Наталья Корнилова - Пантера: время делать ставки

Квартира, в которой жили Инна Малич и Катя Деева, располагалась в большом сталинском доме, с широким двором и просторными чугунными воротами, препятствующими въезду во двор машин. Этот дом находился буквально в паре кварталов от сакраментального места — пункта приема ставок, возле которого, спасаясь от холода, подпрыгивали и топтались несколько страдальцев.

Через несколько минут я звонила в дверь нужной мне квартиры. Никаких звуков за дверью не возникло, но уже через несколько секунд я почувствовала, что меня пристально разглядывают в «глазок». Потом высокий, с металлическими нотками женский голос спросил:

— Вы к кому?

— Я к Веронике Максимовне. От Альберта Эдуардовича, — заученно ответила я. — Посмотреть квартиру.

За дверью замолчали, и было очевидно, что меня подвергают детальному осмотру. Правда, согласно инструкции босса, я оделась максимально чопорно. Не знаю, зачем он дал мне рекомендацию нарядиться в стиле сорокалетней матроны, но одно несомненно — Шульгин никогда и ничего не делает просто так. На мне была черная шуба, платок и очки, а все вместе вызывало ассоциации с Ольгой Дроздовой в фильме «Бандитский Петербург». Правда, Дроздовой следовало бы сделать старушичий макияж и изменить прическу на более старомодную.

Судя по всему, моим внешним видом остались довольны, потому что дверь открылась и меня пригласили:

— Входите. Вероника Максимовна — это я.

Вероника Максимовна оказалась сухощавой дамой с морщинистой шеей и неожиданно молодым для ее возраста — ну уж никак не меньше пятидесяти лет, если судить по ряду косвенных признаков — лицом. У нее был вздернутый нос и пряди в виде колечек, спускавшиеся с висков.

— Доброе утро, — внушительно сказала я деланым контральто. Меня даже забавляла эта неуместная, на мой взгляд, игра. — Меня попросил Альберт Эдуардович. Сам он не смог выехать. Ему нужна хорошая квартира. Но без посредников. Сами понимаете, что он готов заплатить больше, чем если бы найм оформлялся через соответствующее агентство.

— Да, да, — закивала Вероника Максимовна. — Я прекрасно понимаю. А вы…

— А я уполномочена посмотреть квартиру. Если мне понравится, то я сообщу Альберту Эдуардовичу и внесу деньги. За первые три, шесть или девять месяцев — как вам будет угодно. Кстати, Вероника Максимовна, а сколько вам платили предыдущие постояльцы?

— Пятьсот пятьдесят долларов, — ответила Вероника Максимовна. — Но ведь вы сами понимаете, квартира в центре, очень уютная, со всеми удобствами, в прекрасном доме…

— Я прекрасно понимаю. Не стоит оправдываться, что вы. Цена — божеская. Я даже думаю, что Альберт Эдуардович мог бы предложить вам семьсот или восемьсот, в зависимости от того, в каком состоянии я найду квартиру.

— Ну так не будем медлить. Приступим к осмотру, — с готовностью проговорила хозяйка. — Только… только тут есть один момент…

— Какой? — нахмурилась я. — Проблемы? Часто отключают воду? Или что-то еще?

— Дело в том, что… э-э… м-м-м…

— Нина Петровна, — подсказала я.

— Дело в том, Нина Петровна, что предыдущие постояльцы оставили тут некоторые из своих вещей. Если вам понравится и Альберт Эдуардович снимет эту квартиру, то я быстро вывезу все ненужное. Это без проблем. Просто они съехали достаточно неожиданно, и…

— Неважно, — прервала ее я. — Это мелочи. Пройдемте в комнаты, Вероника Максимовна. Прежде всего я хотела бы осмотреть их.

— Хорошо, Нина Петровна.

Я мысленно прокляла себя за то, что назвалась этим дурацким ФИО. Не хочу обидеть женщин с именем Нина, просто у Альберта Эдуардовича Сванидзе в свое время была жена, с которой он теперь состоял в разводе, жуткая квашня, похожая на колоду, которая к тому же чрезвычайно дурно одевалась и имела обыкновение орать на всех неприличным для ее богатырских габаритов тонким писклявым голоском. Так что эта Нина Петровна навеки скомпрометировала в моих глазах самое имя Нина.

Квартира в самом деле оказалась весьма приличной. Она была недурно обставлена и казалась очень уютной. Вероника Максимовна, которая почуяла, что в ее лапы забрел жирненький кусочек, вертелась ужом, показывая товар лицом, а себя — чаще диаметрально противоположным седалищным органом. Она непрестанно трещала, давая подробнейшие характеристики интерьеру, чуть ли не вплоть до даты выпуска и покупки.

Я открыла шкаф.

— Недурные тут тряпочки, — сказала я, двумя пальцами беря какую-то кофточку, — дешевенькие, конечно, но — ничего.

— Я вам говорила, предыдущих постояльцев, — заговорила хозяйка, — тут жили две девушки, ничего, приличные девушки, только вот поступили они некрасиво, куда-то сбежали, а за месяц не заплатили. Даже вещи оставили.

— Это они, наверное, в счет уплаты, — сказала я скептически, — хотя вряд ли то, что висит в этом шкафу, стоит пятьсот пятьдесят «зеленых».

— Да, да, да, — охотно закивала Вероника Максимовна, — вы позволите, Нина Петровна, я отлучусь на две минуты, а потом приглашу вас на кухню. Вы пока что оглядитесь. Вам ведь нравится?..

— Угу-м-м, — неопределенно пробурчала я, строя из себя суровую новорусскую матрону, — посмотрим… Ну вы идите, идите по своей надобности.

Отлучка Вероники Максимовны была как нельзя кстати. Едва она успела выйти из комнаты, как я тут же направилась к массивному старинному письменному столу и выдвинула один за другим несколько ящиков. Перевернула стопки журналов, поворошила какие-то каталоги, календари, проспекты… Словом, тех нескольких минут, что отсутствовала Вероника Максимовна, мне вполне хватило, чтобы очень тщательно осмотреть обе комнаты и сделать выводы о характере их бывших обитательниц. Было бесспорно, что обе девушки были довольно неаккуратны в быту, любили кофе и сладкое — об этом говорили соответствующие пятна на обложках и страницах журналов, — следили за модой и собирались приобретать последние модели сотовых телефонов. У Инны Малич, как помнится, был пейджер, что очень удивило моего босса. Все это можно было определить из характера найденных мною рекламных проспектов и пометок в них. Кроме того, Инна и Катя часто ходили в кинотеатр, но исключительно на утренние сеансы, и в ночной клуб «Эдельвейс», где и была убита дней десять назад Катя Деева. Целую кипу соответствующих билетов я обнаружила на полке в тумбочке для телевизора.

Кроме того, кто-то из них — а может быть, и обе — регулярно посещали букмекерскую контору «Фаворит» и делали ставки. Я обнаружила пару десятков квитанций, фиксирующих ставки, и две или три распечатки соревнований примерно двух- или полуторанедельной давности. Правда, эти распечатки были самыми обычными — на сложенных вдвое листах формата А4, выполненных на обычном же принтере. Кучи подобной макулатуры лежали на столе и под столом моего босса.

Но вся эта информация не давала ни малейшего намека на то, чем занимались убитые девушки и почему им было суждено принять такую страшную смерть.

Я уже было отчаялась найти что-либо примечательное, как вдруг из одного из журналов выпал лист. Я нагнулась и подняла его. Это был оригинал-макет художественно выполненного объявления, гласившего:

«ПРИГЛАШАЮТСЯ ДЕВУШКИ 18–25 лет, с хорошей внешностью и физической подготовкой, для участия в шоу-балете «Гладиаторши». Наличие спортивных разрядов (спортивная, художественная гимнастика, плавание, фехтование, лыжный спорт, единоборства и др.) приветствуется. Иногородним предоставляется жилье, оформляется временная прописка. Не интим. Тел. (095)765-0056».

Я выдохнула и, быстро сложив лист бумаги вчетверо, сунула его в карман шубы, которую я так и не сняла и даже не расстегнула, войдя в квартиру. Повезло! Кажется, повезло!.. Если бы обнаружила подобное объявление в газете или в журнале, пусть даже обведенное рукой Инны, что свидетельствовало о том, что это ее заинтересовало, то это все равно ничего не значило бы! А тут… наличие оригинал-макета свидетельствовало о том, что Инна или Катя, а то и обе, имели прямое отношение к указанной в объявлении структуре. То, что макет объявления был вложен в журнал, говорило о том, что съемщицы квартиры не придавали ему особого значения. Да! Объявление не было им нужно, потому что они уже работали там. А лист, очевидно, был захвачен в офисе.

Я оглянулась и, вынув из кармана только что положенное туда объявление, развернула лист и на обратной стороне прочла:

«Виталик. Новый моб. телеф. — 89035219339».

Все понятно! Инна, а это писала именно она, я узнала по почерку, хотя тот образец, который я имела возможность видеть раньше, носил явные признаки поспешности и смятения, узнала новый телефон Виталия Храмова — а речь, очевидно, шла именно о нем! — и записала его на первом, что попалось под руку. А под руку попался вот этот листок с оригинал-макетом объявления на другой стороне. Очевидно, в тот момент Инна была на работе, в офисе их конторы. Хотя это уже только гипотеза…