Лариса Соболева - Два гения и одно злодейство
– Нам с вами необходимо кое-что решить. У вашей жены…
– Я ему не жена, – слабо уточнила Алиса, у нее патологическая тяга к никому не нужной правде.
Врач пожала плечами, дескать, мне все равно, продолжила:
– Значит, так, у… девушки сотрясение мозга. Это не опасно, но необходимо отлежаться и пройти курс лечения. А вот когда она упала…
– Я не упала, – вновь сказала Алиса, – меня столкнули.
– Кто?! – изумился Ставров. – Кто мог тебя столкнуть?
– Не знаю. Женщина. Она ждала меня у дверей квартиры. Я поднялась на этаж, она вдруг налетела и столкнула вниз. Я хваталась за стены и перила… – Алиса замолчала, сглотнула слюну, ей было тяжело говорить.
– Помолчите, больная, – строго сказала врач, – вам нельзя перенапрягаться.
– Я попыталась встать, – не замолчала Алиса, – но она меня опередила и столкнула еще раз. Больше я ничего не помню.
– Проблема в другом, – напомнила о себе врач. – Дело в том, что у девушки угроза выкидыша. (У Ставрова вытянулось лицо. Он с любопытством уставился на врача, даже слегка подался корпусом вперед.) Поскольку ей придется принимать препараты, что может отрицательно сказаться на ребенке, мы советуем прервать беременность. Хотя в трехмесячный срок это делать нежелательно…
– У меня три месяца и две недели, – вставила Алиса.
– Тем более, – сухо сказала врач. – Но в исключительных слу… Что вы делаете?!
Алиса отлепила пластырь на руке и выдернула иглу капельницы, потом села, прикрываясь простыней, и сказала:
– Ухожу. Где мои вещи?
– Послушайте, – попыталась уложить строптивую пациентку врач, – вам нельзя ходить. Видите, становится плохо…
Алиса побледнела, приложила ладонь к лицу, однако нашла силы сказать:
– Я не буду прерывать. И препараты принимать не буду.
– Вы ведете себя возмутительно! – рассердилась врач и обратилась к Ставрову, стоявшему, словно истукан: – Сделайте что-нибудь.
– Алиса, – он взял ее за плечи, – ты пока полежи. Никто без твоего согласия не станет насильно… прерывать…
Удалось уложить. Врач отправилась к заведующей отделением, очевидно, жаловаться, а он заходил по палате, туго соображая, что происходит. Он был огорошен новостями, растерян, не знал, чему радоваться, а чему огорчаться. Опять письмо, мотоциклист, откуда-то взялась женщина, столкнувшая Алису, еще и ребенок. Тут у кого хочешь крышу свернет набекрень. За ним следили два темных глаза с застывшим вопросом и ждали, как тогда в машине, когда тетя Клара выставила ее вон. Снова ему принимать решение. Не нашел ничего лучше, как спросить:
– Ты хочешь знать мое мнение?
– Нет, – сказала она разочарованно. – То есть… Кто та женщина? Почему она столкнула меня?
– Я не знаю! – выкрикнул с отчаянием, но тут же осекся. – Извини. Алиса, я действительно не знаю. Почему ты не поставила меня в известность?
– Ты о ребенке? Я должна была спросить твоего разрешения?
– Нет… наверное… но сказать… как-то подготовить… как снег на голову.
– Это мое решение, только мое, – сдвинула она брови.
– Прекрасно, – возмутился он и заходил по палате. – Ты всегда делаешь так, как считаешь нужным. Но я-то имею к этому какое-то отношение?!
– Вон оно что… – совсем помрачнела Алиса. – Ты сомневаешься, твой ли ребенок? Твой. Но тебе в угоду я избавляться от него не буду и требовать признания отцовства тоже не буду, успокойся. А теперь уйди, я устала.
Она демонстративно отвернулась, закрыв глаза. Ставров потоптался, понимая, что допустил оплошность, но столько неожиданностей навалилось, из которых сложно вычленить главное. Приблизился к кровати, позвал ее по имени, в ответ – молчок.
– Ладно, отдыхай, – погладил Алису по ноге и вышел.
В коридоре обсудил с заведующей отделением положение Алисы. Решено было из травматологии завтра же перевести ее в патологию беременности, где врачи окажут квалифицированную помощь. Постепенно свыкался с отцовством, в конце концов, давно пора обзавестись потомством. Хотел было зайти в палату, но не пустила медсестра, сказала, что Алиса спит.
– Передайте ей, что завтра я привезу все необходимое.
Леха поздравил босса со скорым прибавлением, хихикал по сему поводу, отпускал шуточки. Однако существовала более серьезная проблема: кто столкнул Алису?
– Не скрою, я не доверял ей, думал, что она каким-то боком… а выходит… свою-то не стали б… – был поражен не меньше Ставрова Леха. – Мотоциклист есть. Теперь еще и женщина! Чтобы баба столкнула другую… на это должна быть серьезная причина. Слушай, босс, ты припомни, может, кому-то сделал младенца и отказался жениться, а она в ответ разозлилась?
– Что ты мелешь? – рассердился Ставров. – Крути лучше баранку.
– Я-то кручу, а все же… Алиса ее не знает, значит, это твоих рук дело. Я хотел сказать, что она, эта женщина, имеет отношение к тебе.
– Ничего не понимаю, только то, что сегодняшняя женщина и мотоциклист заодно. Она столкнула, а он привез конверт.
– Думай, босс, думай…
В ЭТО ЖЕ ВРЕМЯ ЗА ГОРОДОМ
Днем он не увлекался скоростью. За управление мотоциклом днем его можно повесить на доску почета как образцового водителя, потому что среди враждебных правил людей он беззащитен, следовательно, осторожен. Лазарь сторонился людей вынужденно, подчинялся их правилам, которые не признавал. Он не хотел, чтобы его однажды узнали, поэтому лицо, такое приметное, прятал под шлемом. Обычно днем Лазарь жил затворником, и это его не угнетало, но лишь тогда, когда рядом была Лина. Если же ему приходилось покидать берлогу, да еще вместе с Линой, он наполнялся энергией, способной растопить льды океана, он оживал. И не важно, для каких целей заставляла его выходить на свет Лина. Она так хотела, вот и все.
На Лине тоже был шлем. Она сидела сзади, прижимаясь к Лазарю грудью. Хотелось бы прокатить ее с ветерком, проехать на одном колесе, чтобы почувствовала вкус опасности, чтобы ветер пронизывал насквозь, а предметы вокруг расплывались от скорости. Но Лина трусиха. Стоило Лазарю круто повернуть, не сбавляя скорости, она теснее прижималась к спине и ойкала, а он весело смеялся.
За городом, в роще, где в густой тени деревьев всегда влажная земля и сочная трава, остановились, сняли шлемы. Лазарь сбросил куртку, расстелил на траве, растянулся рядом, широко раскинув руки и ноги. Лина прилегла на куртку, положив плечи и голову на грудь Лазаря.
– Представляешь, что он сейчас думает? – сказала она.
– Меня это не заботит, – пробормотал Лазарь, наслаждаясь щебетом птиц и стрекотом кузнечиков. Он так редко слышал эти чарующие звуки, казавшиеся ирреальными, из другой жизни. Они наполняли его покоем, и Лазарь забывал, что он не такой, как все. Только Лину не тронули маленькие радости, она могла говорить и думать лишь об одном. Тогда он спросил: – Девушка жива?
– Не знаю. Ее увезли на «Скорой», я наблюдала из дома напротив. – Лина повернулась на живот, положила на кулачки подбородок, чтобы лучше видеть Лазаря, загадочно улыбнулась. – А у меня кое-что есть.
Раскрыла кулак, на ладони лежал ключ и цепочка.
– Что это? – приподнял голову Лазарь.
– Ключ от квартиры. От квартиры, где он живет с нею.
Алиса немного рассеянная, постоянно искала ключи. Однажды Ставров пошутил: мол, повесь на веревочку и носи на шее, раз у тебя проблемы с памятью. Алиса поняла буквально и совет воплотила в жизнь. Поднимаясь по лестнице, сняла ключ с шеи, а через мгновение полетела вниз.
– Значит, можно проникнуть в квартиру и покончить… – встрепенулся Лазарь.
– Постоянное напряжение, – мечтательно говорила Лина, не слушая Лазаря, – ожидание беды, полная неизвестность, страх за свою жизнь, и не только за свою, – от этого с ума можно сойти. Пусть поживет. И потом – это главное, – я не могу подобраться к его деньгам. А без денег мы с тобой уязвимы и привязаны к этому городу.
Лазарь приподнялся на локте, с неодобрением произнес:
– А ты жестокая. Я сторонник скорых мер, не люблю мучить.
– А я хочу причинить боль, – нахмурилась Лина, повернулась на спину, ключ завертелся на ее пальце. – Лазарь, наша мечта скоро сбудется. Помнишь, мы говорили о Париже? Скоро поедем туда.
– Какой Париж? Парижу нужны деньги.
– Мне предложили великолепную работу. Знаешь где?
