Анна Малышева - Любовники по наследству
– Кончилась? Ты нашла деньги?
«Теперь можно сказать», – решила Марина.
– Нашла и тут же потеряла. Этих денег больше нет. Надо продать квартиру Лены, и как можно скорее.
– Что ты знаешь об этом? Где ты нашла деньги?
– Говорю тебе, о них придется забыть. Грязная история.
– Говори! – Сергей вскочил с места. – Что ты знаешь?
– Да не все ли равно, если деньги потеряны?
– Не все равно! Их можно вытащить! У кого они?
– Их нельзя вытащить, – отрезала Марина. – А умереть запросто можно, если будешь пытаться. Вспомни Лену.
– Так ты не скажешь?!
– Нет! Не хочу, чтобы ты продолжал все это! А я вижу, что ты настроен на продолжение. Могу тебе сказать – очень самонадеянно настроен.
– Ты не уйдешь, пока не скажешь!
– Ах так вот в чем дело! – Марина больше не испытывала к нему жалости. – Ты оплакивал наследство!
– Так мне, тебя надо было оплакивать? С твоими истериками, с твоим ангельским характером? Скажи, что знаешь, и убирайся отсюда!
– Да подавись! – Марина больше не могла сдерживаться. – Деньги идут из Эмиратов с грузом, контрабанда, понял?! Лена вложила деньги в контрабанду! И поплатилась за это! И ты поплатишься, если захочешь получить ее долю! Все!
– Нет, не все! – Сергей поразительно переменился. Куда делась усталость? Теперь во взгляде его было что-то одержимое. – Этого мало! Начала, так расскажи все!
И она рассказала про систему карго, про «Севастополь», квитанцию. Он слушал ее, придвинувшись почти вплотную.
– Так, значит, квитанция выписана на двоих? – перебил он ее.
– Может, на кого-то одного. Какая разница! Ты что же, собираешься получить по ней? Да у тебя ведь еще меньше шансов, чем было у Лены. На что ты рассчитываешь? И квитанции у тебя нет.
– Черт! – Он едва переводил дух. – Я догадывался о чем-то подобном. Если бы я знал раньше!
– Чем бы тебе это помогло?
– Эту квитанцию надо было беречь как зеницу ока! У Лены не хватило мозгов ее спрятать! И теперь все пропало!
– Для тебя действительно все пропало, – презрительно сказала Марина. – А теперь дай мне уйти.
Больше он не задерживал ее. Он снова рухнул в кресло, и в те редкие мгновения, когда Марина на него смотрела, ей казалось, что он мучительно старается что-то сообразить.
«Может, зря я сказала, – пронеслось у нее в голове. – Кто знает, что ему придет теперь в голову? Уж не вздумает ли он отнимать деньги у того мафиози? Абсурд! Но вся эта история – сплошной абсурд. Надежды Лены и это его помешательство на деньгах! Как похоже! А раньше мне казалось, что они совершенно разные люди. Он казался мне таким надежным. И вот сошел с ума! Что же он предпримет? О чем думает? Неужели влезет в это дело?»
Несколько раз она едва не открыла рот, чтобы попытаться отговорить его. Но слышать его голос было невыносимо. Ей хотелось одного – поскорее уйти. Она попыталась себя успокоить: «В конце концов, я сказала, насколько это опасно. Если вмешается, сам будет виноват. Но куда это может завести? Неужели продолжится эта история?»
Она отказалась от мысли забрать с собой все вещи. Заехать за ними она решила позже, вместе с Володей, а пока сложила их в дорожные сумки и поставила обратно в шкаф, почти пустой. Попутно переоделась. Вчерашний розовый костюм был измят. Она посмотрела на него с нежностью – ведь он всю ночь лежал на стуле рядом с кроватью… Он был как будто свидетелем их любви.
На этот раз она надела строгий бежевый костюм. Под пиджак пришлось надеть свитер с высоким воротом – осень давала о себе знать. Дни стояли ясные, но пронзительный ветерок продувал насквозь. Марина причесалась, уложила в сумочку косметику, мелочи, без которых не могла обойтись. И только надевая часы, вспомнила о свидании, которое назначила вчера Свете.
Было уже начало четвертого, следовало поторопиться. «А имеет ли смысл это свидание? – подумалось ей. – Ведь все кончено. Но раз назначено, надо идти. У меня нет телефона Светы, да она все равно уже наверняка выехала. Ничего не поделаешь. А может быть, я все-таки смогу узнать что-то о Лене.»
Когда она уже уходила, Сергей снова попросил оставить ее новый телефон. И тут вдруг она сообразила, что этого телефона еще не знает. Забыла узнать, как ни смешно. Она знала, как добраться до дома Володи, и в сумочке у нее лежали ключи от его квартиры. Он дал их ей сегодня утром, когда они прощались. Ему надо было уехать на весь день по делам, и она думала вернуться раньше его. А теперь она не смогла бы его предупредить, что задержится.
– Извини, Сергей, но этого номера я пока не знаю. – Она постаралась, чтобы ее голос прозвучал как можно мягче.
– Ты боишься? – Сергей усмехнулся. – Зря звонить не буду. И устраивать сцены – тоже. Но мне может понадобиться срочно увидеть тебя. Хотя бы если речь зайдет о продаже квартиры.
– А, так ты все же признаешь, что единственным выходом будет ее продать? – Марина обрадовалась его словам. – Хорошо. Но номера я правда не знаю. Обещаю, что вечером позвоню и сообщу его.
К дому Лены она попала только в двенадцать минут пятого. Она надеялась, что Света еще не ушла. Ей почему-то казалась, что та будет ждать ее на лавочке перед подъездом. Однако, за исключением двух старушек, там никого не было. Она поднялась на лифте и, уже вставив ключ в замочную скважину, заметила на площадке между этажами, на пролет выше, девушку в светлом плаще. Та, услышав звук открывающихся дверей лифта, обернулась и теперь смотрела на Лену.
– Света? – Лена вопросительно улыбнулась ей. Девушка кивнула и загасила сигарету в банке из-под кофе, стоявшей на подоконнике. Вместе они вошли в квартиру.
Марина мельком заглянула в комнату, убедившись, что за все это время в ней никто не побывал. Она поймала себя на том, что каждый раз, входя сюда, боится увидеть разгром.
– Кофе найдется, – сказала она Свете. – Может, посидим на кухне? Честно говоря, мне неуютно будет в комнате.
Света кивнула. За все время она произнесла только несколько слов. «Стесняется или чем-то сильно подавлена», – подумала Марина.
Она сварила кофе, и они устроились за кухонным столиком. Света закурила длинную ментоловую сигарету, и Марина невольно отметила, что такие же сигареты предпочитала ее сестра. Должно быть, слишком пристально смотрела в тот момент на свою гостью, потому что та все время отводила взгляд.
Только сейчас она хорошенько рассмотрела ее и поняла, что впечатление юности, которое с первого взгляда производила Света, обманчиво. Холеное нежное личико, почти кукольная правильность черт, маленький, пухлый, почти детский рот. И желтоватая, усталая тень, которую невозможно скрыть под гримом. А грима на этом лице было, пожалуй, слишком много. «Изо всех сил старается выглядеть моложе», – подумала Марина. И неизвестно почему, ей стало жалко Свету. Она первая прервала молчание.
– Вчера я сказала вам, что хочу узнать кое-какие подробности из жизни Лены, – сказала она. – Но получилось так, что за это время я узнала почти все меня интересующее. Разве что вы сами захотите мне что-нибудь рассказать…
– Я не знаю, что вас интересует. – Голос Светы прозвучал сдавленно. Она говорила как бы с трудом, не поднимая глаз.
«Господи, да она же чуть не плачет!» – поразилась Марина.
И тут Света действительно разрыдалась. Она сотрясалась от всхлипов, закрыв глаза ладонью. Марина растерялась. «Вот, посторонняя, а как переживает, – укоряла она себя. – А я, разве я хоть раз поплакала о ней?» Она поторопилась налить воды в стакан и подала его Свете. Та сделала несколько судорожных глотков.
И когда подняла наконец лицо, Марина поразилась. Часть грима сошла с этих кукольных черт, и теперь лицо беспощадно выдавало свой возраст. Если в начале Марина подумала, что перед ней двадцатилетняя девушка, то теперь перед ней сидела женщина с измученным, усталым лицом. С невероятно усталым взглядом. Марина не нашла, что сказать. Света заговорила сама:
– Извините. – Она достала зеркальце и промокнула мокрое лицо платочком. – Я сорвалась… Не думала, что эта квартира вызовет столько воспоминаний. У меня с ней связано больше, чем вы можете подумать. – Она взглянула в лицо Марине. – Я сказала вам вчера, что мы с Леной были подругами. Это совсем не так. Мы никогда ими не были. Не назовешь ведь другом человека, который тебя убивает… Даже если он об этом не догадывается… Не дает себе труда догадаться… Я сразу объясню вам, в чем дело, – продолжала она. – Не думала я, что решусь кому-нибудь это рассказать… Да и кому? А вам расскажу, может быть, потому, что вряд ли еще когда-нибудь вас увижу… Не знаю, то ли это будет, чем вы интересовались… Я начну издалека. Одна знакомая, которая увлекалась хиромантией, посмотрела однажды мою руку и сказала, что моя жизнь погублена из-за любви. Я тогда посмеялась. А теперь моя жизнь действительно погублена… Только вот любви уже нет. Есть проклятие, мучение, назовите, как хотите. Но в том-то и дело, что избавиться от этого я не могу. Два года назад я встретила одного человека. Он ухаживал за мной, выполнял все мои капризы. Я привыкла думать, что он мне во всем покоряется. Переоценила, свои возможности. В один прекрасный день я поняла, что люблю его. Как и когда это произошло – не знаю. У меня не было причин скрывать это от него, и я радостно ему в этом призналась. Я думала, что вот теперь и начнется счастье – взаимная любовь. А начался кошмар. Он резко переменился – так резко, что мне скоро стало ясно, что все его прошлое отношение ко мне – только игра.
