - с лучистой улыбкой ответил Тэфэри.
3
В тесной гостиной, которую постояльцы отеля именовали не иначе как «наша кают-компания», расположились несколько мужчин. Здесь был французский исследователь Кристиан Шюре, местный судья Джон Гриффит, русский помещик Куницын и путешественник Николай Гумилев. Судья Гриффит и Куницын были похожи друг на друга грузностью и осанистостью, но англичанин был седовлас и носил густые бакенбарды, а русский помещик был гладко выбрит и лысоват. Что касается месье Шюре, то он - сложением, ростом и возрастом - был схож с Гумилевым, только черноволос и смугл.
В «кают-компании» было чисто и уютно. Разговор между расположившимися в креслах постояльцами тек плавно и неторопливо. Время от времени кто-нибудь из них подливал себе в стакан освежающего пинцермента или терпкого портвейна или набивал трубку ароматным табаком.
По белой стене бегали две маленькие серые ящерицы гекконы, ловко поедающие случайно залетевших насекомых и временами поворачивающие к постояльцам отеля свои безобразные, но уморительные мордочки.
- Я приехал в Африку поохотиться на львов, - сказал помещик Куницын, отвечая на вопрос судьи Гриффита и с усмешкой глядя на потешных ящериц. - Завтра отправляюсь в свое первое сафари.
- У вас, конечно же, есть проводник? - спросил судья Гриффит, набивая трубку датским табаком.
Куницын самодовольно улыбнулся:
- Целых два! Один негр и еще один белый европеец, который живет здесь уже полтора года. Я встретил его прямо на дороге, подъезжая к Харрару. Да вы видели его давеча - усатый, зовут Петруччио Браккато.
- Это тот господин с бледным лицом? - поинтересовался месье Шюре. - Что-то не похож он на отважного охотника.
- Ему уже два дня нездоровится, - ответил со вздохом Куницын. - Съел какую-то местную гадость, теперь мучается.
Судья Гриффит кивнул и достал спички.
- Браккато - это ведь итальянское имя? - уточнил он перед тем, как раскурить трубку.
- Да. Но вырос он в России. Забавный тип. Кстати, вот и он сам!
Дверь открылась, и в «кают-компанию» вошел еще один мужчина. Это был человек среднего роста, широкоплечий, с мускулистой шеей и густыми усами, подкрученными кверху. Массивную голову венчала фетровая шляпа с широкими полями.
- Господин Браккато! - поприветствовал его Куницын. - Вам стало лучше?
- Да, - ответил итальянец глухим голосом, прищуривая серые глаза и вежливо кланяясь собравшимся. - Я в порядке.
- Познакомьтесь с моими товарищами… - Куницын по очереди представил всех присутствующих. Браккато кивнул каждому в отдельности, затем всем вместе, после чего уселся в кресло, стоявшее в углу, и взял со столика английскую газету.
Слово за слово, разговор зашел о чудесах.
- В этой стране колдовство - норма жизни, - сказал французский исследователь месье Шюре. - Если разобраться, то родина черной магии - это Африка. Именно отсюда, с Черного континента, в Европу пришли амулеты и заклинания. Кстати, африканские колдуны по сей день чрезвычайно влиятельны. В основе здешней религии лежит вера негров в злокозненных духов-лов. Только колдуны умеют повелевать этими духами!
Гумилев хмыкнул.
- Послушать вас, так выйдет, что дьявол потому черного цвета, что родом из Африки, - сказал он.
- Ваша ирония вполне объяснима, - улыбнулся Шюре. - Вы ведь не бываете в Африке подолгу. Но люди, долго прожившие в Тропической Африке, верят в колдовство, даже если не признаются в этом открыто. Господин Гриффит, вы ведь верите в колдовство?
- Я верю в Христа, - ответил судья Гриффит, вынув на секунду трубку изо рта.
